Неповторимое время

С Недели о мытаре и фарисее начинается чтение Постной Триоди*. Это удивительное, неповторимое время подготовки к Великому посту, время, которое Церковь называет предпутием и преддверием, четко обозначая его двойственность: с одной стороны, мы еще не вступили в пространство поста, но и из обыденной жизни уже словно немного вышли, чуточку от нее оторвались. Время, когда мы еще не входим в саму дверь, но уже стоим на пороге, еще не ступили на путь, но максимально к нему приблизились.

И время это можно провести по-разному, как по-разному можно воспринимать и сам пост.

Для кого-то Великий пост – это темная туча, которая неумолимо приближается и вот-вот накроет своей мрачной тенью ландшафт, поглотив на долгие семь недель привычные и такие необходимые радости, сладости и удовольствия. В таком случае и подготовительные недели будут восприниматься как время, когда необходимо во что бы то ни стало наесться и натешиться вдоволь, будто мы отбываем в пустыню, где надо будет жить накопленными припасами.

А для других, напротив, Великий пост – время особенное, время не тягостного выживания, а предельно интенсивной жизни, подъема, окрыленности, время, которое в конечном итоге является даром нам от Бога, не наоборот.

«Жа́ждет Благоутро́бный на́шего спасе́ния и стремится даровать прощение тем, кто ищет Его усердно и с любовью».

«Время веселое поста воссиявает, приступим радостно, отгоняя тьму глубочайшей лености, веселящеся».

В этом случае и к подготовительным неделям относятся бережно, вдумчиво, светло.

Начало чистоты

Подготовка. В чем она может заключаться, какой она может стать?

Вспомним, что ключевые задачи Великого поста – душевное очищение, омовение, освящение.

И тут уместно будет провести аналогию с весенней генеральной уборкой дома. Неразумно будет приниматься за нее, ровным счетом ничего не подготовив, ничем не вооружившись.

Да, к самой уборке мы приступим лишь через три недели, но означает ли это, что в промежуточное время можно, в худшем случае, свинячить от души (все равно, мол, убираться будем!), а в лучшем – просто сидеть сложа руки (а что трудиться, уборка-то еще не началась!)?

Нет. Самое время приступить к делу.

И для начала можно утвердиться в мысли, уже давно всем знакомой, но все же постоянно норовящей ускользнуть из поля нашего внимания, а именно: пост не сводится к диете. «Хватит желудком спасаться!» – говорил прот. Валентин Амфитеатров.

Одна из стихир Постной Триоди еще категоричнее:

«От пищи постясь, душа моя, и страстей не очищаясь, напрасно радуешься неядению: ибо, если пост не станет для тебя поводом к исправлению, то уподобишься ты злым демоном, которые никогда не едят».

Если вдуматься в эту стихиру и принять ее как руководство к действию, то интерес к содержимому наших тарелок на семь недель поста немного понизится, а вот интерес к духовному содержанию поста резко возрастет.

И вот о втором лучше позаботиться заранее, прямо с текущей недели. Дел ведь предстоит много.

Можно, например, определить время для духовного чтения и заблаговременно подобрать книги. Кто только себе выберет подходящую литературу, а кто и домочадцам деликатно книгу в поле зрения положит, сообразуясь со вкусами, возрастом и склонностями. Недаром один епископ как-то сказал, что «пост физический должен быть соразмерен молитве и духовному чтению».

Хорошо было бы заранее, до Прощеного воскресенья, прочитать хотя бы одну книгу, вводящую в пространство поста. Есть замечательная брошюра святителя Феофана Затворника «Семь слов в недели, приготовительные к Великому посту, и на седмицу первую Великого поста». Так получилось, что впервые моя дочь прочитала ее лет в 14, а дело было в разгар лета. Так вот, дочка после этого целый день, наверное, была под впечатлением и только повторяла: «Ой, скорей бы снова пост!» Так ее впечатлило ускользавшее от нее ранее и высвеченное этой книгой колоссальное духовное богатство Великого поста.

Замечательны еще совсем небольшие по объему книги «Великий пост» протопресвитера Александра Шмемана и «Духовное путешествие. Размышления перед Великим постом» митрополита Антония Сурожского.

Конечно, можно возразить, что эти книги вполне уместно уже и самим постом прочесть, но… не опоздаем ли? Помните паровозик из Ромашково?

Молитва. Как хорошо было бы заранее подобрать и продумать молитвенное правило и благословиться на него. Кто-то введет в свое молитвословие фрагменты Псалтири, кто-то – Иисусову молитву. Другой познакомится с Постной Триодью. Кто-то постарается ежедневно постом прочитывать канон из Триоди на текущий день (благо в нем всего три песни вместо привычных нам восьми).

Можно обсудить и выработать какие-то общесемейные занятия, тактики и стратегии. В одной моей знакомой семье, например, Великим постом каждый день слушали аудиотолкование одного евангельского и апостольского зачала, причем этот обычай так привился, что его продолжают по сей день.

Другие готовят в Прощеное воскресенье плакат с восходящим солнцем и каждый день стараются прикреплять по одному лучику в знак того, что за прожитый день света в семье стало больше.

И, конечно же, подготовка к посту заключается еще и в том, чтобы положить начало внутреннему очищению.

Обратите внимание, говорит протоиерей Артемий Владимиров, что в молитве Ефрема Сирина нет перечисления грубых грехов. Почему? Разве они не так важны? Нет, дело в том, что по идее грубые грехи надо бы постараться отсечь еще на пути к посту, чтобы входить в него уже с заметно облегченной ношей.

Так вот, как замечательно было бы взять на эти недели какое-нибудь духовное задание, направленное на искоренение более грубых грехов: грубости, лености, лжи, гневливости… Это и было бы предварительным очищением нашей духовной жилплощади. Нельзя же приступать к собственно уборке, если посередине комнаты валяются камни, битые кирпичи и осколки. Сперва это все, грубое и громоздкое, выкинуть надо, а там уже и пыль сметать начнем.

Если начать заранее, то, с Божией помощью, к посту подойдем, прожив эти недели как «Начаток чистоты и святости».

«С чистыми помышлениями и теплым сердцем усердно войдем, чтобы принять трудов достойные плоды и венцы».

«Покаяния отверзи мне двери…»

Постная Триодь начинается очень тихо, буднично. Ее первый текст звучит скромно, ничем особенно не выделяясь из других стихир на «Господи воззвах»: «Не помолимся фарисейски, братие».

Слышишь эти слова – и, увы, год за годом в первую минуту душа отзывается тщательно замаскированным самодовольством. Еще бы! Я не какой-то там фарисей, чтобы безумно гордиться, нет.

«Но я и не мытарь», – шепотом прибавляет сердце. Как ни старайся, а змейкой живет в нем тайная уверенность: нет, мы – не такие. Никого не притесняем, не душим, не грабим. Не такие.

Но… вдруг вспоминается одно, приходит на память другое. Грубое слово, холодное отстранение, «искорки нелюбви и предательства», недодали, не услышали, не заметили. Прошли мимо, и сколько такого?

Оглянемся, не стоят ли за спиной обиженные нами, и в первых рядах – самые близкие и, значит, самые уязвимые и уязвляемые нами в ежедневной войне, где, увы, не щадят никого?

А если так, то и мы сродни древнему мытарю, и на нашей душе лежит колоссальная тяжесть, сгибающая к земле.

И вот тогда уже польется из сердца молитва:

«Господи, помоги. Помоги мне выйти из моего эгоизма, из моей бесчувственности, из моего ослепления и жестокосердия. Отверзи мне ту дверь, которой я могу выйти в Твой простор, в Твою жизнь!»

И тогда «Покаяния отверзи мне двери, Жизнодавче», которое на всенощной Недели о мытаре и фарисее звучит впервые, перестанет быть песнопением таким-то, на такой-то глас, в такой-то гармонизации. Оно превратится в подлинное моление, прошение, воззвание: «Господи, отвори!»

Неделя о блудном сыне

Все до боли знакомо – и уход, и возвращение. С одной разницей. Блудный сын вернулся навсегда. Мы, получив прощение, полное примирение, убедившись вновь и вновь в Отцовской любви, уходим снова. И снова. И снова.

Мы хорошо помним, что, потребовав свою часть наследства, блудный сын фактически пожелал смерти отца. «Отдай мне теперь то, чем я воспользуюсь, когда ты умрешь, когда тебя больше не будет на моем пути…» (митр. Антоний Сурожский). «Это не про нас, – с ужасом отворачиваемся мы. – Мы, уж как ни грешны, но не до такой же степени!»

До такой.

В каждом грехе есть пусть мимолетное, пусть крохотное и неосознанное, но желание убрать Бога из бытия. Ведь конкретно сейчас и здесь Он, Его присутствие, мешает. А значит, каждым грехом мы будто говорим вслед за блудным сыном: «Сейчас пусть Тебя не будет на моем пути. Сейчас пусть Тебя вообще будто не будет».

Страшно? Но разве не менее страшно то, что мы, увы, постоянно забываем: «Есть грехи, которые могут разом убить нашу душу; есть грехи не столь убийственные; но все они в каком-то отношении являются нашим участием в распятии Христа»?

Неделя о Страшном Суде

«Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф. 25: 40).

Какое колоссальное можно почерпнуть от этих слов утешение, воодушевление, прилив сил! Ведь если сделанное ближним Господь относит на Свой счет, то перед нами широчайшие возможности для того, чтобы служить Самому Христу ежедневно, ежечасно. Сколько всего мы можем для Него сделать?!

Но… и зла это тоже касается. «Обидел ближнего? Ты обидел Христа», – говорил авва Дорофей.

И вспоминается. Один святой молился так:

«Господи, поступай со мной так, как я поступаю со своими ближними».

Кто из нас дерзнет повторить эту молитву?

Но если не можем, то стоит задуматься: что в первую очередь мешает нам ее произнести? Какие из наших поступков, слов, какие модели поведения, какие привычки, какие устоявшиеся правила делают эти слова для нас невозможными?

И тут-то и обнаружится та болевая точка нашей души, над врачеванием которой и стоит особенно потрудиться.

А первым шагом может стать прощение, к которому и подведет нас Прощеное воскресенье.

***

Завершить эти размышления о преддверии Великого поста хочется словами митрополита Антония.

«Если мы так осознанно, серьезно и глубоко проживем эти недели, тогда все хорошо, тогда мы сможем вступить в весну и с радостью думать о том, что Бог переливается Своей жизнью в нас. Тогда мы сможем ликовать о том, что Крест Господень говорит нам о мере Божией любви. И мы сможем приступить к страшным дням Страстной седмицы».

Доброго нам пути.

---

(32)