Святитель Григорий Богослов: Мысли, писанные четверостишиями

gr_b

Поэт и Богослов

Кто я? От­ко­ле при­шёл? Ку­да на­прав­ля­юсь? Не знаю.
И не най­ти ни­ко­го, кто бы на­ста­вил ме­ня
свт.  Гри­го­рий Бо­го­слов

В ис­то­рии Рим­ской им­пе­рии чет­вер­тое сто­ле­тие озна­ме­но­ва­лось рез­ким пе­ре­ло­мом об­ще­ствен­но­го со­зна­ния, на­сту­пив­шим вслед за ле­га­ли­за­ци­ей го­ни­мо­го ра­нее хри­сти­ан­ства. Адеп­та­ми но­вой ре­ли­гии ста­но­ви­лись вы­да­ю­щи­е­ся мыс­ли­те­ли, про­шед­шие клас­си­че­скую вы­уч­ку в луч­ших язы­че­ских фило­соф­ских и ри­то­ри­че­ских шко­лах. Од­ним из та­ких «ан­ти­чных хри­сти­ан» был св. Гри­го­рий На­зи­анзин (ок. 330 – ок. 390), уро­же­нец ма­ло­азий­ской об­ла­сти Кап­падокия (па­мять 25 ян­ва­ря / 7 фев­ра­ля). На­де­лён­ный да­ром сло­ва, Гри­го­рий во­пло­тил его в сво­их уди­ви­тель­ных про­по­ве­дях, за что по­лу­чил ти­тул «Бо­го­сло­ва» и стал вто­рым свя­тым с этим име­нем по­сле лю­би­мо­го уче­ни­ка Иису­са Хри­ста апо­сто­ла Иоан­на.

При этом Гри­го­рий со­всем не был по­хож на тра­ди­ци­он­но­го лу­боч­но­го «свя­ти­те­ля», не зна­ю­ще­го от­ча­я­ния и стра­хов, при­су­щих ин­тел­ли­ген­ту. Ра­фи­ни­ро­ван­ный, тон­кий и са­мо­углуб­лен­ный че­ло­век, став­ший цер­ков­ным са­нов­ни­ком лишь по во­ле сво­е­го власт­но­го дру­га, Ва­си­лия Ке­са­рий­ско­го (Ве­ли­ко­го), он ме­нее все­го был пред­на­зна­чен для ка­рье­ры цер­ков­но­го са­нов­ни­ка. Это был ка­би­нет­ный мыс­ли­тель и про­ник­но­вен­ный по­эт, про­дол­жив­ший луч­шие тра­ди­ции древ­не­гре­че­ской ли­ри­ки, ав­тор бо­лее че­ты­рех­сот сти­хо­тво­ре­ний. Жан­ры его ли­ри­ки раз­но­об­раз­ны: эпи­грам­мы, дру­же­ские или гнев­ные, крат­кие, мет­кие гно­мы (из­ре­че­ния), боль­шие поэ­мы, гим­ны. Гри­го­рий умел го­во­рить о лич­ном сло­ва­ми, при­об­ре­та­ю­щи­ми об­ще­ствен­ный ре­зо­нанс и непре­хо­дя­щую об­ще­че­ло­ве­че­скую зна­чи­мость. Так, гнев­ная ин­век­ти­ва на од­но­го длин­но­во­ло­со­го недо­уч­ку-кини­ка (кли­ри­ки но­си­ли ко­рот­кие во­ло­сы), став­ше­го пу­тем ин­триг епи­ско­пом, вы­рас­та­ет в са­ти­ру на свет­ское и ду­хов­ное об­ще­ство, в ко­то­ром

«…по уг­лам разо­гна­ны
Спо­соб­но­сти, и доб­лесть за­ти­ра­ет­ся!
За­то по­бе­до­нос­ное неве­же­ство
Чуть рот рас­кро­ет, дер­зо­стью од­ной бе­рёт!»


В 379 г. Гри­го­рий ста­но­вит­ся гла­вой Кон­стан­ти­но­поль­ской Церк­ви, но уже через два го­да сла­га­ет с се­бя вы­со­кий сан и уда­ля­ет­ся в из­гна­ние. Он со­зна­ёт, что ему пло­хо уда­ёт­ся роль при­двор­но­го ар­хи­ерея-по­ли­ти­ка. Скром­ная жизнь и от­сут­ствие у Гри­го­рия вель­мож­ных при­вы­чек ка­за­лись мно­гим несов­ме­сти­мы­ми с по­ло­же­ни­ем сто­лич­но­го пат­ри­ар­ха, непро­сти­тель­ным «су­ма­сброд­ством», невы­но­си­мым уко­ром соб­ствен­но­му об­ра­зу жиз­ни. К это­му при­со­еди­ня­лась внут­рен­няя сво­бо­да и неза­ви­си­мость ин­тел­лек­ту­а­ла и по­эта пе­ред ли­цом власть пре­дер­жа­щих: «Же­лаю чтить пре­сто­лы, но толь­ко из­да­ли!»

По­ки­дая сто­ли­цу и об­ра­ща­ясь по­след­ний раз к са­нов­ным пред­ста­ви­те­лям II Все­лен­ско­го со­бо­ра (381 г.), Гри­го­рий так изъ­яс­нил своё несо­от­вет­ствие за­ни­ма­е­мо­му им ра­нее вы­со­ко­му са­ну: «На ме­ня непри­ят­но дей­ству­ет при­ят­ное для дру­гих, и уве­се­ля­юсь тем, что для дру­гих огор­чи­тель­но. Мо­жет быть, и за то ещё бу­дут по­ри­цать ме­ня (ибо уже и по­ри­ца­ли), что нет у ме­ня ни бо­га­то­го сто­ла, ни со­от­вет­ствен­ной са­ну одеж­ды, ни тор­же­ствен­ных вы­хо­дов, ни ве­ли­ча­во­сти в об­хож­де­нии. Не знал я, что мне сле­ду­ет вхо­дить в со­стя­за­ние с кон­су­ла­ми, пра­ви­те­ля­ми об­ла­стей, знат­ней­ши­ми из во­е­на­чаль­ни­ков, ко­то­рые не зна­ют, ку­да рас­то­чить своё бо­гат­ство, – что и мне, рос­ко­ше­ствуя из до­сто­я­ния бед­ных, на­доб­но обре­ме­нять своё чре­во, необ­хо­ди­мое упо­треб­лять на из­ли­ше­ства, из­ры­гать на ал­та­ри. Не знал я, что и мне на­доб­но ез­дить на от­лич­ных ко­нях, бли­ста­тель­но вы­сить­ся на ко­лес­ни­це, – что и мне долж­ны быть встре­чи, при­ё­мы с по­до­бо­стра­сти­ем, что все долж­ны да­вать мне до­ро­гу и рас­сту­пать­ся пре­до мною, как пред ди­ким зве­рем, как ско­ро да­же из­да­ли уви­дят иду­ще­го. Ес­ли это бы­ло для вас тя­же­ло, то оно про­шло. Про­сти­те мне эту оби­ду. По­ставь­те над со­бой дру­го­го, ко­то­рый бу­дет уго­ден на­ро­ду, а мне от­дай­те пу­сты­ню, сель­скую жизнь и Бо­га!»

Даль­ней­шая жизнь Гри­го­рия, про­шед­шая в про­вин­ци­аль­ной глу­ши, неиз­вест­на. Но оста­лись его уче­ные трак­та­ты и пись­ма, бо­га­тей­шее ли­ри­че­ское и эпи­сто­ляр­ное на­сле­дие, ещё жду­щее пе­ре­во­да на совре­мен­ный рус­ский язык. Остал­ся веч­ный при­мер ду­хов­но­го бла­го­род­ства, об­ра­ща­ясь к ко­то­ро­му мож­но лишь скеп­ти­че­ски улыб­нуть­ся, на­блю­дая во­круг се­бя су­е­тя­щих­ся ка­рье­ри­стов в ря­сах и кам­зо­лах, слов­но бы толь­ко что вы­шед­ших из-под пе­ра кап­па­до­кий­ско­го ли­ри­ка.

Юрий Ру­бан,
кан­д. ис­т. на­ук, кан­д. бо­го­сло­вия

Мысли, писанные четверостишиями

gr_b3

swirlЧему отдашь предпочтение — деятельной или созерцательной жизни?
В созерцании могут упражняться совершенные, а в деятельности — многие.
Правда, что то и другое и хорошо и вожделенно;
но ты к чему способен, к тому и простирайся особенно.

Некто просил у меня решения на вопрос о чем-то духовном.
Готов, отвечал я, если ты смыл с себя скверну.
Но ты уже имеешь целомудренный ум. — Если смыл с себя прежнюю скверну; нужно и теперь очищение.
В смрадный сосуд не кладут на сбережение благовонной масти.

Не всякому слову противься, не всякому и следуй;
но знай, какому и когда противиться или следовать.
Более будь привязан к Богу, чем стой за учение о Боге.
Всякое слово можно оспаривать словом; но жизнь чем оспоришь?

Или вовсе не учи, или учи доброю жизнию.
Иначе будешь одною рукою притягивать, а другою отталкивать.
Меньше потребуется слов, если делаешь, что должно.
Живописец больше учит своими картинами.

Особенно вам, служители алтаря, советую не быть оком, исполненным тьмы,
чтобы не оказаться первыми в порочной жизни.
Ибо если свет темен;
чем будет самая тьма?

Безгласное дело лучше неисполнимого слова.
Никто никогда не стал высоким без добрых дел,
а многие прославились без красного слова.
Благодать дается не тому, кто говорит, но тому, кто хорошо живет.

Наилучший дар Богу — добрые нравы.
Хотя бы ты все принес Ему; однако не принесешь ничего достойного.
Приноси то, что дает и бедный.
Чистый не берет себе доли из цены блудницы.

Ничего не обещай Богу, даже и малости;
потому что все Божие, прежде нежели принято от тебя.
И что еще скажу? Не отдав обещанного, ты крадешь это сам у себя.
Какой же необычайный примешь на себя долг? Да уверят тебя в этом Анания и Сапфира.

Настоящую жизнь почитай торжищем.
Если пустишься в торговлю; то останешься с прибылью:
потому что за малое получишь в обмен великое и за скоропреходящее — вечное.
А если пропустишь случай; другого времени для такого обмена уже не будет.

Тебе предлежит длинный путь, но еще большая награда.
Представляя себе вдруг весь труд, не откажись от всего.
И море переплывешь не все вдруг.
А и это нередко бывает искушением неприязненного.

Не слишком себя обнадеживай и не вовсе теряй надежду.
Одно ослабляет, другое низлагает.
В чем-нибудь преуспевай, другого держись сколько ни есть, а к иному не будь завистлив;
недовершенное не сделает бесполезным труд совершенного тобою пути.

Не берись за все горячо, но держись того, что избрал.
Лучше прибавлять доброго, нежели убавлять у него что-нибудь.
Не тех называем худыми, которые стоят низко,
но тех, которые, поднявшись высоко, низко падают.

И от малой искры возгорается великий пламень;
и семя ехидны бывало нередко пагубным.
Видя сие, уклоняйся и того, что производит малый вред.
Теперь вред невелик, но со временем сделается он большим.

Разбирай больше сам себя, нежели дела ближних:
одно доставляет пользу тебе, другое — ближним.
Лучше вести счет делам своим, нежели деньгам;
последние текут, а первые постоянны.

Пусть непрестанно трудится твой ум,
напечатлевая в себе божественные мысли и глаголы жизни.
А на язык будь скуп; потому что он весьма способен делать вред,
и чем скорее движется, тем меньше приносит пользы.

Меня обольщало зрение,
однако же я удержался, не поставил в себе кумира греху.
И кумир был поставлен; но мы избежали искушения.
Все это степени борения с неприязненным врагом.

Залепляй воском уши от гнилого слова
и от неблагоприличных извитий усладительного пения,
но отверзай слух для всего доброго и прекрасного.
Между словом, слышанием и делом расстояния невелики.

Не обольщайся чрез меру приятностями запахов,
мягкостию осязания и вкусом.
Уступив им над собою верх, произведешь ли что мужественное?
Различны между собою услаждения, приличные женам и мужам.

Чрево говорит: дай.
Охотно дам, если, получив просимое, сохранишь целомудрие.
А если жертвуешь сим дольнему; то получи от меня грязь, да и ту не в избытке.
Когда же сделаешься воздержным; тогда дам и в избытке.

Для людей здравомыслящих достоин смеха
как вообще всякий смех, так еще более смех блуднический.
Неумеренный смех бывает и до слез.
Лучше быть угрюмым, нежели рассеянным.

Красотою почитай благолепие души;
не то, что могут написать руки, а время разрушить,
но то, что усматривается взором целомудренного ума.
А подобно сему и безобразием признавай душевную гнусность.

Тебе предстоят скорби, удовольствия, надежды, опасения, богатство, нищета, слава, бесславие, престолы;
пусть течет все это, как хочет.
До человека, утвердившегося на добром основании,
не касается ничто непостоянное.

Возвышайся более жизнию, нежели мыслию.
Жизнь может сделать тебя богоподобным, а мысль доведет до великого падения.
И жизнь устрояй не по малой мерке.
Как бы ни высоко взошел ты, все будешь еще стоять ниже заповеди.

Не за всякою славою гонись и гонись не слишком;
лучше быть, нежели считаться добрым.
А если не можешь себя умерить; лови славу, но не суетную и не новую.
Что пользы обезьяне, если примут ее за льва?

Хвали другого, но не думай высоко о себе, когда тебя хвалят;
ибо опасно, чтобы не оказаться тебе ниже похвал.
И другого хвали не торопясь, но прежде дознай опытно,
чтобы не понести тебе стыда, когда окажется он худым.

Лучше о себе слышать худое, нежели говорить худо о другом.
Ежели кто, желая позабавить тебя, выставляет ближнего на посмешище;
то воображай себе, что предметом смеха служишь ты сам;
в таком случае слова его всего более огорчат тебя.

Не хвались добрым плаванием, пока корабль твой не привязан к берегу.
У многих счастливо плывшая ладья разбивалась у пристани.
Многих уносил девятый вал.
Одно безопасно — не слагать вины на счастие.

Тому лучше возыметь некоторое дерзновение пред Владыкою,
кто живет хорошо и потрудился,
нежели тому вызывать Его на суд,
кто не отличается добрыми делами, хотя и все у него идет с рассуждением.

Откажись от всего и стяжи единого Бога,
потому что ты раздаятель чужого имущества.
А если не хочешь оставить все, то отдай большую часть.
Если же и того не хочешь; по крайней мере, излишки употребляй благочестно.

Хорошо уберечь что-нибудь от моли и от зависти.
Лучше иметь должником Христа, нежели всем обладать.
Христос за один кусок хлеба дарует Царство;
а питая нищего, ты питаешь и одеваешь Христа.

Приходил нищий и ушел, ничего не получив.
Боюсь, Христе, чтобы и мне, который имею нужду в Твоей помощи,
по моим же законам, не отойти от Тебя, ничего не получившим.
Ибо кто не дал, тот и получить не надейся.

Всего безопаснее человек неимущий.
Он обращен к Богу и на Него одного взирает.
Укрой же его в своих объятиях.
И мощный орел, как говорят, согревает в гнезде своем мелкую птицу.

Нищета лучше неправедного приобретения,
равно как и болезнь лучше худого здоровья.
Человек не вдруг умирает с голода;
но для порочных худая жизнь есть смерть.

Что значат слова «господин» и «слуга»? Какое дурное деление!
У всех один Творец, для всех один закон, один суд.
Принимая услугу, смотри на служащего, как на сослуживца;
и сподобишься большей чести, когда разрешишься от тела.

Что же должны делать рабы, особливо рабы Божии?
Да не отказываются они угождать господам.
И в свободные, и в рабы вписывает жизнь.
Христос пришел в образе раба, но Он освободил нас.

Стыдись наименования порочным, а не низким по происхождению.
Знатность рода есть давнишняя гнилость.
Лучше начать, нежели заключить собою род,
равно как лучше самому быть пригожим, нежели родиться от пригожих.

В рассуждении одного Бога и божественного не знай меры в насыщении.
Бог еще в большей мере дарует Себя тем, которые приемлют Его,
Он Сам жаждет жаждущих Его, непрестанно и преизобильно источая Себя им.
А если кто богатее тебя в другом чем, терпи сие равнодушно.

Не заботься во всем и всегда одерживать верх.
Лучше уступить над собою победу с пользою, нежели победить со вредом.
И у борцов почитается побежденным не всегда тот, кто лежит внизу,
но часто и тот, кто остается вверху.

В ином понеси и ущерб: это часто бывает выгодно;
как и растение подрезывают, чтобы больше принесло плодов.
А если к тому, что имеешь теперь, присовокупишь что-нибудь недобрым способом;
будет значить, что подкладываешь огонь под дрова, или здоровому телу сообщаешь болезнь.

Если ты ни в чем не виновен пред Богом и ни чем не заслужил наказания;
то не имей сострадания и к тем, которые виновны пред тобою.
А если сознаешь себя виновным пред Богом; то оказывай снисходительность и сам;
потому что у Бога милость взвешивается милостию.

Как скоро обида разжигает твое сердце;
вспомни о Христе и о Его язвах,
рассуди, что претерпеваемое тобою весьма маловажно в сравнении со страданиями Владыки:
и, как водою, угасишь свою скорбь.

Плотская любовь, пьянство, ревность и бес — равны между собою.
К кому пришли они, у того погублен ум.
Умерщвление плоти, молитва, слезы — вот целебные пособия!
Это составляет врачевство и для моих недугов.

Избегай всякой клятвы. Но чем же уверить других? —
Словом и жизнию, удостоверяющею в слове.
Ложная клятва есть отречение от Бога.
К чему тебе призывать в посредники Бога? Сделай, чтобы посредником твоим были твои добрые нравы.

Что короче сего повеления о милости:
таков будь к друзьям и ближним, какими желаешь иметь их к себе?
Но есть другое и сего короче —
это Христовы страдания.

Ничего не жалей для верного друга,
который показал себя не за чашей, но в бурное время,
который ничего не делает тебе в угождение, кроме полезного.
Знай пределы вражде, а не благорасположению.

Глаз другое видит, а себя не видит;
даже и другого не видит, если очень слеп.
Посему надобно во всяком деле иметь советника.
И руке нужна рука, и ноге — нога.

Ежели следуешь советам добродетельных;
то не стыдись, когда станут осмеивать тебя порочные.
А как скоро приходит тебе на мысль что-нибудь гнусное,
представь, что многие на тебя смотрят, и устыдись сам себя.

Доброго всегда предпочитай недоброму.
Обращаясь с порочными, и сам непременно сделаешься порочным.
От худого человека никогда не принимай милости;
потому что он старается чрез это найти у тебя извинение своим делам.

Хочу, чтобы попользовались чем-нибудь и от неприязненного.
Ибо тому, кто избежал его нападений,
советую вперед быть осторожнее.
И горького лекарства боюсь, и сладкого не одобряю.

Награждай добрых, презирай злых.
Но и последним оказывай одну милость, нимало не оскорбляйся их поступками,
чтобы великодушием и их со временем сделать добрыми.
Прекрасный дар — милость.

Будь милостив ко всем, если это возможно;
а еще милостивее — к ближним. Для чего говорю сие?
— Кто поверит, что ты добр к чужим,
если несправедлив к тем, кому одолжен?

Для чего слагаем во всем вину на бедного врага,
когда сами своею жизнию даем ему над собою власть?
Укоряй себя самого во всем или в большей части проступков.
Огонь зажигаем мы сами, а злой дух раздувает пламень.

Не слишком поддавайся игривым снам.
Они не должны как пугать всем твой ум,
так окрылять его неприятными мечтами.
Все это бывает часто сетию неприязненного врага.

Всякому правому намерению пусть предшествует надежда.
Она помогает иногда и в худом;
и потому не справедливо ли, чтобы еще более содействовала в добре?
Несносно для меня, что преодолеваюсь злым.

Верь, что благоразумие надежнее счастия.
Одно есть быстрое течение обстоятельств, а другое — кормило.
Ничего не предпочитай учености;
она одна составляет собственность приобретших ее.

Если хочешь быть богом;
показывай свою деятельность не в том, чтобы делать зло, но в том, чтобы делать добро.
Последнее свойственно человеку, который знает, что ему сродно.
А убить без труда могут и тригон, и скорпион.

Стыдно юноше быть немощнее старца,
а старцу — безрассуднее юноши.
Впрочем, будь мудр хотя по летам;
а совершеннейшие бывают целомудренны и не по летам.

Непрестанно устрояй свое спасение,
особливо же, когда приближается конец жизни.
Наступила старость — эта провозвестница, которая извещает об исходе.
Всякий готовься; потому что близок суд.

Конец слова:
отречение от Бога бывает двоякое: одно — словом, другое — делом.
Смотри, чтобы не уловил тебя враг; он непрестанно угрожает тебе тайными падениями.
Бойся, чтобы не сделалось для тебя нужным конечное очищение.


Источник: //azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Bogoslov/mysli_chetverostishiya/

(208)

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *