День памяти: 17/30 января

Отец христианского монашества

30 ян­ва­ря (17 ян­ва­ря по юли­ан­ско­му ка­лен­да­рю) мы чтим па­мять из­вест­но­го еги­пет­ско­го (копт­ско­го) свя­то­го — пре­по­доб­но­го Ан­то­ния, ещё при жиз­ни про­зван­но­го Ве­ли­ким. Он по­чи­та­ет­ся не толь­ко за свои лич­ные ас­ке­ти­че­ские по­дви­ги, но и как ос­но­ва­тель хри­сти­ан­ско­го мо­на­ше­ства в ка­че­стве осо­бо­го цер­ков­но­го ин­сти­ту­та, мно­гие пред­ста­ви­те­ли ко­то­ро­го впо­след­ствии ста­но­ви­лись из­вест­ны­ми бо­го­сло­ва­ми и наи­бо­лее рев­ност­ны­ми за­щит­ни­ка­ми дог­ма­тов. Во­об­ще же «пре­по­доб­ны­ми» на­зы­ва­ют всех пред­ста­ви­те­лей раз­ря­да свя­тых, по­двиг ко­то­рых за­клю­ча­ет­ся в их мо­на­ше­ском по­движ­ни­че­стве. В пра­во­слав­ном бо­го­слу­же­нии пре­по­доб­ные осо­бо вос­по­ми­на­ют­ся на про­ско­ми­дии (под­го­то­ви­тель­ной ча­сти Бо­же­ствен­ной Ли­тур­гии). За них вы­ни­ма­ет­ся ше­стая ча­сти­ца «де­вя­тичинной» просфо­ры.
О юно­сти ве­ли­ко­го свя­то­го из­вест­но ма­ло. Он ро­дил­ся око­ло 251 го­да в хри­сти­ан­ской се­мье в се­ле­нии Ко­ма (Сред­ний Еги­пет). В 20-лет­нем воз­расте, услы­шав в хра­ме еван­гель­ские сло­ва Спа­си­те­ля об иде­а­ле ду­хов­но­го со­вер­шен­ства^[1], Ан­то­ний бук­валь­но их по­нял и ис­пол­нил: раз­дал свое иму­ще­ство и стал упраж­нять­ся в ас­ке­тиз­ме под ру­ко­вод­ством опыт­но­го стар­ца. За­тем он оста­вил учи­те­ля и на­чал са­мо­сто­я­тель­ную жизнь в пу­стыне, неда­ле­ко от Крас­но­го мо­ря, про­ве­дя в пол­ном за­твор­ни­че­стве два­дцать лет. С 306 го­да Ан­то­ний на­чал при­зы­вать в пу­сты­ню уче­ни­ков, ста­но­вив­ших­ся, как и он, ана­хо­ре­та­ми, т. е. «от­шель­ни­ка­ми», «пу­стын­ни­ка­ми»^[2]. Но это от­шель­ни­че­ство дик­то­ва­лось со­всем не рав­но­ду­ши­ем к люд­ским нуж­дам: из­вест­но, что во вре­мя го­не­ния на хри­сти­ан имп. Мак­си­ми­на (311 г.) Ан­то­ний по­яв­лял­ся в са­мых опас­ных ме­стах, уте­шая и обод­ряя ве­ру­ю­щих. Умер он око­ло 356 го­да 105-лет­ним стар­цем.

Име­нем Ан­то­ния Ве­ли­ко­го на­зва­на так­же рас­про­стра­нен­ная в Сред­ние Ве­ка бо­лезнь — «антонов огонь», для ис­це­ле­ния ко­то­рой об­ра­ща­лись к нему с мо­лит­вой. С 1095 го­да су­ще­ство­вал бла­го­тво­ри­тель­ный ка­то­ли­че­ский Ор­ден Ан­тонитов (Ан­то­ни­ан­цев), слив­ший­ся в 1774 го­ду с Маль­тий­ским.Жи­тие (био­гра­фию) свя­то­го Ан­то­ния на­пи­сал его млад­ший друг и по­кро­ви­тель свя­той Афа­на­сий, ар­хи­епи­скоп Алек­сан­дрий­ский († 373), зна­ме­ни­тый бо­рец с ере­сью ари­ан­ства, то­же про­зван­ный «Ве­ли­ким». Из­ло­жен­ный в нем ме­тод нрав­ствен­но­го со­вер­шен­ство­ва­ния через ду­хов­ную борь­бу с дья­воль­ски­ми со­блаз­на­ми и ужа­са­ю­щи­ми ви­де­ни­я­ми раз­ра­ба­ты­вал­ся за­тем как в мо­на­ше­ской прак­ти­ке, так и в твор­че­стве ху­дож­ни­ков и пи­са­те­лей. Зна­ме­ни­тый фран­цуз­ский пи­са­тель Гю­став Фло­бер по­свя­тил жиз­ни Ан­то­ния Ве­ли­ко­го боль­шой ро­ман — «Ис­ку­ше­ние свя­то­го Ан­то­ния». Он пе­ре­пи­сы­вал его три ра­за и на­звал «тво­ре­ни­ем всей сво­ей жиз­ни».

Ю. Ру­бан

---

Ли­те­ра­ту­ра

Из­ве­ков М. Пре­по­доб­ный Ан­то­ний Ве­ли­кий // Хри­сти­ан­ское Чте­ние. 1879. Ч. II;

Фло­рен­ский П. Ан­то­ний ро­ма­на и Ан­то­ний пре­да­ния // Бо­го­слов­ский Вест­ник. 1907. N 1. С. 119–159;

Фло­бер Г. Ис­ку­ше­ние свя­то­го Ан­то­ния. М., 1936 (собр. соч., т. IV).

---

При­ме­ча­ния

^[1] Сло­ва Хри­ста, об­ра­щен­ные к бо­га­то­му юно­ше: «Ес­ли хо­чешь быть со­вер­шен­ным, сту­пай, про­дай всё, что име­ешь, и раз­дай ни­щим, и бу­дет у те­бя со­кро­ви­ще на небе­сах; а там при­хо­ди и сле­дуй за Мною» (Мф.19:21).

^[2] От­шель­ни­че­ство — пер­во­на­чаль­ная («ар­ха­ич­ная») фор­ма хри­сти­ан­ско­го мо­на­ше­ства. Неко­то­рые пред­ста­ви­те­ли это­го об­ра­за жиз­ни до­во­ди­ли свое за­твор­ни­че­ство до край­но­сти и от­ка­зы­ва­лись от вся­ко­го об­ще­ния с людь­ми (осо­бен­но с жен­щи­на­ми), и да­же их несчаст­ные ма­те­ри, при­хо­див­шие про­стить­ся пе­ред смер­тью, на­прас­но пла­ка­ли у за­му­ро­ван­ных пе­щер сво­их непре­клон­ных сы­но­вей. Они так­же от­ка­зы­ва­лись при­ни­мать свя­щен­ный сан, счи­тая слу­же­ние в хра­ме «свет­ским» (то есть об­ще­ствен­ным) за­ня­ти­ем, несов­ме­сти­мым с иде­а­ла­ми от­шель­ни­ка. Но уже при жиз­ни св. Ан­то­ния по­яв­ля­ет­ся ки­но­вий­ное (об­ще­жи­тель­ное) мо­на­ше­ство, вско­ре став­шее до­ми­ни­ру­ю­щей фор­мой жиз­ни хри­сти­ан­ских мо­на­хов Во­сто­ка и За­па­да. Пер­вый об­ще­жи­тель­ный мо­на­стырь ос­но­вал (то­же в Егип­те, в Фива­и­де) пре­по­доб­ный Па­хо­мий Ве­ли­кий († ок. 348 г.).

Житие преподобного Антония Великого

нтоний Великий родился в Египте около 250 года от благородных и богатых родителей, воспитавших его в христианской вере. Восемнадцати лет он лишился своих родителей и остался один с сестрой, которая была на его попечении. Однажды он шел в церковь и размышлял о святых апостолах, как они оставили все, чтобы идти за Господом. Входит в храм и слышит евангельские слова: «Если хочешь быть совершенным, иди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на Небе, и иди вслед за Мной» (Мф. 19, 21). Эти слова поразили Антония, как бы сказаны были Господом лично ему. Вскоре после этого Антоний отказался от наследства после родителей в пользу бедных жителей своего селения, но недоумевал, на кого он оставит сестру. Озабоченный этой мыслью, он в другой раз входит в храм и слышит там опять как бы к нему обращенные слова Спасителя: «Не заботься о завтрашнем дне: завтрашний день сам будет заботиться о себе; довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6, 34). Антоний поручил сестру известным ему христианским девственницам и оставил город и дом, чтобы жить уединенно и служить одному Господу.

Удаление преподобного Антония от мира совершилось не вдруг, а постепенно. Сначала он пребывал близ города у одного благочестивого старца, жившего уединенно и старался во всем подражать ему. Посещал и других отшельников, живших в окрестностях города, и пользовался их советами. Уже в это время он так прославился своими подвигами, что его звали «другом Божиим». Затем он решается уйти дальше. Зовет старца с собой, и когда тот отказался, прощается с ним и поселяется в одной из отдаленных пещер. Один из друзей его по временам приносил ему пищу. Наконец святой Антоний удаляется совсем из обитаемых мест, переходит реку Нил и поселяется в развалинах воинского укрепления. Он принес с собой хлеба на шесть месяцев, а после получал его от друзей своих только два раза в год через отверстие в кровле.

Нельзя изобразить, сколько искушений и борьбы вынес этот великий подвижник. Он страдал от голода и жажды, от холода и зноя. Но самое страшное искушение пустынника, по слову самого Антония, — в сердце: это тоска по миру и волнение помыслов. Ко всему этому присоединились прельщения и ужасы от демонов. Иногда святой подвижник изнемогал, готов был впасть в уныние. Тогда или Сам Господь являлся, или посылал ангела для его ободрения. «Где ты был, благий Иисусе? Почему вначале не пришел прекратить мои страдания?» — воззвал Антоний, когда Господь, после одного тяжкого искушения, явился ему. «Я был здесь, — сказал ему Господь, — и ждал, пока не увижу твоего подвига».

Однажды, среди ужасной борьбы с помыслами, Антоний воззвал: «Господи, я хочу спастись, а помыслы не дают мне». Вдруг он видит: кто-то похожий на него сидит и работает, потом встал и начал молиться, затем опять сел за работу. «Делай так и спасешься», — сказал ему ангел Господень.

Уже двадцать лет жил Антоний в своем уединении, когда некоторые из друзей его, узнав об его местопребывании, пришли, чтобы поселиться вокруг него. Долго они стучали к нему и просили его выйти к ним из своего добровольного заключения; наконец решились уже выломать двери, как Антоний отворил их и вышел. Они удивились, не найдя в нем следов изнурения, хотя он подвергал себя величайшим лишениям. Небесный мир царствовал в его душе и отражался на лице. Спокойный, сдержанный, ко всем одинаково приветливый, старец скоро сделался отцом и наставником многих. Пустыня оживилась: в горах кругом явились обители иноков; множество людей пело, читало, постилось, молилось, трудилось, служило бедным. Святой Антоний не давал своим ученикам каких-либо определенных правил для монашеской жизни. Он заботился только о том, чтобы укоренить в них благочестивое настроение, внушал им преданность воле Божией, молитву, отрешение от всего земного, неусыпный труд.

Но святой Антоний в самой пустыне тяготился многолюдством и искал нового уединения. «Куда ты хочешь бежать?» — был голос с неба, когда он на берегу Нила дожидался лодки, чтобы удалиться от людей. «В верхнюю Фиваиду», — отвечал Антоний. Но тот же голос возразил ему: «Поплывешь ли ты вверх — в Фиваиду, или вниз — в Буколию, тебе не будет покоя ни там, ни здесь. Иди во внутреннюю пустыню». Так называлась пустыня, лежавшая близ берегов Красного моря. Туда и пошел Антоний вслед за проходившими сарацинами.

Через три дня пути нашел он дикую высокую гору с ключом воды и немногими пальмами в долине. На этой горе он и поселился. Здесь он обработал небольшое поле, так что теперь никому не нужно было приходить к нему и приносить хлеба. По временам он посещал братию. Верблюд нес на себе хлеб и воду для поддержания сил его во время этих тяжких путешествий по пустыне. Впрочем, почитатели святого Антония открыли и последнее его уединение. Во множестве стали приходить к нему искавшие его молитв и наставлений. Приводили к нему болящих; он молился о них и исцелял их.

Святой Антоний уже около семидесяти лет жил в пустыне. Против воли, начал смущать его горделивый помысел, что здесь он старше всех. Он просил Бога удалить от него этот помысел и получил откровение, что один отшельник гораздо ранее его поселился в пустыне и более его служит Господу. Антоний встал рано утром и отправился искать этого неизвестного миру подвижника. Проходил целый день и не встретил никого, кроме пустынных зверей. Перед ним расстилалось необозримое пространство, но он не терял своей надежды. Рано утром он снова пошел. Перед его глазами мелькнула волчица, бежавшая к ручью. Святой Антоний подошел к этому ручью и увидел близ него пещеру. При звуке его шагов дверь в пещеру крепко замкнулась. Святой Антоний до полудня взывал через дверь к неизвестному подвижнику и просил показать ему свое лицо. Наконец, дверь отворилась и навстречу ему вышел глубокий старец, совершенно убеленный сединами. Это был святой Павел Фивейский. Он уже около девяноста лет жил в пустыне.

После братского лобзания, Павел спросил Антония: «В каком положении род человеческий? Какое правление в мире? Остаются ли еще идолопоклонники?» Прекращение гонений и торжество христианства в римской империи было для него радостной новостью, а появление арианства — горькой. Пока старцы беседовали, спустился к ним ворон и положил хлеб. «Щедр и милостив Господь, — воскликнул Павел. — Вот сколько лет каждый день я получаю от Него полхлеба, а ныне ради твоего пришествия послал Он целый хлеб».

На следующее утро Павел открыл о себе Антонию, что скоро отойдет из мира; поэтому он просил Антония принести к нему мантию епископа Афанасия, чтобы прикрыть ею его останки. Антоний поспешил исполнить желание святого старца. Он возвратился в свою пустыню в сильном волнении и на вопросы братьев-монахов мог сказать только: «Грешный, я считал себя еще монахом! Я видел Илию, я видел Иоанна, я видел Павла в раю». На обратном пути к святому Павлу он видел его возносящего на небо среди сонма ангелов, пророков и апостолов.

«Зачем, Павел, не дождался ты меня? — воскликнул Антоний. — Так поздно я узнал тебя и так рано ты уходишь!» Однако, когда вошел в пещеру Павла, он нашел его безмолвно и недвижимо стоящим на коленях. Антоний также встал на колени и начал молиться. Уже после нескольких часов молитвы убедился он, что Павел потому не движется, что мертв. Он благоговейно омыл его тело и завернул в мантию святителя Афанасия. Вдруг явились два льва и своими когтями вырыли довольно глубокую могилу, где Антоний и похоронил святого подвижника.

Преподобный Антоний скончался в глубокой старости (106 лет, в 356 г.) и за свои подвиги заслужил наименование Великого.

Преподобный Антоний основал отшельническое монашество. Несколько отшельников, находясь под руководством одного наставника — аввы, жили отдельно друг от друга в хижинах или пещерах (скитах) и предавались молитве, посту и трудам. Несколько скитов, соединенных под властью одного аввы, назывались лаврой. Но еще при жизни Антония Великого появился другой род иноческой жизни. Подвижники собирались в одну общину, несли совместные труды, каждый по своей силе и способностям, разделили общую трапезу, подчинялись одним правилам. Такие общины назывались киновиями или монастырями. Аввы этих общин стали называться архимандритами. Основателем общежительного монашества почитается преподобный Пахомий Великий.

 https://days.pravoslavie.ru/Life/life6434.htm

Проповеди

Проповедь митрополита Сурожского Антония

Преподобный Антоний Великий

18 января 1981 г.

Мы служим не каждый день, и поэтому проходят мимо нас имена святых и учение святых, от которых мы могли бы столькому научиться, но которых редко кто помнит. Так, вчера праздновался день основоположника монашеского подвига в египетской пустыне, святого Антония Великого, в память и честь которого названы все, кто впоследствии носил это имя, включая и основоположника русского монашества, Антония Печерского.

И мне хочется обратить ваше внимание на одно только событие из его жизни. Он ушел в пустыню, первый из всех подвижников, для того, чтобы бороться со злом, которое существовало в его сердце. Он не бежал от мира: он уходил в пустыню на единоборство, чтобы сразиться лицом к лицу со злом более сложным, более страшным и разрушительным, чем то зло, которое нас окружает в миру.

И вот, в какой-то период страшной, разрушающей бурей нашли на него искушения всякого рода; и он боролся отчаянно, он боролся изо всех своих сил, и наконец эти силы в нем истощились, не только душевные, но и телесные, и он лег на голую землю, чувствуя, что бороться больше не может. И в этот момент перед ним предстал Спаситель Христос, и вся тьма просветилась Его присутствием, весь ужас отошел. И тогда, бессильный даже встать перед Ним и поклониться Ему, Антоний воскликнул: Господи! Где же Ты был, когда я был в таком страшном борении? Неужели Ты не мог мне помочь?.. И Спаситель ему ответил: Я невидимо стоял рядом с тобой, готовый тебе помочь, если только поколебалась бы вера твоя…

Эти слова Спасителя обращены к каждому из нас; все мы стоим перед лицом или находимся во власти внутренней борьбы: борьбы с тьмой, борьбы со злом, борьбы со страхом, с недоумениями, со всем, что составляет падшую человеческую природу. И каждый из нас постоянно молится: Господи, приди! Господи, сними с меня это бремя! Господи, освободи меня!..

И так часто я слышу жалобы, что на этот крик души Господь как будто не отзывается; а на самом деле Господь стоит рядом с нами, с радостью взирая, когда мы мужественно, с верой, с верностью в сердце боремся во имя Его, как воины борются за своего царя, ратуют за него, даже если нужно в этой борьбе быть ранеными, изувеченными или убитыми.

И это наше человеческое призвание: если мы Христовы, то мы Христом посланы в этот мир, чтобы Его именем и во имя Его бороться и побеждать. Вспомним это каждый раз, когда мы окажемся во власти искушения, когда в нас подымется горечь, и злоба, и страх, и ненависть, и всякая страсть: нам дано бороться, именно дано: наша честь, наша слава, что Бог доверяет нам – нам, немощным, ничтожным – борьбу со злом в мире. И эта борьба начинается не вне, не в противостоянии нашем ближнему или дальнему, а начинается внутри нас, в победе над собой, в том, чтобы все преодолеть, стать хозяевами своей души, владеть душой, и телом, и умом, и сердцем, и волей, и жизнью – и все отдать в руки Божии, с тем, чтобы нам служить Ему всем сердцем, всей душой, всей крепостью, всем умом, всем, что мы есть и что у нас есть. Аминь.

 https://azbyka.ru/otechnik/?Antonij_Surozhskij/propovedi=4_9

Проповедь протоиерея Григория Дьяченко

Преподобный Антоний Великий

(Сила слова Божия, труда и молитвы в деле спасения человека)

I.

Преп. Антоний, память коего совершается ныне, родился в Египте в половине 3 века от христиан богатых и благородных и был воспитан ими в страхе Божием и благочестии христианском. Посещая часто храм Божий и слушая со вниманием слово Божие, он однажды услышал слова из евангелия: «если хощешь быть совершенным, пойди, продай имение и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, и следуй за Мною» (Мф. 19, 21). Эти слова глубоко залегли в сердце его, и он решился разстаться с миром и его сокровищами навсегда, -богатое наследство, полученное от родителей, он продал и деньги роздал нищим. Была на его попечении сестра, – он ее устроил, а сам решился служить Богу в совершенном уединении, и поселился за рекою Нилом в пещере. Здесь он проводил время в труде и молитве и в самом строгом воздержании. Он питался только хлебом с водою, пищу принимал по захождении солнца и то не ежедневно. Иногда сряду по нескольку суток не спал, ночью молился, а днем плел корзины, которыми приобретал себе хлеб. Тяжела была его пустынная жизнь! И холод, и голод, и зной – все было им испытано. А главное: много приходилось ему терпеть от врага рода человеческого – диавола. Диаволу хотелось изгнать его из пустыни. И вот вокруг своего уединения подвижник нередко слышал шум, – являлись подобия львов, волков, змей, скорпионов, – все эти подобия угрожали напасть на него и рвались в его пещеру. Подвижник ужасался и трепетал. Чувство страха менялось сожалением о розданных деньгах, об оставленных им наслаждениях жизни. Он нередко унывал, тосковал, плакал, – положение его было самое невыносимое. Среди такой борьбы и смущения душевного он однажды воскликнул: «Господи! что мне делать? хочу спастись, но помыслы мешают мне!» После этих слов он тотчас увидел пред собою человека, который работал, а после работы начал молиться, после молитвы снова начал работать. Это был ангел, посланный от Бога для вразумления св. Антония. Понял св. Антоний, что ему нужно делать. Он усилил труд и молитву, и чрез 20 лет пребывания в береговой пещере достиг наконец светлаго и спокойного состояния духа.

Сначала Антоний подвизался один, но слава о его святой жизни стала распространяться. К нему стало стекаться много народу, – одни за тем, чтобы послушать его душеспасительных наставлений, а другие – чтобы поселиться близ него. Вскоре около него образовалось много иноческих обителей и скитов. Антоний сделался руководителем иноков.

85 лет прожил св. Антоний в пустыне, и в этот продолжительный период времени только два раза оставлял ее, – в первый раз был в Александрии, чтобы утешить гонимых за веру христиан и укрепить в вере малодушных, – во второй раз по случаю появления ереси Ария, который отвергал Божество I. Христа и Его равенство с Богом Отцом. Св. Антоний по обличении одних и вразумлении и утверждении в вере других возвратился в свою пустыню. Почувствовав приближение смерти, Антоний призвал к себе двух преданных ему иноков и сказал: «меня Господь призывает к Себе на вечный покой. Не забывайте моих наставлений и возлагайте всю надежду на Господа». Он скончался на 105 г. своей жизни. (Ч.-М.).

II.

Жизнь преп. Антония научает нас следующим истинам:

а) Слово Божие имеет благотворное влияние на человека.

Велики и продолжительны были пустыннические подвиги преп. Антония! Но что увлекло его в пустыню на такие подвиги? Услышанныя им однажды в церкви евангельския слова: «аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое..». Такое действие имеет на душу человека слово Божие! Подлинно, слово Божие «острее всякого меча», как говорит апостол. Оно – «семя», которое, попавши на добрую почву, может принести сторичный плод и возрасти в великое древо. Оно – та благодатная сила, которая может охватить душу огнем Божественной любви и попалить в ней всякое мирское пристрастие. С какою жадностию, с каким вниманием нужно читать его!

б) Из жизни преп. Антония Великого мы научаемся смотреть на труд, как на средство, содействующее нашему спасению. Итак, вместо того, чтобы предаваться тем или другим помыслам, возьмись со всем усердием за то дело, на которое ты поставлен, трудись, с утра до самаго вечера, по слову псалмопевца: «изыдет человек на дело свое и на делание свое до вечера, -» хозяин ли ты, слуга ли, начальник или подчиненный, мать или отец, дочь или сын, учитель или ученик, ремесленник или ученый, кто бы ты ни был, исполняй свой долг по совести, с любовию, с ревностию, как пред Богом, как лучшее свое дело, – будешь так поступать и помыслы бегут от тебя, ибо они не найдут в тебе сочувствия себе, точь в точь как незванные и нежданные гости оставляют хозяина, от которого не видят ласки и внимания к себе.

в) Но, трудясь, не забывай и молитвы. Молись со всеусердием «утром», подаст тебе Господь без греха провести день сей, – молись мысленно сердцем, а если можешь то и устами, и за работой «среди дня, -» чрез молитву ты будешь поддерживать общение и союз свой с Господом, будешь приближать к себе Господа, и сам приближаться к Нему, будешь испрашивать себе успех в трудах своих, силу избежать греха среди них, будешь отрезвлять свой ум и сердце, чтобы не омрачились они суетою мирскою, заботами житейскими. Молись со всем усердием «и вечером». Чрез молитву смущенная помыслами душа твоя исполнится радости, веселия, крепости, мужества. Как в природе после бури все проясняется, очищается, самый воздух делается чище, так и в душе твоей после бури смущающих помыслов чрез молитву водворится мир, радость, тишина, – враг удалится, а Господь приблизится, ибо «Господь близь всех призывающих Его».

III.

Да будет же Он близок и ко всем нам по молитвам отца нашего Антония.

https://azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Djachenko/polnyj-godichnyj-krug-kratkikh-pouchenij-sostavlennykh-na-kazhdyj-den-goda/8_35

ПРОПОВЕДЬ В ДЕНЬ ПАМЯТИ ПРЕПОДОБНОГО АНТОНИЯ ВЕЛИКОГО

Cегодня мы празднуем день переселения в небесные обители великого подвижника, основателя монашеского жительства – преподобного Антония Великого.

Жизнь великого Антония была настолько преисполнена разнообразными чудесными явлениями, что мы, порой читая его житие и жизнеописания других подобных ему древних святых, поражаемся, насколько их жизнь отличалась от нашей нынешней жизни.

Иногда это дает нам повод полагать, что в то время жили какие-то особо одаренные по своей природе люди, особые избранники Божии, от века предуготованные Богом быть вместилищами Его благодати.

Иногда нам кажется, что их время было каким-то особенным – временем, когда Господь был более щедр на дары Духа и как бы без меры изливал их на каждого христианина.

Думая подобным образом, мы тем самым забываем слова апостола Павла, который говорил, что «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр. 13:8).

Забываем, что древние святые по своей природе были такими же людьми, как и мы с вами; те же немощи, что мы наблюдаем у себя, были и у них: они также испытывали голод, как и мы; им так же хотелось спать; их тело подвергалось тем же болезням, каким подвергаемся и мы с вами.

У Бога нет лицеприятия. И сейчас мы слышим тот же самый Божественный голос, что слышал и Великий Антоний, слышал и последующий за ним сонм великих подвижников и святых, будут слышать и будущие поколения христиан, которые придут после нас: «Се, стою при дверех и толку: аще кто услышит глас Мой и отверзет двери (сердца своего), вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною. Побеждающему дам сести со Мною на престоле Моем»(Откр . 3:20,21).

Господь наш Иисус Христос ради нас создал этот видимый мир; ради нас Он сошел с небес, став подобным нам человеком; в страшных страданиях излил за нас на Кресте Свою Божественную кровь, чтобы даровать нам такие блага, о которых мы на земле даже и помыслить не можем.

Поэтому, наверное, ни на небе, ни на земле нет больше скорби, чем скорбь от сознания того, что христиане пренебрегают теми неизреченными дарами, наследниками которых они призваны быть.

Именно эта скорбь и охватила сердце преподобного Антония, когда однажды его ученики, видя, с какою великою ревностью подвизается в пустыни бесчисленное множество монахов, спросили у него: «Отче! Долго ли будут продолжаться эти ревность и усердие к добродетелям, которым так тщательно прилежим мы и все это множество монахов, почти без исключения?» Тогда Преподобный воздыхая и проливая обильные слезы, возвестил им страшное пророчество о состоянии христианства в последующие времена; о том, что узкий и тесный путь добродетели будет многими оставлен, из-за чего многие последуют влечениям своих разума и плоти.

Однако, добавил он, на фоне этого всеобщего отступления, между христианами тех времен некоторые будут далеко лучше и совершеннее нас: потому что блаженнее тот, кто мог погрешить – и не погрешил, сделать зло – и не сделал, нежели тот, перед глазами которого были бесчисленные примеры подвижничества, которыми он как бы невольно увлекался к добру.

Эти слова угодника Божия являются для нас источником великого утешения. Значит и мы, при нашем нынешнем положении, хоть это звучит и дерзко, можем взойти на ту же ступень совершенства, что и Антоний Великий! Значит и при нынешнем видимом оскудении даров Духа, мы имеем возможность доказать Господу нашу любовь к Нему, и Господь ждет от нас этой любви.

В житии преподобного Серафима Саровского есть один эпизод, когда ему явилась Божия Матерь и открыла, что и сейчас возможен мученический подвиг, только в ином виде; Если прежние мученики страдали явно, то нынешние страдают тайно, различными сердечными скорбями, а мзда их будет такая же, как и у древних.

Всякому времени промыслом Божиим даны своего рода страдания. Зная это, будем всегда помнить, что наши, по-видимому, малые подвиги и страдания ради Христа, которые мы несем в повседневной нашей жизни, в нынешнем нашем положении в очах Божиих обретают иную ценность, чем во времена древние. В этом заключается великое милосердие Божие к нам.

Будем помнить слова великого Антония: «Будем веровать в Господа нашего Иисуса Христа от всего сердца нашего, и жительствовать по заповедям Его, и Он помилует нас в царствии Своем, когда изыдем из странствования, определенного нам в этом мире». Аминь.

//www.optina.ru/sermon/p03/

Протоиерей Андрей Ткачев

Антоний и сапожник

Приобретение правильных мыслей сопровождается низвержением с постаментов мыслей ложных. Подобное низвержение равноценно сокрушению идолов.

Нося в себе ложную мысль, некую ложную жизненную установку, человек рискует прожить всю жизнь идолопоклонником. Или, по крайней мере, не достичь того, на что потенциально способен.

Вот Антоний, этот житель пустыни, к которому, в ответ на его просьбу, даже являлся Моисей, чтобы объяснить темные места в Писании; этот человек, «объятый Богом и посвященный в тайны», слышит голос. И голос говорит ему, что он, Антоний, не вошел еще в меру некоего сапожника, живущего в Александрии. Антоний покидает пустыню и, водимый Богом, приходит в подлинный муравейник к одному из муравьев, имеющему в сердце правильные мысли.

Александрия – одно из детищ Александра Македонского, этого первого подлинного глобалиста, мечтавшего о всемирной империи. В Александрийский порт приходят сотни кораблей. Сюда приплывают и по суше приезжают люди, чтобы купить и продать товары. Сюда приходят, чтобы послушать известных проповедников или философов. Здесь можно найти во множестве тех, кто прожигает жизнь в удовольствиях и тратит то, что получил в наследство или заработал. Здесь иностранцы прячутся от наказания за преступления, совершенные на родине. Здесь можно встретить все, увидеть все и узнать все. Монаху сюда приходить не стоит, разве что в каком-то особом случае.

И вот Антоний стучится в дверь, к которой привел его Бог. Стучится и слышит позволение войти.

Старец просит хозяина открыть секрет: «Чем ты угождаешь Богу? В чем твое делание, то есть тот тайный сердечный труд, который никому, кроме Бога, не виден?»

Сапожник в страхе и недоумении. У него нет подвига. Монах его с кем-то перепутал. Он просто работает. Садится у окна, временами смотрит на улицу и работает. Вот и все.

«Я ничего не перепутал, – говорит Антоний, – молю тебя, открой мне твое делание».

Тогда сапожник в простоте сердца рассказывает о том, что наполняет его душу.

Работая, он смотрит то и дело на улицу, по которой проходят толпы самых разных людей. Это люди обоих полов и всех возрастов, одетые роскошно и едва прикрытые лохмотьями, местные и приезжие, праздно гуляющие и спешащие по делам. Их очень много, и все они кажутся сапожнику хорошими. Сапожник видит их лучшими, чем он сам. Их, думает он, любит Господь. Склоняясь к работе, он то и дело говорит себе, что все эти люди спасутся, ибо они хороши и любит их Бог. «Видно, я один погибну за грехи мои», – думает он и, творя молитву, продолжает трудиться.

После этих слов Антоний в землю кланяется хозяину и идет обратно. Он услышал то, ради чего приходил. Воистину не зря он приходил. Уходят из Александрийской гавани корабли, груженные разнообразным товаром. Уходит из города и монах, уносящий в сердце подлинное сокровище – мысль, рожденную от Духа Святого, мысль, ведущую к спасению. «Все лучше меня. Все спасутся, один я достоин гибели за грехи мои».

«Все погибнут. Я спасусь», – говорит гордая ложь.

«Все спасутся. Я погибну», – говорит совесть, просвещенная Духом.

Таков урок истории, и если рассказывать истории, то лишь ради смысла, из них извлекаемого.

Но у меня есть вопрос.

Или два вопроса.

Или сто вопросов.

В любом случае, это очень непонятное учение, хотя душа моя чувствует, что она прикоснулась к правде. Прикоснулась к парадоксальной правде Божией и тут же отпрянула, испугавшись прикосновения.

Во-первых, как это «я погибну»? Пусть «спасутся все», я согласен. Но я? Почему погибну? И как не отчаяться при этом?

И потом, разве не выбирают себе люди религию по признаку истинности? Разве не гордятся люди своим выбором и не доказывают всем и постоянно свою религиозную правоту? «Я прав, а вы заблуждаетесь», – вот первый ход той шахматной партии, которая зовется религиозным спором.

И ищем мы религию, ищем мучительно, и выбираем, именно чтобы спастись, а не погибнуть. Так что же это такое, я вас спрашиваю? Можно ли стоять в истине и быть готовым умереть за нее, считая при этом всех людей чуть ли не ангелами, а себя одного на целом свете достойным погибели?

Оказывается, что только так и можно стоять в истине. Может быть, компьютерный мозг этого и не поймет, но человеческая душа обязана постигать подобные благодатные парадоксы.

Я не знаю других душ, знаю только, что они таинственны и бездонны. И еще знаю, что любит их Господь.

Из всех душ в мире я знаю только свою одну, и то – отчасти. Но и того, что я знаю о себе, мне достаточно, чтобы сказать: «Я – дитя погибели».

Как раб, выставленный на продажу и купленный новым хозяином, я принадлежу катастрофе грехопадения. Никакие мои усилия не дают мне свободы. Пробовал я уже не раз. Вывод жуток: я клеймен и закован.

Христос пришел выкупить меня. Он велел расклепать мои кандалы, а в уплату позволил пробить гвоздями Свои раскинутые по краям Креста руки.

Разве я способен рассуждать о чужих грехах и думать о том, кто кого грешнее, если следы, натертые кандалами, все еще на моих руках, а Сам Господь предначертан пред глазами, как бы у нас распятый (см.: Гал. 3: 1)?

Это и есть признак принадлежности к истине – нежелание думать о чужих грехах, отказ от того, чтобы взвешивать, сравнивать и оценивать чужие грехи. Я погибаю – меня исцеляет Бог; я попал в рабство – за меня заплачен выкуп.

Вера – это погружение в свою боль и оплакивание себя, как мертвеца. И если прольются об этом мертвеце слезы, то очищенные слезой глаза способны видеть мир по сказанному: «Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого, но осквернены и ум их и совесть» (Тит 1: 15).

И не осуждать может душа только тогда, когда носит пред собою свою собственную немощь и видит ежеминутно, что хвалиться ей нечем.

А раз не судит душа других, то сама судима не будет. Вот что значит: на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь (Ин. 5: 24).

Только как не отчаяться при таком образе мыслей? Как не ослабеть, и не тосковать, и не убивать себя печалью?

Что ж, скажем и об этом.

Это гордость наша пищит, и скулит, и изворачивается, и умирать не хочет. Это она рождает тоску убийственную и печаль беспросветную.

Но Тот же Дух, Который открывает нам внутреннюю нашу порчу, Тот же, говорю, Дух шепчет и утешение, ибо Он – Утешитель.

Тем избранным сосудам, которые способны вместить Его слово, Дух говорит краткие слова и дает большую силу. Так Силуан Афонский посреди великой борьбы, страданий и испытаний услышал: «Держи ум свой во аде и не отчаивайся». Слова эти и сила, им сопутствующая, нужны всем, кто ощущает себя погружающимся по временам в ад отчаяния и безнадежности.

Так опыт подвижников и пустынников оказывается востребован и полезен; да что «полезен» – спасителен для многих живущих в миру.

Сам опыт этот пустынники способны получать от мирян, как Антоний – от сапожника, потому что не на лица зрит Бог, а на сердце. И там, в сердце, в страшной его глубине, которую хочет наполнить Собою Дух, блекнет все, что составляет отличия людей в земной жизни.

Причастный Богу человек не гордится ничем.

Причастный Богу человек никого не хочет осуждать, чтобы не похищать власть у Единого.

Этот человек смиренно молится и благодарно помнит о Христовых страстях и Воскресении.

«В вас должны быть те же чувствования, что и во Христе Иисусе» (Фил. 2: 5), – говорит Писание.

А что чувствовал Иисус, идя на искупительную смерть? Можем ли мы приблизиться к образу Его мыслей?

Оказывается, можем и должны.

Эти слова означают, что мы должны однажды дорасти до желания распяться за ближнего, лишь бы он был спасен! И только это есть подлинная святость и последование стопам Иисусовым. Если же нет этого и не предвидится, то чем гордиться? Нечем, но ведь гордимся, и еще как!

Не значит ли это также, что мы должны дорасти и до молитвы Моисея, просившего однажды изгладить его из Книги жизни, только бы Бог не погубил народ?

В любом случае, слова, процитированные выше, ведут нас в сторону жертвы. Не той, что требуют себе и ради себя, а той, что приносят за других. И один из отцов пустыни сказал, имея Дух Христов, что с радостью, если бы мог, поменялся бы кожей с любым прокаженным.

Так вот оно – Православие, на тех запредельных высотах, на которых дышать тяжело!

Нести крест и не ждать похвалы; терпеть и жалеть других, не ожидая к себе снисхождения. Разве не так поступал Начальник веры – Христос?

Нужно, по крайней мере, знать об этих сияющих высотах подвига, чтобы не осуждать никого и собой не гордиться. Ведь особенно в напоминании о необходимости смирения нуждаются те, кто отсек (вроде бы) от себя грубые страсти и начал молиться регулярно и стал что-то святое узнавать и (вроде бы) понимать. Такие люди особенно способны (по причине любования собою) превратить христианство в чудовищную пародию, в насмешку над святостью и в издевательство над ближним.

Именно таким людям свойственно думать, что все погибнут, а они – спасутся.

Тогда как в действительности все может совершиться с точностью до наоборот.

 //www.pravoslavie.ru/49872.html

(443)