Вопросы священнику:
- Обязательно ли нужно креститься, проходя или проезжая мимо храма?
- Нашла под дверью мусор (иголки и какие-то волосы). Это сглаз? Что делать?
- Как говорить с детьми о смерти?
- Нужно ли хвалить детей?
- Обязательно ли нужно креститься, проходя или проезжая мимо храма?
Отвечает Андрей Музольф, преподаватель Киевской духовной академии.
Практика осенять себя крестным знамением, проходя мимо того или иного православного храма, относится к области личного благоговения человека, а потому в отношении к ней некорректно говорить «обязательно».
Тем не менее, для верующего человека вполне естественно, проходя или проезжая мимо храма, перекреститься и произнести хотя бы про себя кратенькую молитву с призыванием имени святого, в чью память освящен храм, или же просто перекреститься и сказать: «Господи, помилуй».
- Нашла под дверью мусор (иголки и какие-то волосы). Это сглаз? Что делать?
Отвечает Андрей Музольф, преподаватель Киевской духовной академии.
Человек, далекий от Церкви, конечно же, может воспринять такую находку как признак того, что его пытались сглазить или навести на него порчу. И первой мыслью такого человека вполне естественно будет желание поскорее снять с себя наложенное проклятие. Причем сделать это любым способом.
Для человека же верующего подобные находки не будут иметь значения, потому что верующий человек, человек, живущий в Церкви и Церковью, знает, что ничто не может быть сильнее Бога и Его спасительной благодати. Практически наш современник старец Паисий Святогорец как-то отметил: бесовские силы сами по себе бессильны. И только люди, удаляясь от Бога, делают их сильными, потому что таким удалением дают диаволу возможность управлять собой.
Если человек постоянно ходит в храм, принимает участие в церковных Таинствах, и, прежде всего, в Таинствах Покаяния и Евхаристии, никакая порча ему не страшна. Если же человек далек от Церкви, в таком случае он, к сожалению, не имеет никакой защиты от бесовских сил. Христос говорит каждому из нас в Евангелии: «Даю вам власть наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью, и ничто не повредит вам» (Лк. 10:19). Но при этом мы, безусловно, должны верить в Бога и Его Промысл.
Православный христианин вовсе не должен бояться порчи или сглаза. Единственное, чего должен бояться православный христианин, – это оскорбить Бога и Его безмерную любовь к каждому из нас. И если мы пренебрегаем любовью Божьей, если мы пренебрегаем Церковью и теми ее средствами, которые направлены на освящение и спасение человека, то, конечно же, действие темных сил против нас будет для нас плачевным, ведь мы не будем иметь от них никакой духовной защиты.
- Как говорить с детьми о смерти?
Отвечает протоиерей Владимир Пучков.
Боюсь, если в семье встал вопрос, как говорить с детьми о смерти, то делать это уже поздно. Дело в том, что взрослым о смерти нужно разговаривать не с детьми, а между собой, причём делать это следует регулярно, часто и как можно более буднично.
Страх перед неизбежным абсурден
Если вы заметили, то смерть – очевидная и неизбежная, как, собственно, и жизнь, удивительным образом оказалась полностью вытесненной из нашей повседневности. Согласен, до определённой степени боязнь смерти естественна: умирать неохота никому и любой, кто скажет, что он совершенно не боится смерти, солжёт. Однако, боязнь боязни рознь. Любой страх становится предосудительным, когда начинает влиять на повседневное поведение, а если это ещё и страх перед неизбежным, то он ещё и абсурден.
Так вот, современный человек предпочитает не просто жить в абсурде, он держится за этот абсурд всем, чем только может, и чуть ли не патологически страшится увидеть реальность за пределами абсурда.
Судите сами: при всей неизбежности смерти мы боимся её настолько, что стараемся о ней не вспоминать, не говорить, не думать. Помню, имела место со мной не лишённая комичности история. Было это в те времена, когда я был ещё молодым безлошадным священником и по требам вынужден был ездить пассажиром на транспорте прихожан. И вот однажды по дороге на очередную требу пассажиры завели разговор на тему «пост и дети». Не минул и меня вопрос о том, как мы в семье приучаем детей к посту. Делали мы это, кстати сказать, очень просто: с семи лет наши чада переставали есть мясо в посты и постные дни, а в четырнадцать начинали поститься наравне с взрослыми. И вот, в процессе рассказа о трудности отказа от привычного рациона в первые дни постов, я обронил привычную для нашей семьи фразу, что в первую неделю любого поста наши дети устраивали «похороны колбасы», то бишь скорбели и сетовали по безвременно исчезнувшим из рациона мясным лакомствам. Видели бы вы, как передёрнуло сидящих в автомобиле четырёх взрослых людей при слове «похороны»!
Впоследствии я неоднократно наблюдал подобное. Даже специально старался замечать, поскольку всегда и со всеми говорю о смерти запросто и не ищу для этого особого повода.
Суть вам, надеюсь, понятна, в нашем обществе смерть и смежные с нею темы практически табуированы. Об этом не принято говорить просто так. Это считается странным, неправильным, это почти дурной тон. Хотя, спрашивается, чего ради? Кто-то когда-то сумел избежать смерти? Разговоры о ней, болезной, как-то укорачивают жизнь? Можно навлечь на себя беды, говоря о смерти, похоронах и покойниках? Так почему же мы молчим о смерти? Почему предпочитаем лишний раз о ней не помышлять? Причём даже конкретно мы, христиане, те, кому память смертная рекомендована многовековым опытом Церкви как добродетель, предохраняющая от греха?
О смерти нужно говорить
Так вот, о смерти нужно говорить. И между собой, и без детей, и при детях. Спокойно, естественно, буднично. О чужой смерти, о смерти близких, о собственной смерти. Например, не вижу ничего плохого в обсуждении будущих собственных похорон.
Только очень важно не ограничивать тему смерти только смертью. Нам ведь хорошо известно, что смертью ничего не заканчивается. Собственно мы, верующие, в отличие от остальных, даже боимся не столько смерти, сколько того, что последует за ней. То есть, как бы то ни было, разговор о смерти – это всегда повод к разговору о вечности.
И это второй важный момент: говоря о смерти, не забывайте говорить о вечности. Вечность должна присутствовать в нашей повседневности на уровне мыслей, слов, поступков. По большому счёту всё, что бы ни делал человек, лишено смысла, если не соотнесено с вечностью. Конечно, подобное мышление не формируется само собой, оно результат усилий, труда и самопонуждения. Но ведь для христианина всё это – норма жизни, а потому и соответствующий образ мысли самый что ни на есть естественный.
Теперь давайте обратим внимание на то, что дети в дошкольном и младшем школьном возрасте верят родителям чрезвычайно. Если родители относятся к смерти без предубеждения, если свободно говорят о ней в обычной жизни, если смерть для них не страшный финал жизненного пути, а дверь в вечность, к которой отнесена вся жизнь от молитвы и богослужения до рабочего времени и семейного отдыха, то нет никакой необходимости отдельно заговаривать с детьми на тему смерти. Она станет ясной и усвоится без проблем посредством правильного отношения взрослых и их спокойных ответов на естественные детские вопросы. Напротив, если тема смерти в семье табуирована, если о ней предпочитают скорее молчать, нежели говорить, то отдельные серьёзные разговоры с детьми лишены всякого смысла, поскольку дети неизбежно впитают в себя родительское отношение к смерти и на усвоенную ими молчаливую боязнь не повлияют ни чтение Писания, ни проповеди, ни молитвы.
- Нужно ли хвалить детей?
Отвечает протоиерей Владимир Пучков.
Недавно наткнулся в интернете на чьи-то размышлизмы по вопросу воспитания детей. Точнее, ностальгические воспоминания о воспитании в советскую пору.
Причём автор как-то странно акцентирует внимание (причём не однажды) на том, что они, то есть дети времён развитого социализма, были загружены учёбой и внеклассной нагрузкой, но при этом делали всю домашнюю работу и никто их за это никогда не хвалил. Как-то само собой разумелось, что домашняя работа — это обязанность, а если делаешь то, что обязан, то хвалить тут не за что.
Надо сказать, что мне, бывшему таким же советским ребёнком, данные мысли оказались совершенно не близки. Я, ведь, тоже рос в советскую пору и точно так же имел какие-то свои обязанности. Но вот такого, чтобы не хвалить если сделал то, что ты делать должен, в семье моих родителей не было и в помине. Наоборот. Хорошая оценка влекла за собой похвалу. Хорошо сделанная работа вознаграждалась похвалой. Старательно выполненные обязанности тоже не оставались без похвалы. Это было в порядке вещей. В том числе и в семьях моих друзей и одноклассников. То есть, в целом, советское воспитание не было целиком и полностью драконовским. И сказать, что брежневско-горбачёвские времена не было принято хвалить детей никак нельзя. Однако, в некоторых семьях подобное действительно существовало.
Лично мне не раз приходилось слышать от представителей преимущественно старшего поколения, что их в детстве не хвалили. Иногда подобным козыряют и те, кто ещё не вышел на пенсию, но здесь всё гораздо хуже, поскольку они, обыкновенно, хвастают уже собственным отношением к детям.
Я, признаться, и не затрагивал бы этой темы, если бы она раз за разом не находила бы отклик у некоторых православных. Удивительно, но многие (увы, многие!) то ли по неумеренной неофитской ревности, то ли от недопонимания, считают, что православное воспитание непременно должно быть строгим. Правда, при этом, в чём конкретно заключается строгость многим невдомёк и они нередко отождествляют со строгостью суровость, жёсткость, а нередко и явный родительский деспотизм. Не спорю, разумная строгость в воспитании (и не только в православном), безусловно, нужна. Однако строгость воспитания легко проверяется целомудренностью нрава ребёнка в подростковом возрасте. Выросший в строгости подросток воспитан, целомудрен, с уважением относится к родителям и не страдает болезненной тягой к самовыражению по принципу чем хуже, тем лучше. Всё остальное к разумной строгости не имеет ни малейшего отношения. И лишение ребёнка похвалы в том числе.
В детских глазах жизнь предельно контрастна. Между хорошим и плохим практически отсутствуют полутона. Их ребёнок учится видеть в процессе взросления. Если за провинностью обязательно следует наказание, то логично, что доброе дело должно влечь за собой поощрение. И ребёнка не обманешь, он знает, что поступил хорошо. Поэтому похвала не просто нужна, она необходима и закономерна. Но это в системе мышления ребёнка. “Строгий” же взрослый зачастую смотрит на эти простые вещи совсем под другим углом. Да, за плохое нужно наказать. Однако если бы наказывали только за плохое! Многие нынче, даже дожив до тридцати-сорока лет, элементарно не способны отличить объективное “плохо” от субъективного “мне не нравится”. С наказаниями же и вовсе беда. Вместо того, чтобы ощутимо обозначить что плохо и как не следует поступать, одни пытаются возбудить в ребёнке чувство вины (“как ты мог такое сделать”? “Я для тебя, а ты”!), другие стремятся причинить ребёнку продолжительную боль (“в угол”, “на гречку”, “я с тобой не разговариваю”), а третьи и вовсе срывают на ребёнке гнев. И при всей ненормальности такого подхода, в логику “строгого” воспитания легко укладывается нежелание хвалить ребёнка за хорошие поступки. Логика эта до безобразия проста: ты делаешь то, что должен, за это не хвалят. Или же, если за всё хвалить, то без похвалы чадо потом ничего делать не захочет. Медвежью услугу горе-воспитателям нередко оказывает и знакомство с аскетической литературой. О вреде похвал и о том, как не принимать похвалы можно прочитать практически в каждом аскетическом сочинении хоть VII века, хоть XIX. И пусть всё вроде бы понятно, какое отношение к воспитанию детей могут иметь наставления, написанные монахами для монахов? Многим православным родителям такие наставления так приходятся по вкусу, что они даже начинают выдумывать свои, так сказать, эксклюзивные правила. В одной книжке о православном воспитании, например можно прочитать, что ребёнка нужно не хвалить, а благодарить. Стоит ли упоминать, что всегда найдётся кто-нибудь цитирующий подобные “перлы мудрости” с готовностью и удовольствием.
Итог, как говорится, простой и, вопреки Высоцкому, не только досадный, но и вполне обычный и закономерный. С раннего детства усвоив, что за плохое поведение непременно будет наказание, а за хорошее не будет ничего, ребёнок постепенно теряет мотивацию поступать хорошо. Более того, он само ощущение того, что хорошо временем утрачивает. Ведь отсутствие похалы обесценивает в его глазах и сделанное им добро, и его хорошее поведение, и его старание в выполнении обязанностей. Право же, что хорошего в том, в результате чего мне ни холодно, ни жарко? Кроме того, отсутствие похвалы — одна из весомых составляющих ощущения недолюбленности, с которым в наше время живут многие, которое препятствует формированию в человеке самостоятельности и закладывает фундамент нездоровых созависимых отношений между родителями и взрослыми детьми. Другими словами, недополучив одобрения, похвал и поощрения от родителей в детстве, повзрослевший ребёнок нередко ищет из всю жизнь, в большинстве случаев, так и не находя.
Таким образом, хотелось бы призвать верующих родителей не обманываться. Во-первых, советский опыт воспитания — далеко не эталон. Многое, из того, чего дети недополучали в ту пору, они недополучали не потому, что так была выстроена система воспитания и не потому, что так писали Ушинский и Макаренко. Проблема состояла в своеобразной занятости родителей. Вспомните, даже семейный отдых в ту пору для многих был роскошью, поскольку отпуска отца и матери зачастую не совпадали по срокам. Это, конечно, не исключает всего того хорошего, что давало ребёнку воспитание советской поры, однако, будьте уверены, это хорошее никак не связано с тем, что некоторым родителям было некогда похвалить своё чадо за уборку в доме или хорошую оценку.
Во-вторых, аскетическая литература рассчитана на взрослого читателя. Конечно, большая часть авторитетных писаний в этой области предназначена для монахов. Однако, внимательный и вдумчивый читатель всегда сумеет отделить специфически монашеские наставления от того, что важно для всякого христианина. Но при этом всём, аскетическая литература не пособие для воспитания детей. Полагаю, Авва Дорофей, Иоанн Лествичник или Исаак Сирин изрядно удивились бы, узнай они, что их наставления кто-то додумался применять к детям. Всё, что написано отцами, написано нам для воспитания себя и дети здесь совершенно ни при чём.
И последнее, ревнителям и сторонникам воспитания “в строгости” я настоятельно рекомендовал бы проверить, что они называют строгостью, не кроется ли за этим словом жестокость, злость или элементарное неумение любить. Строгость — это обратная сторона любви. Там где любви нет, не может быть ни строгости, ни веры, ни нормального воспитания.
А детей хвалить нужно. Буквально за всё. За исполнение своих обязанностей и просто за добрые дела, за успехи и оценки, за хорошее поведение и уклонение от зла. Похвала не требует усилий и труда, доброе слово не стоит денег. Однако, для ребёнка похвала — важный воспитательный ориентир, показывающий что реально хорошо, что хорошее одновременно может быть и приятным, что доброе противоположно злому даже на уровне реакции родителей. Христианин не должен быть скупым на доброе слово. Тем более, в адрес собственных детей. А если добрых слов говорить детям не хочется, это явный признак того, что пора заняться воспитанием себя.
Источник: https://pravlife.org/ru/publications
(20)