Утр. — Мф., 43 зач., XI, 27-30 . Лит. — Субботы по Рождестве Христовом: 1 Тим., 288 зач., VI, 11-16. Мф., 46 зач. (от полу́), XII, 15-21. Субботы пред Богоявлением: 1 Тим., 284 зач., III, 14 — IV, 5. Мф., 5 зач., III, 1-11 . Прп. Паисия: Гал., 213 зач., V, 22 — VI, 2. Лк., 24 зач., VI, 17-23 .

---

Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова

Отдание праздника Рождества Христова

Как только Младенец Христос родился, на Него сразу началось гонение, которое продолжалось до самого Его крестного страдания. Господь на земле основал Церковь, которая есть продолжение Его дела и есть Тело Христово. И с самого начала своего существования Церковь Божия, все люди, которые носят в себе Христа, неизбежно бывают гонимы. Все, кто каким-то образом причастен к Богу, в этом мире гонимы – изначально от дьявола, а потом вообще от всяких носителей зла.

Большинство людей привязаны к миру, и каждый чувствует, что нельзя одновременно быть приверженным и миру, и Церкви. Многие интуитивно, даже еще не зная закона Божия, понимают, что, если они станут членами Церкви, то от многого, что есть в миру, им придется отказаться. И поэтому у человека, который только начинает воцерковляться, всегда много вопросов такого рода: что можно, а что нельзя? Он прекрасно чувствует, что в Церкви очень много чего нельзя, а можно совсем немного, и то, что можно, еще очень трудно, оказывается, дается.

То есть с точки зрения человека мирского, жизнь церковная – это жизнь каторжная. Потому что человек мирской не знает той радости, какую дает духовная жизнь и какую ни с какими радостями мирскими нельзя сравнить. Именно поэтому, когда люди вкушают эту радость, они становятся навеки учениками Христовыми и готовы отказаться от всех мирских соблазнов, которые раньше для них представляли ценность.

И вот Христос начал Свою жизнь тем, что испытал злобу. Царь Ирод ополчился на Этого Младенца. Чем ему Христос мог помешать? Родился Царь Иудейский – значит, конкурент его власти. И вот Ирод убил четырнадцать тысяч детей в Вифлееме и его окрестностях. Ради чего? Оказывается, ни ради чего: через четыре года после рождения Христа он умер, то есть власть все равно от него отошла, а царство, которым он владел, было разделено на части и попало под полный протекторат римлян. Убийство тысяч детей оказалось бессмысленным.

Вообще все то зло, которое человек в своей жизни делает, в результате всегда оказывается бессмысленным. Бессмысленно затеваются революции, бессмысленно затеваются войны. В нашей стране ежегодно убивают несколько миллионов детей. Родители рассуждают так: если прикончим ребеночка, нам будет жить полегче. С одним-то трудно, с двумя еще тяжелее, а трое – это совсем непосильная ноша. Значит, нужно одного или двоих родить, а от остальных избавляться. И думают, что от этого они будут лучше жить, меньше на питание тратить, а то ребенок очень много может съесть, и придется уже из холодильника пищу не выбрасывать, как это обычно бывает, а все до конца доедать. Придется старое пальто не выбрасывать, а другому отдать. И у людей возникает такое ощущение, что сейчас все рухнет. Обстоятельства складываются так, что обязательно надо это дитя убить. Ну а какой результат? А результат оказывается нулевой, и лучше никому не стало, потому что на убийстве, на крови ничего хорошего не может быть построено: брак рассыпается, а на детей, которые остались в живых, падает кровь убитых младенцев.

Еще Достоевский заметил, что ценность слезы ребенка гораздо больше всего мирового блага. Однако люди в своем безумии нечто предполагают, планируют, а в результате получается зло. Но мы видим, что у Ирода ничего не получилось. И у сатаны ничего не получилось. И у всех революционеров не получилось. Взять хотя бы Албанию. Страна полного атеизма, где удалось то, что у нас не удалось Емельяну Ярославскому: пятилетку безбожия довести до конца, ликвидировать последнюю сотню храмов. Ну и что? Сейчас этот злой период кончился, и опять начинают открываться церкви и мечети, и люди начинают Богу молиться. То есть зло добра победить не может все равно.

Поэтому в некотором смысле идти по пути зла – это вещь бессмысленная. В Писании так и сказано: это идти «против рожна». Зло может только временно человеку помочь. Можно кого-то с помощью зла заставить делать то, что ты хочешь, и он сделает из страха перед побоями, наказаниями. Но то, что он сделает, будет непрочно, и в другой раз нужно уже большее зло сотворить, чтобы его напугать. И так каждый раз нужно творить все большее и большее зло, все больше и больше наполнять его воображение ужасом.

В детском саду, когда в группе тридцать человек, если воспитатель будет говорить ровным, спокойным голосом, то дети не услышат. Поэтому обычно все воспитатели говорят сильно-сильно повышенным голосом, а если кто-то не послушался и надо его ввести в повиновение, то уже просто орут. И чтобы достигать какого-то более менее приличного состояния всей группы, нужно орать непрестанно. А когда дитя приходит домой и папа и мама ему просто говорят, оно не воспринимает, ему нужен обязательно запредельный крик, чтобы начать включаться и реагировать. Вот так и получается. Вроде бы мама и папа для чего отдают дитятю в сад? Чтобы облегчить себе жизнь. На работе же легче, чем воспитывать собственного ребенка, это понятно каждому, более каторжного труда нет. Но в результате ребенка из детского сада получают такого, которым можно управлять, только крича непрестанно, со вздувшимися венами на шее. И что, какое облегчение? То зло, которое ты наносишь ребенку, отрывая его от дома, к тебе же возвращается, оно на самом деле никуда не делось. И тот труд, который тебе нужно было вложить, тебе придется все равно вложить, только вдвойне и втройне. И так во всем. Поэтому на самом деле, если человек будет поступать по заповедям Христа, все равно окажется, что он в выигрыше, даже в самом пошлом житейском смысле, потому что добро непобедимо.

Но иногда говорят: как же так, вот младенец, вот его убили – ведь над ним явно зло надругалось. Четырнадцать тысяч младенцев полегли. Спрашивается, какая радость этим младенцам и их родителям, что спустя четыре года Ирод умрет? Человек, который не знает Бога, каждый раз задает этот вопрос: как же Бог терпит, что на земле творится столько безобразия? То там зло торжествует, то там. Конечно, если рассматривать так асимметрично, только жизнь внешнюю, мы ничего не поймем. Ведь для Бога нет мертвых, для Бога все живы. Живем мы здесь, на земле, или, покинув тело, наша душа устремилась в мир иной, наше «я», наша личность божественная все равно для Бога одна и та же. Бог же любит не плоть нашу, а нашу бессмертную душу, потому что Он Сам есть Дух. Конечно, не без промысла Божия так бывает, что один человек рано умирает, другой в старости; один тихо в своей постели, а другой в больнице, в тяжелой болезни. Да, смерть младенца трагична. Но Господь для того на землю пришел и Сам завершил Свою жизнь на Кресте, чтобы показать, что иного пути здесь, на земле, просто нет.

Конечно, по логике каждый младенец должен вырасти, завести семью, родить детей, состариться, а потом спокойно умереть. Так было бы для нас более приемлемо. Но с тех пор, как грех вошел в мир, уже началось избиение младенцев. Первым погиб юноша Авель от руки своего родного брата. Убит был совершенно ни за что, из-за одной только зависти. Каина мучила зависть, и он не знал, как с ней бороться. Ведь от чего бывают войны, драки, убийства? От того, что человека мучает какая-то страсть. Вот меня душит гнев против кого-то, и моя душа хочет устранить это мучение. Как это сделать? Мне надо то зло, которое во мне есть, выместить на объекте моей злобы. Так же поступил и Каин: он возненавидел Авеля и убил его и получил некоторое облегчение, потому что теперь уже ненавидеть некого, брат мертв – значит, и гнев ушел. Таким образом он поступил с той страстью, которая душила его. Но на самом деле это поступок совершенно бессмысленный, потому что он имел тяжелые последствия для самого Каина и для его потомков.

А Христос не так говорит. Нужно победить саму страсть, потому что можно без конца сеять зло и этим постоянно удовлетворять свою страсть, но от этого она будет только расти. К примеру, чем больше денег у человека, тем более он жаден. Спрашивается, почему так? Да потому, что он все время удовлетворяет свою страсть. И так и с одеждой, и с едой, и с домами. Редко человек может взять и остановиться, если он по страсти что-то делает. Единственный способ – надо избавиться от самой страсти, а это гораздо труднее. Потому что когда ты удовлетворяешь страсть, ты борешься с кем-то, а когда ты убиваешь страсть, ты борешься с самим собой, а бороться с собой трудно.

Поэтому чтобы стать учеником Христовым, нужно обязательно отвергнуться себя. И учениками Христовыми становятся немногие, потому что это отвержение себя очень трудно. Спать хочется – а надо правило читать. Устал, сегодня выходной день – а надо в храм идти. Кто-то заболел – надо больного навестить. И вот скрепя сердце идешь на рынок, яблочек покупаешь, моешь и несешь: «Ну, дорогой, как ты себя чувствуешь?» Хотя на душе и нет особой к нему любви, но долг христианский велит: больной – надо посетить. Именно надо. А уж когда ушел от него, спускаешься по лестнице, на душе хорошо и чувствуешь, как благодать Божия твоего сердца коснулась.

А завтра опять то же самое: все время приходится делать против того, что хочется. Ведь хочется только лежать или чем-то наслаждаться, развлекаться, разговаривать, интересных людей посещать и все такое внешнее потреблять. А Христос требует, наоборот, все время труда, да еще самого трудного труда – духовного. Вот дитя раздражает, ты устал, а долг христианский велит с ним позаниматься, рядом посадить, почитать книжечку, с ним побеседовать, уложить спать. Хочется ему наподдать изо всех сил, а нет: «Васечка, лежи спокойно, баиньки». Хотя в душе все кипит, потому что не по страсти приходится поступать, и это, конечно, мучение. Но только таким образом можно достичь христианской жизни. Есть два пути: путь зла, который все равно приведет к тупику, который все равно разрушит всю твою жизнь, который искалечит твоих детей, который все приведет в ужас. И есть путь христианский.

Это не значит, что каждый из нас, идя этим путем, обязательно на земле достигнет полной гармонии. Нет, в ту меру, в которую ты потрудишься, жизнь твоя и исполнится всяческой Божественной полноты и упорядочится – но ровно настолько, насколько ты приложил труда. А то, что упустил, обязательно тебе рикошетом, может быть, не прямо сейчас, может быть, через двадцать пять лет, но откликнется. Очень многие мучаются теперь, потому что когда-то неизвестно за кого вышли замуж, так вот, по первому порыву – а потом всю жизнь приходится страдать. И очень часто один какой-то поступок несет ужасающие последствия.

Поэтому если мы хотим быть христианами, нам надо стараться не поступать по страсти. Всегда, когда очень чего-то хочется, надо дать себе возможность хотя бы минутку поразмышлять: с какой целью я в данный момент хочу совершить тот или иной поступок? Делаю ли я это по страсти или это делаю я ради Бога, ради того, чтобы приблизиться к Нему? И даже если этот поступок выглядит очень хорошим, но совершается по страсти, надо знать абсолютно определенно, что он обречен и на неудачу, и на зло в дальнейшем, потому что всякий грех имеет свои последствия. Очень редко бывает, что грех не имеет последствий на земле, а только там, в вечности. Обычно последствия грехов, которые мы совершаем, мы успеваем ощутить уже в течение нашей жизни. Поэтому если с нами происходит какое-то зло, у нас какие-то печальные обстоятельства, какие-то болезни, не надо искать других причин: милиция виновата, школа, соседка мне сделала, что-то там подсыпала. Нет, у нас столько грехов, что нет на земле такой казни, какую можно только изобрести, чтобы нас наказать. Такой просто нет, не существует. Поэтому то, что с нами происходит, и должно происходить.

Очень часто люди пожилые жалуются на свои болезни. И это так странно звучит, потому что сейчас уже все дети болеют, сто процентов, нет здоровых детей. Что же требовать от человека, который должен готовиться к смерти? А он почему-то хочет выздороветь. Но ведь смерть и болезнь – это вещи неизбежные. Надо уметь с этим смиряться, надо уметь это терпеть, надо уметь это превозмогать. Конечно, это не значит, что лечиться – грех, но само лечение тоже есть страдание, просто одно заменяет другое, но страдание неизбежно. И чтобы показать неизбежность страдания для всякого, кто желает взойти на Небо, Христос пришел на землю. Поэтому нам надо все время читать Евангелие, и мы увидим, что наша жизнь по сравнению с той жизнью, которую прожил Христос, наполнена гораздо большими утешениями. Единственная радость, которая у Него была, – это общение с Отцом Небесным. Но Он мог только ночью, отрывая ото сна время, уходить в молитву. Это были единственно отрадные Его часы и минуты, которые Он мог посвятить самому радостному, что было в Его жизни.

Поэтому наша жизнь должна состоять не из поисков земной радости. Еще немножечко, совсем чуть-чуть – и мы начнем болеть и умирать, потому что удел нашей земной жизни – это все-таки болезнь и смерть. Хотя, конечно, хочется что-то на земле сделать, хочется здесь нечто такое устроить, но не это важно, а важно свою душу подготовить к вечности и к встрече с Богом. Потому что когда мы с Богом встретимся вот так лицом к лицу на суде, и когда Он на нас посмотрит Своими кроткими очами, и когда мы вспомним всю нашу жизнь и все то, что Он для нас сделал, как Он нам всегда, словно самый последний слуга, во всем помогал, о чем бы мы Его ни просили, нам будет ужасно стыдно. И чтобы уменьшить этот стыд, нам надо все-таки стараться совершать такие поступки и таким образом жизнь свою проводить, чтобы мысленно соотноситься всегда с Ним: вот то, что я сейчас буду делать, порадует ли это Его или опечалит? И если мы будем так свою жизнь устроять, тогда мы преуспеем на том поприще, которое называется жизнью духовной. Только так, если мы будем все время соотносить свою жизнь с Евангелием. Это единственный путь добра.

Что мы увидим на этом пути? Ничего, кроме злобы. Вся злоба поднебесная будет против избранного нами пути. На нас будут восставать помыслы, нас будут не понимать и ненавидеть родственники, нам будут препятствовать окружающие нас люди, даже стихии земные, и ветер, и буря, и град, и наводнение, и пожары, будут обязательно нам препятствовать, чтобы ввести нас в уныние, чтобы у нас опустились руки, чтобы мы свернули с этого пути. Дьявол обязательно будет устроять всякие соблазны, чтобы мы чем-то в этом мире увлеклись, чтобы мы отвлеклись от этого пути, ушли на другую сторону, вернулись бы к своей прежней жизни.

Да, это все нам придется преодолеть. Поэтому жизнь христианская трудна, но зато она дает то искомое счастье, которое и называется блаженством. Поэтому если мы хотим быть учениками Христовыми, мы будем блаженны. Блаженство это состоит в Богообщении. Если бы грудной младенец мог говорить и у него спросили: «Миленький, что для тебя блаженство?» – он сказал бы: «Когда меня мама берет на ручки и прикладывает к своей груди». А каждый человек есть дитя Божие. И если бы мы действительно носились на руках Господних и припадали к груди матери Церкви, которая питает нас своими благодатными Таинствами, тогда мы бы постепенно ощутили, чтó есть истинное блаженство пребывания в Боге. Помоги нам в этом, Господи. Аминь.

Храм Святителя Митрофана Воронежского, 13 января 1991 года

Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова

Всенощное бдение под Обрезание Господне и память святителя Василия Великого

Сегодня Святая Церковь празднует память святителя Василия Великого и великий праздник Обрезания Господня. Вообще каждое событие в жизни Спасителя важно для Церкви, потому что в них раскрывается для нас спасительный смысл. Вот на Обрезание в восьмой день по закону израильскому Матерь Божия принесла Спасителя в храм, чтобы совершить этот древний обряд. Творец неба и земли обрезался, как простой, обыкновенный младенец, по закону, который был необходим для всех детей, рождавшихся в этом народе.

Обрезание в Древнем Израиле было знаком завета с Богом. Теперь, в Новом Израиле, в Церкви Божией, знаком этого завета стало святое крещение. Кто крещен, тот имеет завет с Богом, кто не крещен, тот этого завета не имеет. Кто крещен, тот причастен Новому Израилю, Церкви, кто не крещен – не причастен. И конечно, Господь Иисус Христос, родившийся от Самого Отца Небесного, наитием Духа Святаго, не имел нужды иметь внешний знак завета с Богом. Он Сам сказал: «Я и Отец – одно». Он с Богом был постоянно вместе, в Нем Самом Божество пребывало неизменно, неразлучно, неслиянно и нераздельно. И тем не менее Господь это исполнил. Зачем? Если обрезание для Него не имело никакого смысла, зачем промыслом Божиим было так устроено, что Он подвергся этому обряду?

Вот в этом-то и заключается смысл данного праздника, потому что здесь проявляется знак любви Спасителя к нам, еще один знак. Первым проявлением этой любви было то, что Господь пришел во плоти. Будучи Богом, смирил Свое Божество до того, что стал человеком. Хоть как-то понять, чем же было Рождество Христа Спасителя во плоти, мы можем через сравнение. Представим себе, что кто-нибудь из нас добровольно стал бы тараканом или муравьем, добровольно обрек себя на муравьиную жизнь или даже не муравьиную, а хотя бы собачью: тридцатиградусный мороз – а ему там в будке, на снегу спать, и есть то, что дадут, и на цепи весь день сидеть или в вольере бегать, только ночью выпускают, да еще на ограниченное время. Вот нечто подобное сделал Господь, сделал с одной-единственной целью: спасти нас, потому что иначе нас спасти нельзя. Чтобы мы Его послушали, Он должен был явиться в образе, подобном нам.

Предположим, в лесу живет стадо оленей, и надвигается на них некая гроза – охотники собрались их окружить и истребить. И кто-нибудь решает этих оленей спасти. Но им бесполезно по-человечески говорить, они не поймут. Поэтому единственный способ – самому стать оленем, прийти к ним и как-то на их оленьем языке пытаться договориться и спасти хотя бы тех, кто послушает. Поэтому-то Господь и пришел на землю, стал человеком и начал к людям обращаться, причем не ко всем, а только к тем, кого Он подготовил.

Все народы вокруг Израиля жили по законам языческих верований. Это были ужасные времена, когда с точки зрения христианской совершались чудовищные преступления. Люди друг друга приносили в жертву, жили в страшном блуде, пьянстве, в поклонении бесам. И сейчас язычество существует в Индии, например, или в Гренландии; в отдельных местах на нашем Крайнем Севере оно еще сохранилось в форме шаманства, кое-где в Африке. Недавно в одной африканской стране судили президента, и ему инкриминировалось каннибальство, то есть что он ел людей, потому что такова его вера. А не так еще давно, в средние века, язычество было распространено в Америке, в так называемых цивилизациях инков и ацтеков приносились жертвы – сотни тысяч людей. То есть творились страшные, чудовищные преступления против человечности. Если бы мы там очутились, то не смогли бы жить от ужаса – такие были отношения между людьми.

Поэтому обращаться к язычникам было бессмысленно, и Господь избрал народ, который Он более-менее подготовил нравственно к принятию откровения Божия, дал ему заповеди через Моисея: не убий, не укради, не прелюбодействуй, почитай отца и мать, – чтобы оградить от этого мрачного пребывания в язычестве. И действительно оградил: они веровали в Единого Истинного Бога, Бога Отца, не поклонялись ложным богам. А когда уходили от истинной веры, то Господь их пытался назад вернуть через пророков, через всякие наказания, например пленение вавилонское. Весь Ветхий Завет – это история о том, как истинная вера жила в народе израильском, как он от этой веры отрекался, потом возвращался снова и так далее. И вот Господь явился именно к этому народу для того, чтобы дать ему новое откровение, высшее, потому что, оказывается, чтобы человеку вернуться на небо, в обитель Отца Небесного, чтобы жить так, как Господь задумал, недостаточно быть просто хорошим человеком, не убивать, не блудить, не воровать, не завидовать, папу с мамой почитать. Этого, оказывается, недостаточно, потому что эта нравственность естественная, а от человека требуется нечто высшее.

И Господь знал, конечно, что совсем не все Его послушают, а только единицы, и знал, что Он обречен на смерть, потому что слово, которое Он принесет людям, не вместится в них. Он был обречен на смерть и добровольно на это пошел – вот такой огромный знак любви Божией. Поэтому Господь пошел на это страдание – обрезание, – как бы знаменуя то, что Ему предстоит в дальнейшем. И в обрезании раскрывается любовь Божия к падшему человечеству – для того, чтобы этой любви научить людей. Потому что, не имея любви, нельзя достичь Царствия Божия.

Но чтобы любовь иметь, человеку нужно прежде всего понять, что это такое, потому что нельзя стремиться к любви, не зная, что это значит. А поскольку объяснить этого словами нельзя – любовь можно только показать, любовь можно явить, проявить, и лишь тогда человек может ощутить всю ее красоту, – поэтому Господь в каждом Своем действии, в каждом Своем слове, в поступке Своем эту любовь являет. И в каждом человеке, в зависимости от того, способен ли он на любовь, этот огонь либо загорается, либо нет. Даже дерево можно пропитать таким составом, что оно не будет гореть. Вот так и сердце человека – оно может обледенеть настолько, что не воспринимает любовь.

Все люди рождаются из утробы матери одинаковыми, способными и на любовь, и на грех. И в каждом человеке с самого детства происходит борьба. Любовь всегда направлена вовне, но в искаженной грехом человеческой природе она обращена внутрь. И если не происходит в человеке этого переворота, который называется покаянием, то все силы любви, все способности его души так и остаются направленными на самого себя, что с точки зрения Царствия Небесного есть погибель. В этом-то и заключается человеческая смерть: Бог любовь излучает, а человек, противящийся Богу, направляет ее на себя. Поэтому человек, который хочет жить с Богом, обязательно должен научиться излучать любовь вовне, а для этого нужно преодолеть свою падшую природу, то есть нужна обязательно борьба, нужно всего себя перевернуть.

Когда человек проявляет любовь только к себе, это не есть, собственно, любовь – это эгоизм, антилюбовь. Все наши беды, все наши непонимания, все наши грехи происходят только оттого, что мы не способны на любовь, и цель духовной жизни – как раз этому научиться. Научиться же можно только так, как Господь говорит: огонь принес Я на землю, и как бы Я хотел, чтобы он уже загорелся, – Он говорит как раз об этой Божественной любви. Человек, пока не встретится в жизни с любовью настоящей, истинной, не может понять, что это такое. Любовь (не хочется это слово говорить, но оно наиболее понятно для нашего слуха) как эстафета, она так и передается: от Христа к апостолам. Он их научил любви – и они из людей малодушных, боязливых вдруг превратились в бесстрашных львов, которые не только с охотой пошли на смерть, но и проявляли чудеса храбрости ради этой любви. Когда апостола Петра приговорили к распятию, он попросил палачей: пожалуйста, распните меня вверх ногами, потому что я человек грешный, и я не могу распяться так, как мой Учитель. Вот такая у него была любовь и смирение. Его приговорили к смерти, чудовищной, страшной, очень болезненной, но он думал не о себе – больно ему будет висеть или не больно, – он думал только о том, как бы ему не вознестись слишком высоко, не дерзнуть быть в этом похожим на Спасителя и поэтому попросил прибить его вверх ногами. Вот такая любовь, которая нашему сознанию недоступна. Нам кажется, что это сказка, потому что мы никогда еще в своей жизни не совершали таких благородных поступков. Это естественно – каждый судит по себе. Человек, который сам способен к воровству, всех подозревает в воровстве. А тому, кто способен на благородный поступок, на любовь, ему уже в ту степень, на которую он сам способен, понятно это и в других.

Апостолы своей любовью зажгли учеников, но прошли века, две тысячи лет, и, как сказано в Писании, «по причине умножения беззакония, во многих охладела любовь». Это действительно так, и сейчас, в нашей жизни, мы почти не встречаем людей, которые эту любовь являют. Поэтому нам, собственно, не от кого зажигаться, и этот огонь угасает. Потому что огонь этот, любовь – это есть святость, а не просто чувство. Но у нас все понятия о любви испорчены, смешаны, мы любовь воспринимаем только через себя. Даже в нашем языке существует только одно слово для обозначения любви: люблю сыр, люблю конфеты – и люблю ребенка, люблю жену, люблю родину. Но ведь каждый понимает, что любить сыр и любить родину – это понятия совершенно разные, хотя глагол-то звучит одинаково.

И вот в этом все и дело, что у нас осталась та любовь, которую можно назвать словом «нравится»: мне нравится сыр. То есть мы воспринимаем любовь только как чувство, которое нас каким-то образом тешит и ублажает. Что значит: я ее люблю? Как понимает это современный среднестатистический человек? Значит, она мне нравится: она красивая, она умная, заботливая, послушная, ласковая, трудолюбивая, у нее красивые ручки, ножки, ушки, глазки. То есть ее вид, ее поведение доставляют мне удовольствие, поэтому я люблю. На самом же деле никакой любви здесь нету, а есть ублажение себя. Истинная любовь, наоборот, независимо от того, каков человек сам по себе, но если я его люблю, то готов для него что угодно, все, что сердце повелит, делать. Я его люблю, поэтому готов стирать, готов за ним убирать, готов у его постели тридцать лет провести, готов для него пожертвовать собой, готов все отдать, готов пойти куда угодно. Вот это и есть любовь, но этого как раз и не встречается, каждый стремится угодить себе. Поэтому вокруг постоянно ссоры, драки, ненависть, недоброжелательство, непонимание, взаимное подозрение, потому что никто, собственно, и не знает, что такое любовь, она оскудела, и человеку даже невдомек, что же нужно делать, чтобы ее достичь.

И Господь пришел в мир, чтобы людей опять собрать воедино. Если каждый будет жить для каждого, тогда и будут все стремиться к объединению, а если каждый живет только для себя – то, наоборот, к разделению. И чем больше человек старается себе доставить блага, тем это разделение больше. А чем с большим самоотречением, самопожертвованием человек идет на жертву ради любви, тем больше он приобретает свойства Божественные и тем больше он вкушает эту любовь – в этом, собственно, духовная жизнь и заключается. Поэтому надо нам, будучи грешными, будучи эгоистичными (а это тождественные понятия, грешник есть эгоист, любящий самого себя и не любящий Бога, не любящий ближнего), постепенно заставлять себя, свою порочную падшую природу отказываться от себя, от каких-то своих желаний и чувств ради ближнего: вот хочу себя пожалеть, хочу полежать, хочу что-то себе, но попробую как-нибудь отказаться и сделать, наоборот, ради другого человека, к которому я и не испытываю никаких чувств, а, может, только одно раздражение.

В Евангелии прямо так конкретно и сказано: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» – вот попробовать, когда тебя бьют по щеке, не нахамить в ответ, а, наоборот, это со смирением принять и не рассердиться, побороться со своими чувствами – и когда мы совершим такой поступок, то увидим, что в нас нечто изменится. Когда мы будем учиться давать, а не брать, мы почувствуем радость небесную, мы тогда поймем, почему Василий Великий, будучи человеком богатым, все отдал, имел только одежду и несколько книг, больше у него ничего не было. Вот почему, для чего человек это делает? Потому что он, Василий Великий, приобрел за это нечто большее, чего никакими деньгами не купишь: любовь купить нельзя. А у нас обычно как? Говорят: вот ты ей все, а она – ничего тебе взамен; ты вот своим детям все отдаешь, а они такие неблагодарные. То есть надо жить как? ты – мне, а я – тебе; если уж кому-то что-то делаешь, то обязательно, чтобы самому какая-то польза была. А Господь говорит наоборот, что если ты даешь взаймы и ждешь, когда тебе отдадут назад, то что толку? Это и язычники делают. А вот сделать добро, не только не ожидая взамен равноценного добра, а, может быть, даже в ответ и зло получить, то есть сделать это ради самого добра! Как Господь – пришел на землю, сделал явное добро, смирил Себя настолько, что стал человеком, спас людей на Кресте. Что Ему взамен? Взамен плевки, побои и позорная смерть.

И вот, когда каждый из нас будет совершать такие поступки, тогда он постепенно будет приобретать Божественные свойства, он будет учеником Христовым. Как Христос поступал, так и мы должны поступать, несмотря на то что это очень трудно, потому что мы грешные. Попробуй преодолей свой эгоизм, попробуй не чеши там, где чешется, – как это трудно! Попробуй удержи язык свой от зла и так далее. Чтобы стяжать в сердце своем любовь, нужен постоянный подвиг, постоянное самоотречение – только в этом случае можно ее стяжать. Нужно бороться со всяким беззаконием, со всяким грехом в себе. Из Писания мы знаем: почему зло в мире преумножается? почему любовь оскудевает? От беззаконий, оттого, что человек живет без закона, без царя в голове, живет так, как ему в голову взбредет или как он где-то увидит. Мысли у него все время шатаются, он смотрит, как все, вот так вроде и он, независимо от того, хорошо это или плохо. А ведь есть закон Божественный, который нам открыт Господом. Какая милость Божия! Действительно: человек не знает, как ему быть, он в темноте – что делать? Любая область жизни, какую ни возьмешь – все тьма, ничего не видно. Но есть же Писание Священное. Какая красота: открывай, читай и делай! Вот нам какая дана благодать огромная!

И если мы, несмотря на все наши желания, стремления, мнения, будем все-таки в своей жизни закон Божий исполнять, то есть постараемся, будучи грешными, жить свято, то Господь, видя наше стремление, нас постепенно будет очищать от греха. И мы постепенно грех за грешком будем со своей души отскабливать. Но очистить себя мы не можем, очистит нас Сам Господь. И когда мы достигнем в своем сердце всех христианских добродетелей, и прежде всего смирения, тогда как совокупность всех совершенств у нас в сердце и будет любовь.

Иной человек чувствует, что нет в его сердце любви, и кается, говорит: Господи, нет у меня любви. Но откуда же появится у него в сердце любовь, когда там любовь к деньгам, любовь к комфорту, к вкусной еде, к самоублажению, к безбедному, безмятежному состоянию, к развлечениям своего ума? Вместо того чтоб ум собирать для молитвы, чтобы он был острый, как меч, человек, наоборот, рассеивается, сидит перед телевизором, тупо смотрит, впитывает, что ему там чужие дяди и тети вкладывают в голову. То туда, то сюда ум постоянно парит. Нет чтоб его оттачивать, чтобы он был орудием нашего спасения, – человек, наоборот, его только рассеивает: только бы развлечься, за столом посидеть, поесть, попить, погоготать, книжку почитать, туда сходить, здесь поболтать – вот день и прошел, а завтра с утра опять то же самое.

А если мы будем поступать наоборот, все время себя переламывать, постоянно себя собирать, постоянно трудиться – можно на любом месте, на любом поприще этим заниматься, – то Господь, видя наше постоянное усердие, нас будет постепенно очищать, очищать. И мы незаметно для себя из людей ни на что не способных будем становиться другими, мы будем постепенно приобретать черты людей благородных, людей мудрых, честных, чистых, у нас совесть будет очищаться, у нас появится ясность ума, появится доброта, молчаливость, кротость, смирение; по чуть-чуть это будет расти, расти, расти. И когда это все будет в преизбытке, тогда будет и любовь.

А пока этого нет – никакой любви нет. А если любви нет, то наша жизнь – это пустой звук. Апостол Павел так и говорит: как «медь звенящая или кимвал звучащий». Никакого толку, пустая консервная банка, пустой звук. Потому что пока человек только себе гребет, его жизнь бессмысленна: греби, греби, греби – куда приблизишься? Вот там, в притворе, гроб стоит, и все, что ты набрал, с этим гробом кончится, и останешься ни с чем. Будет только продолжаться это бесконечное желание грести под себя, а грести-то уже будет нечем, потому что руки черви съедят в могиле. Чем грести? Мучиться будешь: и это хочется, и это хочется – а ничего нет, пустота. Господь сказал: кто ничего не имеет, «у того отнимется и то, что он думает иметь». Ты думаешь, что имеешь детей? Думаешь, что имеешь семью, имеешь образование, имеешь денежки, имеешь квартиру? Это все временно, это все дано в аренду до дня смерти, а дальше ты ничего не имеешь.

Имение истинное – это есть любовь, мир, кротость, воздержание, терпение, целомудрие, вера, благость. Вот умирает человек кроткий – кротость с ним остается, и смирение его с ним остается, и любовь. Все, что он набрал духовного, все идет с ним в Царствие Небесное. А если у тебя одни страсти, то ты несешь с собой муку, страшную муку. Потому что эти стремления, желания – они будут тебя раздирать на части. Пока мы здесь живем, мы можем удовлетворять какие-то желания, и то не всегда. Вот недавно я в больнице полежал, понаблюдал: человека положи на койку на две недели, лиши каких-то утешений, ну даже телевизора – там, в коридоре, телевизор смотрят, а он не смотрит – и он уже мучается. А один так мне и сказал: как это можно жить без телевизора? Единственная надежда, что пройдет месяц-другой, его выпишут, и начнется обычная жизнь. Но человек не понимает, что, когда он умрет, он в аналогичную «больницу» будет уже помещен навечно, и оттуда уже никуда не выпишут, он будет навсегда лишен радио, телевизора, книги, жены – всего. Мука смертная.

Поэтому наша жизнь, если мы не будем стремиться к любви, к стяжанию ее, она бессмысленна, мы готовим себе страшную участь, жуткую, ни с какой больницей не сравнимую. Это будет такая скорбь, как Господь говорит: «плач и скрежет зубов». Останется только зубами скрежетать в бессильной злобе на все и на всех, потому что это будет клубок нереализованных желаний: и это хочу, и это хочу, и это – а ничего нет: ни зеркала, куда посмотреться, ни подружки, к которой сходить язык почесать. Ничего, только я, моя совесть, моя прошлая жизнь, мои грехи – и вот я в этом весь киплю. Какое страдание, какой ужас, какой мрак! И это что, Бог наказал? Нет, Бог никого не наказывает, каждый из нас сам себе готовит участь.

Поэтому Господь нас призывает в Бога богатеть, приобретать свойства Божественные. Как апостол Павел в Послании к Филиппийцам пишет: «В вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе». У нас должно быть только одно стремление: к правде, к истине, к святости, к любви. И это стремление – оно нас и приведет к Богу. Тогда мы и познаем, что такое любовь, что такое спасение, что такое добродетель и вообще что такое жизнь в Боге. Потому что только тот, кто устремляется в Царствие Небесное, его достигает; тот, кто для этого трудится. Вот, собственно, цель нашей жизни. И Господь всей Своей жизнью и сегодняшним событием, которое мы вспоминаем и духовно и умственно вновь его переживаем, дает нам образ этой удивительной совершенно, нечеловеческой любви к нам. Он исполняет все, что требуется по закону, хотя Он в этом не нуждается. Вот такое снисхождение.

И мы, если хотим научиться любви, тоже должны жить ради ближнего нашего. Мы не боги, поэтому не можем жить для всего человечества, но это и не требуется. Посмотри вокруг! Вот стоят твои ближние, и каждому надо оказать любовь, независимо от того, есть она у тебя или нет. Надо себя нудить на любовь, понуждать себя к поступкам, которые совершают люди благородные, святые, в которых есть любовь. А для этого нужно постоянно распинать свой собственный эгоизм. И если мы так будем делать, то постепенно войдем во вкус и познаем радость: оказывается, давать гораздо блаженнее, чем брать.

Когда человек что-то себе урвал, он радуется. Но вот получил заветную, желанную вещь, купил, дождался, к груди прижал, домой принес – прошел месяц, и все, радость кончилась. Вот ждем-ждем, наготовим, расставим на стол, по рюмкам разольем. Ну, выпил, один салатик, другой… смотришь, а третьего уже даже и не хочется – вся радость-то и ушла. А если, наоборот, давать, то эта радость, во-первых, больше, во-вторых, она глубже, и длится она непрестанно, потому что, оказывается, давать-то можно всегда, на любом месте, где бы ты ни был. Как хорошо! И не обязательно что-то материальное дать, любовь можно оказать в любом виде, но для этого нужно обязательно ущемить себя в чем-то, отказаться от себя ради другого. Как это прекрасно, как это благородно, как это Божественно!

И если мы постоянно будем так скрупулезно, внимательно, последовательно это совершать, любовь в нас будет прибывать. Нам ее Сам Господь будет давать, и нам захочется это делать, потому что в этом только и есть смысл жизни. Тогда мы действительно из разрозненных индивидуумов превратимся в стадо Христово, тогда у нас действительно будет все общее, мы действительно будем любить. Не так: вот храм, вот Бог, вот мои нужды, мне от Бога это надо, мне это надо, а те, кто рядом стоит, это вообще тени какие-то, мне до них никакого дела нет, только я, интерес только к себе: мне нужен молебен, мне нужно причаститься, мне нужно подать, вот у меня там сын, вот у меня зять – то есть сконцентрированность только на своем.

А вокруг же ближние стоят, и не только ближние – братья по вере, которые представляют с тобой одно тело. Вот как завтра в литургии будем молиться молитвой Василия Великого: «Нас же всех, от единаго Хлеба и Чаши причащающихся, соедини друг ко другу». Мы, оказывается, соединяемся в причастии не только с Богом, а и друг ко другу. Мы должны быть одно тело – а у нас у каждого своя жизнь, свои заботы, свои стремления, нам дело только до себя, больше ни до чего. Хорошо еще, если между двумя-тремя подобие чего-то совершается, вроде как любви, да и то попробуй что скажи, попробуй против шерсти что-то кому-то – тебе такую любовь сразу окажут. Почему в нас такая скудость и непонимание самого главного? Ради чего, собственно, мы живем? Чтобы какие-то свои амбиции удовлетворить? на чем-то настоять? в чем-то обязательно себя проявить, утвердить? Ну, утверждай! А что тебя дальше ждет? Гроб ждет из необструганных досок. Если с него материю ободрать, там самые грубые доски, еловые, вот такие кривые, которые обили материей для красоты, – вот это ждет. И все амбиции, все приобретения, все, к чему стремились, – все окажется в этом гробу.

А ведь есть совершенно другая жизнь. Господь ее принес на землю, Он этот огонь зажег в апостолах, а мы являемся их потомками. Вот до нас в этом храме сколько людей молилось, поколение за поколением, от одного к другому. А мы что после себя оставим? Кого мы любовью своей зажгли? Кого мы привели к вере? Где дети наши? Где наши внуки? Что от нас исходит? Во что они превратились? Где любовь? Где эта преемственность поколений? Вот мы умрем – а они, что с ними будет? Мы им явили любовь? Мы им показали, что значит жизнь, что значит благородство, что значит святость, что значит Евангелие, красота, Царствие Божие? Где это все? Ничего этого в наших семьях нет. Не только в семьях, нигде. Полное оскудение, ужас, мрак, кошмар. И вот этот кошмар надо из души изгонять, пока не поздно. А время еще есть.

Мы знаем, что разбойник во едином часе на кресте покаялся, переворот в нем совершился, но нам не надо откладывать на потом, потому что нас может и парализовать. А в чем мы тогда покаемся, если у нас язык будет не ворочаться? Как мы Богу скажем: «Помяни нас во Царствии Твоем»? И вообще, что мы знаем об этом Царстве? И будет ли нам до него? Вот разбойник на кресте был пропят гвоздями, висел, ему было страшно больно, и в то же время он думал не о собственной шкуре, не о собственной злобе, а подумал о Царствии Небесном, во едином часе. Тоже великий подвиг совершил. Поэтому Господь сказал: «Ныне же будешь со Мною в раю».

Мы с вами последние христиане последних веков, и нам дана удивительная возможность. Мы живем среди такого страшного мрака, когда он уже сгустился до предела – и, по слову пророка, «всякий, кто призовет имя Господне, спасется». Поэтому если мы будем имя Господне призывать, если мы будем Богу верны, если мы будем в своей жизни не дьяволу служить и собственному самолюбию, собственному желанию, а, наоборот, служить Богу, отказываться от греха, то Господь нас возьмет к Себе.

Василий Великий в тридцать лет крестился, и ему не было пятидесяти, когда он умер. А сколько он великих дел совершил, что назвали его Великим! Хватило бы на целую дюжину святых. Вот какой был человек. Куда нам до него? Нет, нам бы хоть последними. Но, как в Писании сказано, последние будут первыми. Только бы нам устоять против этого бездуховного, нелюбовного, злобного и страшного мира. Действительно страшного. Сейчас такие преступления люди совершают, которые раньше были просто немыслимы. Вот в газете я недавно прочел, что один мальчик своего одноклассника убил молотком только потому, что хотел быть в классе первым, а первым был тот, и он из зависти убил его. Перед этим атлас изучил анатомический, куда лучше бить, чтоб сразу насмерть, заранее могилу вырыл, заранее туда подвел. То есть совершенно дикие проявления сатанизма, злобы. Откуда это все? Оттого, что он, этот мальчик, не знал, что такое любовь. Ни папа, ни мама, ни бабушка, ни учительница, ни кто-то в классе ему не показал, что есть другая жизнь. Он жил среди нелюбви. И вот плоды. Ему дали десять лет, а судить-то его, собственно, и не за что. Маленький мальчик, восьмиклассник. Что с него спрашивать? Он дитя того окружения, которое его и породило. Просто такой крайний случай.

Но этих крайних случаев слишком много становится. А кто в этом виноват? Виноваты мы, мы не можем эту любовь оказать. Потому что человека нужно согреть, показать ему, что, оказывается, есть другие человеческие отношения, не только ты – мне, я – тебе, не только тянуть к себе, а наоборот – на, возьми. И чем больше ты даешь, тем больше у тебя есть. Если бы он представлял, что, оказывается, есть другая жизнь, он так, конечно бы, не поступил. Лидерство в классе! Подумаешь, какое уж такое достоинство! Кончили девятый, десятый, разошлись во все стороны, и все. Стоило ли ради этого человека убивать? Но по телевизору он только это и видел, как дяди друг друга убивают из пистолетов: этот дядя плохой, а этот хороший, и вот хороший убивает плохого, значит, плохого-то можно убивать.

То есть все логично, все правильно, только нет одного: любви. И мир без любви страшен. Поэтому мы должны, как соль земли, как христиане, эту любовь являть. А у нас ее у самих нет. Что же спрашивать с тех, которые даже не язычники, а вообще у них никакой веры нет? Тоже уникальные люди, так и говорят: Бога нет. Сколько человечество живет, тысячелетия, таких людей вообще раньше не было никогда, которые ни в какого Бога и ни во что не верили. Это только сейчас они появились. А мы, христиане, имеем веру в Истинного Бога, знаем про Сына Божия, Евангелие читали, причащаемся, соединяемся с Богом, некоторые даже чуть не каждое воскресенье – а толку, собственно, никакого нет. Ну что ж? Не будем тогда удивляться, что вокруг нас такая ненависть, злоба растет. Кто виноват? Мы сами. Соль потеряла силу и перестала быть соленой.

Поэтому все зло в мире происходит, между прочим, только оттого, что мы с вами не можем явить любовь. Это не кто-то, не дядя какой-то в Африке виноват, это мы, христиане, православные, виноваты в том, что мир лежит в этом зле. Апостолы имели такую любовь, что весь мир на протяжении одной своей жизни обратили к Богу. Фома пошел в Индию, Павел дошел аж до Испании, Андрей Первозванный – до Киевских гор, и просвещали, и насаждали веру, и люди веровали. И не просто веровали. Это сейчас боятся ребеночка покрестить, кабы его не вызвали, кто-то ему, какой-то дядя что-то не сказал, а раньше люди крестились и на смерть шли ради Христа, ради веры, ради любви, ничего не боялись. Их разлучали, убивали, детей у них убивали, их сажали в темницы, к диким зверям кидали – ничего не боялись: да убивайте, какая разница, тигр меня съест, или я от инфаркта умру, или от диабета – какая разница? Что так цепляться за эту жизнь, которая все равно кончится? Ну проживешь семьдесят лет, ну девяносто пять, ну двести пятнадцать – какая разница? Не так уж это важно, главное: что там, в вечности.

А мы привязаны ко всему мирскому: каждому только свое урвать, что-то себе построить, что-то слепить, все за счет другого. Вот в результате жизнь впустую и идет – как в трубу тепло уходит, если заслонку не сделать, вот так и наша жизнь. Поэтому нам надо обязательно стараться прилепляться к Богу, постоянно стремиться к Царствию Небесному, постоянно учиться любви, меньше стараться себе, а думать о том, как бы Богу угодить. Вот тогда будет жизнь не бесплодна, тогда будем Христу уподобляться, тогда Господь, видя наше такое стремление, и сподобит нас Царствия Небесного. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 13 января 1987 года, вечер

Проповедь святителя Луки (Войно-Ясенецкого)

«Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные…»

(Мф.11:27-30).

Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть».

---

О какие поразительные слова, о какое безмерное дерзновение сказать что-либо подобное!

Такие слова мог сказать только истинный Сын Божий, Господь и Бог наш Иисус Христос.

«Все предано Мне Отцем Моим». Что же это, что предано Ему Отцом Его?

Все, все: вся вселенная, все бесчисленные звездные миры, все попечение о чинах ангельских, о роде человеческом, все исторические события в жизни народов – все, все предано в руки Его, весь промысл о мире, о человечестве. Он, Вседержитель, недаром так называется, ибо все Ему предано Отцом Его, все содержит Он в длани Своей. Ему, Вседержителю, предан и последний Страшный Суд. Не есть ли это самое ясное свидетельство из уст Самого Господа Иисуса Христа о Его Божественности? О, конечно, есть, о, конечно, так! Только Богу, Богу-Слову мог Бог-Отец предать все.

«И никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому сын хочет открыть». Опять второе свидетельство о Божественности Господа Иисуса Христа: Он непостижим, ни для кого непостижим, а непостижим может быть только Бог.

Он непостижим дотоле, доколе Сам Отец не благоволит кому-нибудь открыть о Нем, открыть, что Он есть Истинный Сын Божий. Так было со св. апостолом Петром, ибо когда Господь наш Иисус Христос спросил учеников Своих, за кого они почитают Его, тогда блаженный Петр ответил: «Ты – Христос, Сын Бога Живаго! Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах» (Мф. 16, 17), – не плоть и кровь, не люди, не разум человеческий, но Отец Его, Сущий на небесах.

Итак, непостижим Господь наш Иисус Христос в Своей Божественной сущности, итак, Он есть истинный, подлинный Бог, Второе Лицо Святой Троицы. И Он не может быть познан никем, так же, как и Отец Его не может быть познан.

«Приидите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11, 28). Опять какие поразительные по дерзновению слова! Смеют ли какие-нибудь уста человеческие сказать что-либо подобное! Смеют ли призывать к себе все, все бесконечное, бесчисленное множество труждающихся и обремененных, смеют ли им обещать успокоение?!

А Он смел, Он открыл объятия Свои, которые были шире, чем от края земли до края земли, и в эти объятия звал всех, всех бесчисленных труждающихся и обремененных.

О как их бесконечно много! О сколько удрученных нуждой, согбенных старостью; сколько беззащитных, сколько голодных, сколько несчастных больных, сколько униженных и обиженных, сколько страдающих от злобы сильных мира сего!

Если собрать всех с тех пор, когда были сказаны эти изумительные слова, не хватило бы места на земле, чтобы стали все плечом к плечу. И всех этих бесчисленных труждающихся и обремененных зовет Спаситель наш: «Приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы».

Покой, покой, которого так жаждут души несчастных – и не только несчастных – которого так жаждут души всех нас, этот покой обещает Он всем дать.

О как всеобъемлюща Его любовь, как бесконечна широта Его объятий, распростертых ко всем труждающимся и обремененным. О, Господи наш, Господи! Как велик Ты, как свят Ты, как безгранично милостив Ты!

«Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим…». Только тогда, только тогда обрящем покой душам нашим, когда возьмем на себя иго Христово, когда научимся от Него кротости и смирению, ибо без смирения и кротости нельзя идти за Христом, нельзя быть учениками Его, нельзя быть близкими Ему, нельзя быть братьями Его, чадами Его. Только тогда, когда возьмем это иго, найдем покой.

«Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть» (Мф. 11, 27–30). Эти слова, может быть, удивят вас, вы спросите: как, Господи, говоришь Ты, что иго твое благо и бремя Твое легко, когда Сам сказал, что путь к Царствию Божию ведет чрез тесные врата, по узкому пути, когда Сам Ты сказал: в мире скорбни будете, когда святой твой апостол Павел говорит: хотящии жити благочестно гоними будут?

Вы спросите: Господи, Господи! Разве легко быть гонимыми, разве легко идти чрез тесные врата узким и каменистым путем?

Вы спросите с недоумением, у вас, может быть, закрадется сомнение в сердце: легко ли иго Христово?

А я скажу вам: да, да! Легко и чрезвычайно легко.

А почему легко? Почему легко идти за Ним по тернистому пути? Потому что будешь идти не один, выбиваясь из сил, а будет тебе сопутствовать Сам Христос, потому что Его безмерная благодать укрепляет силы, когда изнываешь под игом Его, под бременем Его; потому что Он Сам будет поддерживать это бремя, этот крест.

Говорю не от разума только, а говорю по собственному опыту, ибо должен засвидетельствовать вам, что когда шел я по весьма тяжкому пути, когда нес тяжкое бремя Христово, оно не было нисколько тяжело, и путь этот был радостным путем: потому что чувствовал совершенно реально, совершенно ощутимо, что рядом со мною идет Сам Господь Иисус Христос и поддерживает бремя мое и крест мой.

Тяжелое это было бремя, но я вспоминаю о нем как о светлой радости, как о великой милости Божией, ибо благодать Божия изливается преизобильно на всякого, кто несет бремя Христово.

Именно потому, что бремя Христово нераздельно с благодатью Христовой, именно потому, что Христос того, кто взял крест и пошел за Ним, не оставит одного, не оставит без Своей помощи, а идет рядом с ним, поддерживает его крест, укрепляет Своей благодатью.

Помните Его святые слова, ибо великая истина содержится в них:«Иго бо Мое благо, и бремя Мое легко есть».

Всех вас, всех уверовавших в Него зовет Христос идти за Ним, взяв бремя Его, иго Его. Не бойтесь же, идите, идите смело. Не бойтесь тех страхов, которыми устрашает вас диавол, мешающий вам идти по этому пути. На диавола плюньте, диавола отгоните крестом Христовым, именем Его. Возведите очи свои горе и увидите Самого Господа Иисуса Христа, Который идет вместе с вами и облегчает иго ваше и бремя ваше.

Аминь.

28 января 1951 г.

Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова

На Мф.11:27-30.

Все Евангелие прекрасно, но два отрывка, которые мы сегодня читали, от Матфея и от Марка, из ряда вон выходящие, изумительные.

Евангелист Матфей повествует о словах Христа. Господь говорит: «Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть». Бога можно познать только через Сына Божия. Все люди, которые не знают Иисуса Христа, но говорят, что веруют в Бога, на самом деле Бога не познали. А Христос познается через Евангелие. Поэтому если человек не знает Евангелия, то он не знает и Бога. В кого же он тогда верует? Кто в кого. Каждый грешник по своему образу и подобию изобретает себе бога и этому богу поклоняется. И чаще всего этот бог совсем не тот, в которого верует святая Церковь. Поэтому для каждого человека в этих трех евангельских строках содержится призыв: познайте Сына Божия, и, если Сын Божий захочет, Он вам откроет Отца. Он Сам сказал: «Я и Отец – одно. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего».

«Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». Особенно актуально эти слова звучат в наше время. Кто сейчас спокоен? Кто живет в мире? Кто в любви? Кто в тишине? Все беснуются, все страдают, все мучаются, у всех неспокойно на душе, у всех тяжесть, у всех горе и слезы, все волнуются, скрежещут зубами от бессилия – и ничего не могут сделать. А Господь говорит: «Придите ко Мне, и Я успокою вас». Покой наступает только тогда, когда человек познает Бога. Как ребенок: он плачет, кричит, а когда мать возьмет его на руки – успокаивается. Он даже отличает, мать взяла его, или соседка, или какой-то дядя. Он чувствует родные руки, он к ним привык и узнает их. Так и душа человека: когда она приходит к Богу, она узнает эти руки, и ей сразу становится легко и спокойно и ясно, куда идти. И человек обретает опору, как дитя обретает опору на руках матери. Хотя он вроде высоко поднят над полом и ему должно быть страшно, а ему, наоборот, спокойно: он знает, что эти руки не выпустят. Так и человек, когда попадает в руки Божии, ему становится спокойно. Вокруг все по-прежнему страшно – а душа успокаивается. К этому покою Господь нас и зовет.

«Возьмите иго Мое на себя». «Иго» в переводе на современный язык значит «ярмо» или «хомут». Животному надевали на шею ярмо и с его помощью привязывали плуг или телегу. Каждый из нас в жизни несет какой-то крест, у каждого какие-то обязанности. И вот Господь говорит: «Возьмите иго Мое». Какое иго? Заповеди. Господь хочет как-то обуздать нашу жизнь Своими заповедями, и если мы это иго на себя возьмем, то Он нам обещает, что мы обретем покой. Поэтому мы должны обязательно обуздать свою жизнь заповедями Божиими. Ведь в основном-то мы живем своими желаниями. Как захочу, как считаю нужным, как мне подружка подсказала, как у людей увидел, так и живу. А это неправильно. Надо жить по заповедям Божиим. А для этого надо знать заповеди Божии, надо день и ночь изучать Священное Писание, надо знать его наизусть – тогда сможешь эти заповеди исполнять. Ведь как ты исполнишь заповеди Божии, если ты их не знаешь?

Представим себе: дикий, темный лес, и у человека нет ни карты, ни компаса, звезд на небе не видать, и он не знает, куда ему идти. Чем кончится это блуждание по лесу? Или с голоду умрет, или провалится в болото. Так и мы. Оголодала наша душа, она уже почти мертвая, и мы все время проваливаемся в какое-нибудь болото: то в одну грязь влипнем, то в другую, то в третью, то лбом в какое-то дерево воткнемся, то всего себя израним. И так вся наша жизнь проходит в блуждании по этому темному лесу, потому что нет у нас ориентира, мы не знаем, куда бредем. В этом наша беда. А ориентир в жизни дают заповеди Божии. Они для нас написаны, потому что мы не понимаем, чтó надо делать, а чтó – не надо. И в своей духовной жизни не понимаем, как себя вести. Поэтому великая милость Божия, что Господь нам открыл, дал, можно сказать, разжевал и в рот положил, как надо жить, чтобы спасти свою душу от греха, от этой помойной ямы, в которую мы постоянно забираемся. И нам надо ухватиться за Священное Писание, его изучать. С этого необходимо начинать духовную жизнь.

«Научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим». «Научитесь от Меня», – говорит Господь. Да, учиться нам не у кого, в жизни примера нет: ни родители не могут нам пример показать, ни окружающие люди; святых среди нас уже давно нет. Поэтому нам нужно пример искать только в Евангелии. Смотреть, как поступал Господь, смотреть, как Он жил. Нам нужно понять, что значит быть кротким, что значит быть смиренным. И не только понять, а принять это в свое сердце. Это должно в нашем сердце запечатлеться, и мы должны поступать уже не так, как прочие люди, как большинство. Есть даже такое замечательное выражение «подавляющее большинство», то есть большинство, которое давит на нас своим безобразием. И все-таки надо не поддаваться этому подавляющему большинству.

Господь говорит: «Я посылаю вас, как овец среди волков». Надо всегда помнить о том, что, если мы хотим достигнуть Бога, мы должны быть кроткими, как овечки.

«Иго Мое благо, и бремя Мое легко». Да, заповеди Божии – это благо. Когда большинство народа исполняло заповеди Божии, тогда страна процветала, и была богата, и была огромна, и народы жили в ней в мире. А когда заповеди Божии поменяли на заповеди людские, например «грабь награбленное» или «то, что моему классу выгодно, то и морально», то есть когда заповеди Божии отменили как ненужные: дескать, устарели, – тогда сразу все пришло в негодность, все стало рассыпаться. И рассыплется еще больше. Мы только в начале этого великого падения, потому что невозможно без заповедей Божиих ничего сотворить – блага не будет.

Представим себе на секунду, что бы было, если вдруг какая-нибудь планета захотела бы идти не в ту сторону, в какую ей Бог предначертал, а в другую. Вся Солнечная система сразу же рухнула бы, и на земле начались бы всякие катастрофы. Или представим себе, что вода при охлаждении не расширялась бы, а сжималась, как и все прочие вещества. Зимой сразу же все, что живет в воде, погибло бы. И так во всем: если какой-то закон, установленный Богом, нарушается – все тут же рушится. Так же и в душе человека. Возьмем какую-нибудь заповедь, например «чти отца и мать». Если человек не чтит отца и мать – все сразу вокруг рушится. Сначала в семье, а если это становится общим местом для всего народа – то рушится весь народ сразу, он начинает вымирать. Или, например, есть заповедь «не убий». А люди убивают друг друга, аборты делают. И сразу народ становится проклятым от Бога: он бьется над тем, как бы себя прокормить, а ничего не получается, и этот народ вымрет обязательно, потому что он восстал на самого себя.

И так с любой заповедью Божией. Господь говорит: кто нарушил одну заповедь, тот нарушил все. Так и Уголовный кодекс говорит. В Уголовном кодексе больше двух сотен статей, но, если нарушил хотя бы одну – все равно под суд. Заповедей Божиих много, но, нарушив одну, ты перечеркиваешь весь закон, ты перечеркиваешь свою связь с Богом. Поэтому надо заповеди Божии познавать, изучать и стараться исполнять. А исполнить их можно, только если мы будем подражать Христу – Его кротости и смирению. Вот чему Господь учит.

И вот когда мы встанем на этот путь: прочитаем Евангелие, примем его сердцем, познаем, что это Истина, возлюбим этот путь, захотим по нему идти и начнем пробовать это делать, – то мы увидим, что у нас ничего не получается. Мы будем приходить в отчаяние: как же так, ни одной заповеди не могу исполнить! Каждый человек, который встает на этот путь, очень быстро это познает. И апостолы однажды спросили: почему это так? А Господь ответил: «Без Меня не можете делать ничего». Ни одну заповедь Божию без Бога исполнить нельзя. Поэтому Он и говорит в Евангелии от Марка, которое мы сегодня тоже читали: «Имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет. Потому говорю вам: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам».

Чтобы пройти путем заповедей Божиих, нужно обязательно все время молиться Богу и просить: «Господи, спаси меня, Господи, помоги мне исполнить эту заповедь, Господи, не дай мне оступиться, не введи меня во искушение, избавь меня от лукавого». Все время Его просить. И если мы так будем призывать имя Божие, мы сможем пройти путем заповедей Божиих. А если попытаемся без Бога, без Его помощи исполнить заповеди, то ничего не получится, мы ничего не сможем. Поэтому если человек пытается жить по-христиански, но при этом в храм не ходит, не молится и не причащается, это обречено на провал. Это невозможно. Даже если ежедневно ходить в храм, постоянно причащаться, и то человеку очень трудно, а если не ходить – он просто обречен.

Но для молитвы есть очень важное условие. Господь говорит: «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших». Когда просишь чего-то у Бога, вспомни о своих должниках: о всех тех, кто тебя обидел, в чем-то ущемил, как-то тебя прижал, – и обязательно прости от всей души. Прости – тогда Господь тебя примет. Потому что мы все нуждаемся в том, чтобы Бог нас простил. А Он ставит такое условие: насколько ты милосерд к людям, настолько и Я буду милосерд к тебе. Пусть человек против тебя согрешил, но ты стократно согрешил против Бога, поэтому, если ты нуждаешься в прощении, прости сначала своего ближнего, а потом требуй что-то от Бога.

Когда человек в чем-то не прав, мы часто говорим: «Это же возмутительно!» Хорошо, а посмотри на себя, что ты делаешь. Видишь свою неправоту? Так вот, сначала вытащи бревно из своего глаза, а потом будешь вынимать соринку из глаза другого. Посмотри на себя, как ты живешь, и замолчи: ты не имеешь права никому ничего говорить, никому ни на что указывать. Смирись и будь кроток, как овечка. И это будет правильно. Потому что как же можно других учить, когда сам ничего не знаешь? Это выглядит безобразно, отвратительно, когда человек начинает учить, а сам ничего не может ни сделать, ни показать. Это просто смешно. Поэтому нам не надо так поступать, а надо стараться с кротостью, со смирением проходить свой путь, молиться Богу и на молитве всех прощать. Видите, как просто.

Да, на словах очень просто. Я все рассказал – вот и начинай, и спасешься. На самом деле не так все просто. Чтобы спасти свою душу, нужно всю свою поганую природу переделать. А на это уйдет ровно вся наша жизнь. Так Господь и устроил: Он тебе даст прожить и сто, и двести лет, лишь бы ты трудился над своей душой. Заберет Он тебя в тот момент, когда поймет, что ничего лучшего у тебя уже не выйдет, а если дальше будешь жить, то станешь еще хуже. Если Господь так решит, тогда Он тебя заберет. А если ты все время будешь стремиться к лучшему и если это стремление будет настоящее, подлинное, Господь тебе и жизнь твою продлит, и даст тебе возможность усовершенствовать душу для того, чтобы ты в Царствии Небесном занял ту обитель, которую Он тебе приготовил. Поэтому будем, братья и сестры, трудиться, не лениться, за все Бога благодарить, подражать Ему в кротости и смирении, всегда просить Его о помощи и всегда всем и все прощать. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 24 января 1990 года

Проповедь протоиерея Вячеслава Резникова

О краеугольном камне

Пет.1:1-2, 10-12; 2, 6-10, 

Мк.12:1-12.

Господь рассказал притчу о виноградарях, которые упорно не хотели отдавать хозяину законную часть. Они даже убили сына хозяина, в дикой надежде, что теперь-то уж «наследство будет наше»! А Господь указал им на такую закономерность: «Неужели вы не читали сего в Писании: «Камень, который отвергли строители, тот самый сделался главою угла: это – от Господа, и есть дивно в очах наших»? Да, иной камень никак не положишь в прямую стену. Близорукий каменщик отбрасывает все, что не годится ему в данный момент. А мудрый архитектор дорожит таким камнем, потому что только он способен связать две стены дома. На протяжении веков в этом находили и духовный смысл. Об этом говорит и Давид в сто семнадцатом псалме, и пророк Исаия. И Апостол Павел приводит эту притчу в послании к Римлянам, и Апостол Петр в сегодняшнем чтении.

Близорукий мир всегда претыкается об этот камень, никак не может найти ему место, и поэтому отвергает с презрением. Но когда всеми отверженный и униженный вдруг становится выше всех, – в этом всегда чувствуется рука небесного Архитектора. Вспомним, как воспела Анна, мать пророка Самуила, когда ей, презираемой за бесплодие, Бог, наконец, дал сына: «Не умножайте речей надменных; дерзкие слова да не исходят из уст ваших». «Лук сильных преломляется, а немощные препоясываются силою; сытые работают из хлеба, а голодные отдыхают; даже бесплодная рождает семь раз, а многочадная изнемогает» (1 Цар.2:3-5). И в притчах Соломона замечено, что славе предшествует смирение» (Пр. 15, 33). Вспомним, как над Тихоном Задонским, который в семинарии был не как все, – его соученики потешались, кадили лаптем, и говорили: «Величаем тя»! А когда он стал епископом, пришлось и настоящими кадилами пред ним кадить.

И во всех этих историях «Дух Христов» «предвозвещал», или напоминал «Христовы страдания, и последующую за ними славу». Пророки исследовали, «на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов». Но «им самим» не дано было это увидеть, но зато – тоже дано было испытать судьбу этого камня.

И обращаясь к христианам, Апостол Петр называет их «пришельцами», разумея, что все они в этом мире – беженцы, вынужденные жить на чужой земле, в чужих людях, среди вражды и недоверия. Но этих же «пришельцев» он называет и «избранными»! «По предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа». Всеми гонимым Апостол говорит: «Вы – род избранный, царственное священство, народ святый, люди взятые в удел».

Так что никого и никогда нельзя уничижать. Потому что истинная святость, она и в христианской среде, – безвидна и непривлекательна. Все у них не как у людей, и ни в какой ряд их не уложишь! Но вдруг – воссияет такой, будучи прославлен Господом, и, как никто, будет «возвещать совершенства Призвавшего» его «из тьмы в чудный Свой свет».

Проповедь протоиерея Вячеслава Резникова

О безумных виноградарях

Мк.12:1–12

Еф.4:17–25

Некий хозяин устроил виноградник и сдал его виноградарям, договорившись об арендной плате. Но едва виноградари заключили договор, как сразу повели себя крайне нагло: сколько ни посылал к ним хозяин слуг за положенной долей, – виноградари «то били, то убивали» их. «Имея же еще одного сына, любезного ему, напоследок послал и его к ним, говоря: постыдятся сына моего»…

Общеизвестно, что хозяин – Бог Отец. Слуги – пророки, напоминающие, что над нами есть Хозяин, и мы нечто должны Ему. Ну а сын хозяина – Единородный Сын Божий. Отец послал Его уже не просто напомнить, но коснуться самого сокровенного в человеке, разбудить его совесть: «может быть, постыдятся сына моего». Со стороны Бога все честно выполняется: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин.5:15). И мало того: Бог Сам пришел к отступившим от Него людям. Всемогущий и неприступный Бог стал соразмерным и доступным человеку. Но что получилось? – Эта соразмерность и доступность дала неожиданную возможность борьбы с Богом, и не какой-то духовной борьбы, но – до оплевания и распятия. Последняя надежда Бога вывести человека со дна погибели – это одновременно и последняя безумная надежда богоборческих сил уничтожить Бога, и получить мир в полное владение. Крайняя попытка устыдить становится поводом явить крайнее бесстыдство. Фарисеи, например, сразу «поняли, что о них сказал притчу». И не стали даже выяснять, а каких именно плодов ждет хозяин? Они тут же примкнули к виноградарям и тоже «старались схватить Его».

Но тому, кто считает себя на стороне Хозяина, совершенно необходимо выяснить: а сам я плачу положенное или нет? Рассмотрим хотя бы один вид платежа: «Принеси в жертву Богу хвалу» (Пс.49:14), и: «За все благодарите» (1Сол.5:18). Что же, когда все идет гладко, мы с удовольствием это сделаем (если, конечно, не забудем). Но вот Господь посчитал благовременным призвать к себе наших близких (которых Сам же и сотворил). Или счел полезным лишить нас имущества (которое Сам же в Свое время и дал). И – присылает слуг с обычным напоминанием: «За все благодарите». И мы, не раз читавшие, и другим повторявшие эти слова, теперь вдруг воспринимаем их как издевательство над нашим горем! И много ли найдется таких благочестивых арендаторов, которые могли бы от всего сердца сказать, как сказал потерявший все Иов своей жене: «Ты говоришь, как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать» (Иов.2:10)?

Последнее же утешение страждущему – напоминание о Сыне Божием, Который «не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его; будучи злословим, Он не злословил взаимно; страдая, не угрожал, но предавал то Судии Праведному; Он грехи наши Сам вознес Телом Своим на древо, дабы мы, избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1Пет.2:21–24). И если эти слова мертвы для нас; если они не облегчают страданий, то – что мы делаем, как не убиваем и не выбрасываем Его «вон из виноградника», выбрасываем за пределы нашей жизни, как ничто не значащий и ничего не определяющий факт?

Проповедь протоиерея Вячеслава Резникова

О плодах и корнях

Лк.10:19–21

Гал.5:22–6:2

Всякое растение должно плодоносить. А иначе – его «срубают и бросают в огонь». (Мф.7:19). Но всякое дерево имеет и корни. Когда дерево плодоносит, о корнях не вспоминают. Но когда плоды прекращаются, то вспоминают и о корнях, о том, что без них не может быть никаких плодов, и что пора их окопать и удобрить. И все должно быть на своем месте: плоды – на виду, а корни – глубоко в земле. Чтобы доказать, что корни – сильные, достаточно показать плоды.

А если – вырвать растение, чтобы похвалиться корнями? – Да, все увидят и убедятся, но… растение в этот миг будет на грани смерти. Так и в духовной жизни. Наши корни, это – наши молитвы к Богу и наше чтение Слова Божия; это – наше хождение в храм; это – очищение в таинстве покаяния и обновление в причащении Тела и Крови Христовых. Все это необходимо для духовной жизни, но все это должно быть целомудренно сокрыто, как сокрыты в земле корни растения.

А наверху должны быть плоды: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание». Если это есть, люди будут радоваться на нас и спрашивать, как бы им тоже вырастить такие замечательные плоды? Ну а если плодов нет, то остается только трясти корнями, хвалиться, как мы молимся, ходим в Церковь, причащаемся.

У кого есть истинные плоды, тому и в голову не придет вообще чем-то гордиться. Даже если через него Господь явит и такие чрезвычайные плоды, как – «наступать на змей и скорпионов и на всю силу вражью»; или даст силу повелевать духам злобы и изгонять их из людей. «Тому не радуйтесь, – говорит Господь, – что духи вам повинуются; но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах».

У кого есть истинные плоды, тот будет радоваться лишь тому, что укоренен в Господе, что неразрывно связан с небесами. Плоды Господь явит сам, а нам надо беречь корни, чтобы они всегда были в плодородной земле Царствия Небесного, и чтобы они были целомудренно сокрыты. И радоваться надо не победе над врагом и не людской славе, а тому, что в жилах наших течет благодатная Кровь Господа Иисуса, и ни для кого не видимо очищает и согревает нас.

Проповедь протоиерея Вячеслава Резникова

О нищих, алчущих и плачущих

Лк.6:17–23

Флп.1:27–2:4

Евангелист Матфей так начинает излагать одну из бесед Господа Иисуса Христа: «И увидев народ, Он взошел на гору; и когда сел, приступили к Нему ученики Его. И Он, отверзши уста свои, учил их»… Согласно Матфею, эта беседа и получила название «нагорной». А евангелист Лука пишет, что она была произнесена «на ровном месте». Кому отдать предпочтение? Похоже, что Матфей дал лишь краткое вступление, стараясь поскорее перейти к изложению главного. Лука же, как обычно, «по тщательном исследовании всего сначала» (Лк.1:2–3), точнее восстановил подробности. Все осталось, но все встало на свои места. Осталась и гора, на которую Господь взошел, чтобы по своему обыкновению провести там «всю ночь в молитве к Богу. Когда же настал день», Он призвал «учеников Своих», «избрал из них двенадцать, которых и наименовал Апостолами». А потом уже «сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников Его».

Но почему-то из девяти блаженств, приводимых Матфеем, Лука приводит только первые. Начинает он, как и Матфей: «Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие». Кто же такие «нищие»? – Нищих мы постоянно видим на улице. Они стоят и просят: подайте на пропитание!.. Не требуют и ничего не обещают взамен, зная, что ничего у них нет и не будет, и ни на что они не имеют законного права, и нет у них сил, чтобы заработать своими руками. Они готовы терпеть всякое унижение, лишь бы их не прогнали. Точно также и ощущение своей духовной нищеты побуждает день и ночь стоять как бы с протянутой рукой пред очами Божьими и просить, бия себя в грудь и не смея поднять глаз, как просил мытарь: «Боже, милостив буди мне грешному» (Лк.18:13)! Иными словами, ощущение своей духовной нищеты есть прямое побуждение к истинной молитве. И как нищему не придет в голову гордиться тем, что он попрошайничает, так и истинному молитвеннику не придет в голову хвалиться тем, что он постоянно молится. И нет у истинного молитвенника такого момента, когда он мог бы сказать: я все получил, и больше просить незачем! И даже когда он почувствует приближение Господа, его молитва не прекратится, но – станет еще горячее.

И плачущие – только те блаженны, которые плачут о своей духовной нищете. Потому что плакать можно по-разному. И хотя слезу от слезы не отличишь, но не всякая слеза к утешению. Есть слезы и к смерти, если они о потере земных благ (2Кор.7:10). Есть «плач и скрежет зубов» (Мф.24:5), когда мы плачем не с молитвой и надеждой, но – терзая себя воплями: «Как мог я так поступить! Как мог я, такой замечательный, так пасть! Нет мне пощады! И я никогда не прощу себя»! Есть и плач просто сочувствия плотскому страданию, как «плакали и рыдали» о Иисусе, шедшем на казнь. «Иисус же, обратившись к» этим плакальщицам, сказал: «Дщери Иерусалимские! Не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших». (Лк.23:27–28) Да, вспоминая страдания Господни, надо плакать о себе и своих детях, и даже не тогда, когда они в беде, а когда – успешны, благополучны, счастливы, внимательны к нам, но не хотят знать ни о Боге, ни о вечной жизни, ни о крестной жертве Спасителя.

И «алчущие» блаженны лишь те, кто даже среди изобилия всяких благ не насыщаются, но непрестанно ищут то, что «единое на потребу» (Лк.10:42), что одно только может насытить человеческую душу.

Таким образом, как всегда «по тщательном исследовании», – но теперь уже исследовав не обстоятельства, а сущность учения Христова, Лука приводит только те из евангельских блаженств, которые имеют фундаментальное значение, которые сами собой способны привлечь Божью благодать, а вместе с нею – и кротость, и милосердие, и чистоту сердца, и дар миротворчества. И если первая и главная ветхозаветная заповедь, это – «Я Господь Бог твой, Который вывел тебя из дома рабства» (Исх.20:2), то первая и главнейшая заповедь Нового Завета, это – «блаженны нищие духом». И – торжество спасения, когда такой нищий, плачущий, взыскующий, наконец, находит своего Бога, Который и Сам уже давно ищет его. Который обогатит, утешит, насытит, выведет из рабства греху и введет в обетованную землю Небесного Царства.

Проповедь протоиерея Вячеслава Резникова

Cуббота пред Богоявлением

Мф.3:1–11

1Тим.3:14–4:5

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

«В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской, и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». «Тогда Иерусалим и вся Иудея, и вся окрестность Иорданская выходили к нему».

Почему – все? – Во-первых, пришла некая полнота времен. Сошлись пророчества. Все чувствовали, что одно кончилось, а другое еще не началось. Все понимали, что так дальше жить нельзя: или все взорвется, или окончательно потеряет смысл. И у всех была потребность – смыть, наконец-то, с себя нечто, некую вековую нечистоту. А во-вторых, с самого рождения Иоанна Крестителя жители той земли с волнением ожидали: «Что будет младенец сей» (Лк.1:66)? А он еще «и был в пустынях до дня явления своего Израилю» (Лк.1:80).

И – самый облик: «Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих; а пищею его были акриды и дикий мед». Аскетический образ жизни сам по себе располагает к уважению, в то время, как толстый живот вызывает законное чувство недоверия, и напоминает библейский образ лжепастыря: «Горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец закалали, а стада не пасли». (Иез.34:2–3). Но все же Апостол сегодня предостерегает именно от соблазна ложного аскетизма, от неких, «сожженных в совести своей». Они будут запрещать «вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил, дабы верные и познавшие истину вкушали с благодарением». Ложные аскеты могут поражать воображение. Но они приходят «во имя свое» (Ин.5:43), и проповедуют только себя. И они могут научить лишь тому, как выделиться из толпы, а не как собственно приблизиться к Богу.

Иоанн же никому не запрещал ничего, кроме противозаконного. И он все время повторял: «Идущий за мною сильнее меня; я недостоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем». А его самого принимали за Христа. Недаром еще в Прологе Иоанн Богослов подчеркивает: «Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о свете» (Ин.1:8). И сам Иоанн Креститель на вопрос фарисеев, кто он? – первым делом ответил: «я не Христос» (Ин.8:20).

Выход Иоанна на проповедь всколыхнул всю Палестину. Евангелист Лука указывает и на время, когда это было: «в пятнадцатый год правления Тиберия кесаря». Так вообще принято было датировать до пришествия Христа в мир. Не было всемирной, для всех важной точки отсчета. Людям достаточно было знать, в каком месте, при каком царе, в какой год его правления. Так и о рождестве Иоанна Крестителя: «во дни Ирода, царя Иудейского» (Лк.1:5)… И о Рождестве Спасителя говорится, что это было во время переписи, которая происходила при таком-то императоре, при таком-то правителе…

Но уже с этого момента весь мир начнет новый отсчет времени – от Рождества Христова. И теперь даже тот, кто утверждает, что все эти события – выдумка, что даже Иисуса Христа не было на свете, – даже такой человек, спустя даже две тысячи лет, твердо знает, когда все это произошло.

Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова

Суббота пред Богоявлением

В Послании к Тимофею, которое мы сегодня читали, апостол Павел пишет: «Пишу тебе, надеясь вскоре придти к тебе, чтобы, если замедлю, ты знал, как должно поступать в доме Божием, который есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины. И беспрекословно – великая благочестия тайна: Бог явился во плоти».

Церковь есть «столп и утверждение истины». С тех пор как Господь явился во плоти и создал Свою Церковь, она является продолжением дела Христа на земле. Поэтому мы, имеющие общение с Церковью, в той или иной степени, насколько для нас это возможно, оказываемся причастными тайне воплощения Бога Слова, и спасение для нас реально и близко, потому что мы от Церкви питаемся, от нее учимся, от нее получаем благодать, которая нас укрепляет. И мы должны себя ощущать самыми счастливыми людьми на земле, что обладаем таким сокровищем.

Одно из этих сокровищ Господь и предлагает нам сегодня в притче. «Сказал также им притчу о том, что должно всегда молиться и не унывать, говоря: в одном городе был судья, который Бога не боялся и людей не стыдился. В том же городе была одна вдова, и она, приходя к нему, говорила: защити меня от соперника моего. Но он долгое время не хотел. А после сказал сам в себе: хотя я и Бога не боюсь и людей не стыжусь, но, как эта вдова не дает мне покоя, защищу ее, чтобы она не приходила больше докучать мне».

Наша душа тоже вдова, потому что она потеряла своего супруга, потеряла общение с Богом. И у нее есть соперник – дьявол, который всякими искушениями, помыслами борет ее, постоянно стужает, постоянно хочет осквернить, постоянно хочет ввести в грех. И вот вдова обратилась к судье, а тот, хотя и сказано, что он судья неправедный, и Бога не боится, и людей не стыдится, но, поскольку она постоянно ему докучала своими просьбами, все-таки решил ее защитить.

Из этого Господь делает для нас очень важный вывод, что хотя Он часто и медлит по одному Ему ведомому промыслу Божию, но Он обязательно защитит. Так и сказано: «И сказал Господь: слышите, что говорит судья неправедный? Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их?» Или как однажды Господь сказал: «Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? и когда попросит рыбы, подал бы ему змею?» Так же и когда человек просит благодать, неужели Бог ее не подаст? Но надо вопить и день, и ночь, то есть непрестанно молиться и не унывать от того, что мы сразу не получаем.

А почему сразу по нашей молитве Господь не освобождает нас от искушений, от скорбей, от нападений дьявольских, от всяких помыслов? Почему Господь медлит? «Сказываю вам, – говорит дальше Господь, – что подаст им защиту вскоре». И вдруг совершенно неожиданные для нас слова: «Но Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?»

Вот, оказывается, с какой целью Господь медлит – чтобы испытывать веру человека, потому что в испытаниях вера укрепляется. Цель Господня, ради которой Он пришел на землю, – не дать нам спокойное, сытое, безмятежное состояние жизни, а дать нам Царствие Небесное. Вот для этого Он пришел, для этого крестился в водах Иорданских, для этого проповедовал, для этого страдал – чтобы нас всех, избранников (а мы все избранные Божии, потому что каждый из нас верует в Бога, и это есть избрание), привести в Царствие Небесное. Он каждому из нас хочет дать Царствие Небесное, но Царствие это можно увидеть только через веру. Не имея веры, невозможно угодить Богу. Вера же у нас слабая, поэтому Господь и говорит: когда приду, найду ли веру на земле.

Пришествие Господне всегда означает, что Господь приходит Своею благодатью. И когда дьявол нападает на нас через помыслы, или через какое-то искушение, или через людей, и мы просим у Бога защиты, и защита приходит, мы должны знать, что это Господь нас посетил Своею благодатью. А благодать удерживается в сердце человека тоже верою, и если веры нет, то удержать ее невозможно. Поэтому если у человека мало веры, Господь и не дает ему благодать – потому что он ее не удержит. Господь медлит, чтобы укрепить веру в человеке.

Вот молятся двое. Одного Господь слушает сразу: он только попросит – и Господь уже дает; а другому нужно молиться день и ночь, вопить к Богу очень долго. Почему это? Да потому, что один человек святой, благодатный, он живет с Богом в тесном общении, все его тело, вся душа исполнены благодатью Духа Святого. Ему не надо веру укреплять, он Бога видит непосредственно, поэтому Господь его сразу и слушает. Поэтому молитвы святых такие очень скорые у Бога на исполнение. А нам, чтобы Господь исполнил нашу молитву, надо веру укрепить настолько, чтобы она была хотя бы как часть зерна горчичного. Потому что человек, который имеет веру хотя бы с горчичное зерно, может своей молитвой двигать даже горы, уж не говоря о каких-то там искушениях, помыслах.

Вера есть в’идение Бога. Поэтому вера бывает разная. Один Бога почти не видит, он так и говорит: ну, не знаю, вроде что-то есть. То есть человек так удалился от Бога, что Бог у него превратился в нечто почти неразличимое. А другой уже знает что-то про Бога, хотя его знание может быть и неверным. Вот как сказано про эту вдову: она думала про судью, что он неправедный, что он Бога не боится и людей не стыдится. И поэтому, раз у нее о Боге были ложные представления, ей и пришлось очень долго Его просить. И только когда она употребила долгие усилия на молитву, Господь ее все-таки послушал и спас, то есть она к Богу через молитву приблизилась.

И многие люди, живущие на земле и называющие себя верующими, совершенно не представляют и не знают, каков Бог. Им кажется, что Бог – это нечто жестокое, которое постоянно карает, только и жди от Него какого-то наказания или скорби. Поэтому Господь, зная это, Сам пришел на землю, Сам жил среди людей, Сам говорил Свои Божественные слова, чтобы показать всему миру, всем людям, каков Он на самом деле: какой Он кроткий, какой Он незлобивый, какой Он не хотящий ничего Себе, а жаждущий все дать людям. Идеал человеческой красоты, идеал любви, идеал совершенства – вот каков Бог. А через Сына Божия мы познаем и Бога Отца, и всю Пресвятую Троицу.

Как же укрепить веру, как уверовать в Сына Божия, как поверить каждому Его слову настолько, чтобы и вера наша была истинная, и молитва наша была услышана Богом скоро, чтобы нам не приходилось многие годы вопить день и ночь? Многие из нас довольно долго читают молитвослов и утром, и вечером, но что-то толку в этом большого нет. Отчего так? Потому что это чтение не есть молитва, это просто вычитывание правил, которое само по себе мало полезно, хотя некая польза от него есть: человек все-таки стоит перед иконой, все-таки он читает во славу Божию, все-таки понуждает себя какой-то труд приносить. Но труд этот телесный, это не есть живое обращение к Богу.

Можно привести такой пример: поздно вечером к человеку приходит друг, и он с радостью начинает с ним беседовать, забыв о том, что пять минут назад ему хотелось спать. Отчего это происходит? Потому что пришел живой человек, и у них живое общение. Один другому что-то говорит сокровенное, а тот ему отвечает. Живое общение, и душа это чувствует – уже час, два ночи, а они никак не могут наговориться. Но только встал на молитву – сразу трудно, потому что нету живого общения с Богом. Человек формально произносит: «Отче наш, Иже еси на небесех», совершенно не думая и не чувствуя, к Кому он обращается, Кто в данный момент его слушает, перед Кем он стоит. Поэтому Господь говорит: не в многословии будете услышаны. Каждое слово молитвы должно стать нашим словом и живым обращением к Богу, тогда это будет молитва, в противном случае это все хоть и благочестивые упражнения, и в них ничего худого нет, но они мало приносят пользы, пока мы их не обратим в истинную молитву.

Конечно, эти слова, составленные святыми отцами, читать очень полезно, они душу просвещают, и даже в самом следовании глазами по этим словам есть тоже польза для души. Лучше их читать, чем какие-то бульварные романы, но все-таки это не молитва. Молитва – это живая беседа с Богом. Вот как два друга разговаривают, как муж с женой разговаривают, так и с Богом надо разговаривать. Тогда это будет истинная молитва, тогда, собственно, Господь и услышит. А то как Господь может услышать, когда человек просто перечисляет какие-то хорошие слова, но совершенно забыл, что он обращается к Богу. Ему просто отчитать положенное, да и скорей спать, или скорей на работу бежать, или скорей манную кашу варить – у кого какие в данный момент дела.

А как же сделать, чтобы эта пелена спала, чтобы Бога увидеть, чтобы молитва была живой? Как из себя ни дави, ничего не получается. Почему такое помрачение? Почему не видит человек Бога? Почему вера у него такая маленькая? Раз вера есть видение Бога, значит, насколько видишь Бога, насколько Он присутствует в твоей жизни, настолько сильна и твоя вера.

Господь, прежде чем прийти на землю, явить Себя миру, послал в мир Иоанна Крестителя, и он проповедовал народу, говорил: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Небесное Царство тогда только приблизилось, оно только-только начало жить на земле, только-только слово Божие зазвучало, а сейчас оно уже две тысячи лет на земле живет, живое, реальное Царствие Божие – вот оно здесь, в храме. Только мы этого не видим, потому что у нас нету веры, потому что наши глаза закрыты, мы не чувствуем, мы не понимаем, мы не видим, что среди нас реально живой Христос присутствует Своим Духом и Своим Телом и мы Его приобщаемся. На самом деле то, что происходит здесь, в храме, на Божественной литургии, в духовном плане ничем не отличается от того, что происходит на небесах, у престола Божия. Но мы стоим как посторонние, часто совершенно бездумно, не осознавая, что Господь рядом.

Так же было, и когда Господь ходил по Галилее, проповедовал Евангелие, исцелял больных, – рядом ученики, которые веруют в Него, а один деньги из ящика крадет, а третьи сомневаются: кто это такой вообще? что за новоявленный пророк? а четвертые вообще Христа ненавидят. Совсем как сейчас. Мы в храм приходим, но мы все разные: один – ученик Христов, другой – сомневающийся, третий еще какие-то соображения имеет, у четвертого просто нужда или болезнь какая-то, Бог ему совсем не нужен, ему лишь бы быть здоровым, у пятого с ребенком что-то случилось, с родственником, у кого покойник, у кого что. А Христос – Он здесь присутствует реально, но мы этого не чувствуем, не видим, у нас нету органа, которым это видеть. А орган этот есть вера.

Господь условием исцеления или условием спасения всегда ставил веру, всегда говорил: а веруешь ли ты в Сына Божия? – и после этого совершал очередное Свое чудо. Что же нам необходимо, чтобы с нами это чудо произошло? Ответ на это дает Иоанн Предтеча: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное». Если мы хотим приблизиться к Царствию Небесному, узреть Сына Божия, все-таки понять, куда нам идти, в какую сторону, то надо нам обязательно покаяться во всех своих грехах. Многие это понимают буквально: покаяться – значит все свои грехи вспомнить, скрупулезно в списочек занести, сообщить на исповеди. Нет, это не есть покаяние, это всего лишь, можно сказать, исследование своих грехов. А покаяние – это переворот. Дословный перевод слова «покаяние» – поворот мыслей, их изменение. Покаяться значит измениться, то есть осознать свою глубокую греховность, возненавидеть ту жизнь, которой мы живем, такую безбожную, унылую, без созерцания Бога, погруженную в грех, вот эту скучную, унылую жизнь, устроенную нам бесами, с которыми мы все в большой дружбе, – и изо всех сил возжелать Царствия Небесного, возжелать стать наследниками Царствия Христова.

Вот это отторжение от греховной жизни и желание Царствия Божия и есть покаяние. И когда произойдет этот поворот в человеке, тогда человек увидит, что ему мешает, что ему застилает глаза. Есть такое слово: «застит». Что мне застит, что стоит передо мной, как ширма, что мешает мне видеть Пресвятую Троицу? И человек начинает видеть: вот гордость мне мешает, зависть мне мешает, блуд, то-се. И он начинает ненавидеть это в себе и изо всех сил старается это искоренить для того, чтобы пробиться к свету.

А как это сделать? Как избавиться от зависти, например? Да никак от нее не избавишься. Единственный способ – это упросить Бога, чтобы Господь ее от тебя забрал, больше никак. Настолько свою зависть возненавидеть, что день и ночь не есть, не пить, не спать, а только просить: Господи, избавь меня. Потом смотришь, пройдет годик-другой, а может быть, и два дня – и нету зависти, чистое сердце. Вот только таким образом, потому что сам человек себя исправить не может. Сам человек может только научить себя прилично вести в обществе, среди людей, чтобы быть вежливым, культурным, обходительным, не проявлять свою зависть, не проявлять свой гнев. Как бы у него ни кипело в душе, он может все равно быть вежливым, глазами стараться не сверкать, кулаки не сжимать, зубами не скрипеть. Это можно себя заставить усилием воли, но избавиться от гнева как такового, как это можно? Только одним способом: Господи, прости, помоги, защити.

Вот как вдова вопила к Богу, к судии: защити меня от моего соперника. Наш соперник – дьявол, и мы должны его побеждать, прилепляясь к Богу. И так с любым грехом – не позволять его себе, не идти охотно ему навстречу: ну, мол, подумаешь, невелик грех, – а, наоборот, все время вступать с ним в борьбу, потому что он застилает нам глаза, так что мы не видим Сына Божия, мы не видим Пресвятую Троицу, мы не имеем веры. То есть покаяние есть лекарство для того, чтобы зрение духовное получить. И апостол Павел в другом послании, которое мы сегодня читали, так и пишет: «Итак, подражайте Богу, как чада возлюбленные, и живите в любви, как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное».

Мы должны подражать не Мане, не Сане, не Клаве, а самому Богу – вот что от нас требуется. Поэтому мы должны жизнь Христову, Его слова досконально изучить, должны Священное Писание знать наизусть – все слова Господни, все Его поступки; вникнуть в Его жизнь и подражать Ему, потому что Он Бог. И как Он принес Себя в жертву Отцу Небесному, так и мы должны себя в жертву принести. Для чего? Для спасения. Господь всех спас, а нам нужно спасти себя. И если мы себя спасем, то вокруг нас и все спасутся, потому что так не бывает, чтобы один в семье спасся, а остальные нет. Благодать Божия как огонь, она зажигает все вокруг. Серафим Саровский так и говорил: «Стяжи мирный дух, и вокруг тебя спасутся тысячи».

Поэтому если у тебя детки не веруют или сноха не верует, кто в этом виноват? Сам виноват. Значит, нет в тебе благодати Божией, нет в тебе любви, поэтому ты человека и не привел к вере. Мы ведь пытаемся только силком: иди в церковь, иди причастись, да почему ты не постишься, да почему ты не молишься. Кто же так к вере приводит? Так можно только отвратить, потому что всякое насилие над человеческой душой – это дело дьявольское, это дьявол – насильник и сопротивник. А вера только показывается. Как Господь – Он только показывал Свою любовь, Свое милосердие, показывал заповеди Божии, рассказывал о них. Он не насиловал, не говорил: вы должны вот это, вы должны вот то. Разве мы в Евангелии слышали такие слова? Нет, Он просто говорил: «Блаженны нищие духом». И все. Хочешь быть блаженным, стань нищим духом, не хочешь, не надо, дело твое. Или вот рассказал притчу про вдову: хочешь – слушай, не хочешь – иди домой, телевизор смотри, это твое дело.

Господь никого не заставляет, это противно Божию замыслу, потому что насильно заставить человека любить нельзя, а Богу нужна только любовь. Ну вот можно всех заставить в церковь прийти. Что тут сложного? Ничего сложного нет. Будет сейчас война, голод, начнут люди умирать от эпидемий – ну и что? битком все набьется, все храмы наполнятся людьми. Но это же все равно из-под палки. Как часто бывает: умер кто-то в семье, и родственники приехали со всех концов страны, кто из Сибири, кто из Средней Азии; все собрались поминать, плакать: да на кого ты меня оставил? То есть горе случилось, оно в церковь и привело. Что они, к Богу, что ли, пришли? Да нет, им покойник нужен, собрались из-за покойника и опять разъехались. Значит, может человек в церковь прийти хоть раз в году, на похороны или на свадьбу, даже если живет в таком месте, где церкви нет. Вот и получается: покойник или свадьба дороже, а Сам Бог не нужен, настоящего желания нету.

Дальше апостол пишет: «блуд и всякая нечистота и любостяжание не должны даже именоваться у вас, как прилично святым. Также сквернословие и пустословие и смехотворство не приличны вам, а, напротив, благодарение; ибо знайте, что никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога». То есть если ты, живя на земле, Царствие Божие не увидел, то ты его не увидишь никогда, потому что «Царствие Божие внутрь вас есть», – сказал Господь. Поэтому, живя на земле, мы себе обитель приуготовляем там, в жизни будущего века. Собственно, все от нас зависит, поэтому нам надо всех сопротивников, все, что мешает видеть Пресвятую Троицу, возненавидеть, как врага. А если в нас этого нет, нет этой веры, нету этого желания, то мы останемся ни с чем: зря в церковь ходим, зря молимся, зря причащаемся, зря Евангелие читаем, зря икон в доме понавесили – ничего нам это не даст, ничегошеньки, до тех пор пока мы не будем употреблять усилия, чтобы внити в Царствие Божие, пока у нас не будет истинной веры.

Поэтому когда мы молимся, просим о чем-то у Бога и видим, что Господь нам по нашей молитве не дает, это не значит, что Господь злой, что Господь на нас рассердился, что Господь не хочет нас помиловать или, как некоторые говорят, Бог не слышит мои молитвы. Нет, Бог слышит и Бог знает, только Он хочет одного: чтобы мы достигли Царствия Небесного. А в силу того, что мы люди, устроенные неправильно, не по-христиански, и, пока нас за живое не тронешь, мы молиться не будем, Господь и посылает нам скорби – чтобы мы молились. Он хочет услышать наш голос, Он хочет нас оторвать от механического исполнения каких-то там правил и заставить нас истинно молиться, истинно, по-настоящему, чтобы у нас была живая беседа с Богом, а не просто повторение каких-то, даже очень замечательных, слов. Поэтому Господь и трогает нас за живое. Тогда наша душа как-то оживает, просыпается, мы сразу: ох, Господи. Уже у нас и слезы на глазах, и мы действительно готовы молиться.

Поэтому путь наш такой скорбный. Но надо доверять Богу, видя, веря, что Господь нас слышит, понимает и что Господь знает, кому, когда и что, в какое время подать. Поэтому не надо на Бога сердиться, а надо во всем Ему покоряться. Бог Сам лучше знает, что нам сделать, Бог Сам нашу жизнь управит. Поэтому, если у нас будет такое отношение к Богу, правильное, то и Он нас будет утешать Своей благодатью. А у нас часто как? Что-то просит человек у Бога, Господь ему и это, и это, и это дает, и человек уже привыкает к этому – но вдруг Господь чего-то не дал, и он начинает сердиться, нервничать, волноваться, забывая о том, сколько ему Господь давал.

Когда ты просишь, а Господь тебе не дает, значит, по каким-то причинам это тебе сейчас не полезно. Потерпи, все-таки твори волю не свою, а волю Божию, стремись к тому, чтобы ее познать. А познать волю Божию можно, только увидев Бога. Вот так в духовной жизни все связано в одно. Поэтому, если мы хотим укрепить веру и укрепить в себе благочестие, быть наследниками Царствия Небесного, нужно нам к свету Божию пробиваться через отказ от своих грехов, через покаяние. Тогда наша вера будет истинная, живая и мы достигнем Царствия Небесного. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 17 января 1987 года

Проповедь протоиерея Вячеслава Резникова

О видении на расстоянии

Суббота по Рождестве Христовом

1Тим.6:11-16; Мф.12:15-21.

Сегодня, в субботу по Рождестве Христовом, Евангелист Матфей приводит слова Пророка Исаии о Иисусе Христе. Но зачем очевидцу жизни Господа ссылаться на того, кто жил несколько сотен лет назад? Зачем указывать на то, что является только тенью событий? Но часто взор только на расстоянии может охватить всю картину. А тень порой может подчеркнуть то, чего не замечаешь, разглядывая сам предмет.

Итак, перед нами – повседневные дела Господни. В очередной раз «последовало за Ним множество народа», в очередной раз Он «исцелил их всех», и в очередной раз тщетно «запретил им объявлять о Нем». Все видят великого чудотворца. А Исаия смотрит издали, и вот что открывается его взору: «Се, Отрок Мой, Которого Я избрал, Возлюбленный Мой, Которому благоволит душа Моя; положу Дух Мой на Него, и возвестит народам суд. Не воспрекословит, ни возопиет, и никто не услышит на улицах голоса Его; трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит, доколе не доставит суду победы; и на имя Его будут уповать народы». Разве могли это увидеть те, кто со своими бедами и нуждами ходил за Ним? А Пророк увидел только это, и не увидел ни чудес, ни власти над стихиями.

А что мы видим сейчас, спустя две тысячи лет? Чудес, вроде бы, не видно; стихии текут своими путями. Но ведь обещал Он перед вознесением: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28:20). И Апостолы свидетельствовали, что «Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же» (Евр.13:8). И мы сейчас, как Исаия тогда, видим то, чего люди не замечали за Его чудесами: «Не воспрекословит, не возопиет, и никто не услышит на улицах гласа Его; трости надломленной не переломит и льна курящегося не угасит». И сколько богохульства изливается на Него! А Он, «единый имеющий бессмертие, Который обитает в неприступном свете», все терпит, «не воспрекословит, не возопиет».

И только вдруг иногда какой-нибудь богохульник и гонитель услышит: «что ты гонишь Меня»? И в ответ – «Господи! Что повелишь мне делать» (Деян.9:4-6)? И вдруг станет ясно, что Он и всегда был рядом, но не ломал тебя, не угашал твоей свободы. И вдруг увидишь, как Он ждал, пока вырастет зерно веры в твоей душе, пока проникнет в твою душу закваска Его пришествия в мир. И увидишь, что весь мир пронизан Его присутствием. И – принесешь «доброе исповедание», и если надо, то и «перед многими свидетелями», и более всего видимого прославишь Того, «Которого никто из человеков не видел и видеть не может. Ему честь и держава вечная. Аминь»!

Проповедь протоиерея Григория Дьяченко

Преподобная Мелания Римляныня

(Уроки из ее жизни: а) воздержание, б) благотворительность и в) ревность о спасении ближних)

I.

Преподобная ныне ублажаемая Мелания была внучка прославившейся своим благочестием Мелании (старшей, память которой – 8-го июня), под влиянием которой и сама она утвердилась в благочестии. С детских лет полюбила она Бога всею душою, не чувствовала никакой привязанности к миру и не только не превозносилась, но и не дорожила даже преимуществами своего положения наследницы богатейшаго и одного из знаменитейших родов римской империи. Замужество также не привлекало ее и только ради послушания воле своих родителей вышла она замуж, когда ей было 14 лет, за равного ей по происхождению и богатству сына префекта Италии и Африки – Пиниана.

Потеряв двух детей, Пиниан и Мелания приняли это горе свое за указание свыше – жить для единого Бога, и руководясь еще при этом наставлениями престарелой бабки Мелании, прибывшей в это время с востока для посещения своих родственников в Риме, они окончательно изменили жизнь свою, стали продавать свои многочисленныя имения и употреблять вырученныя деньги на благотворительныя дела, на построение храмов и монастырей и на выкуп пленных. Сами же проводили жизнь в полном воздержании, в непрерывных трудах, занимаясь, между прочим, переписыванием книг, продажею которых увеличивали средства для благотворительности.

Мелания, по смерти своего отца, уединилась в одном из своих имений и предалась молитвенному подвигу в общении с несколькими благочестивыми девами, между тем как и Пиниан, муж ея, жил в обществе 30-ти отшельников.

Богатейшая римлянка жила в такой тесной келлии, в которой едва можно было встать и повернуться; спала на рогожке не более двух часов в сутки; пищу принимала только раз в неделю; большую часть времени посвящала молитве и изучению свящ. писания. Св. писание она читала даже и тогда, когда что-либо делала руками; у ней был обычай каждый год прочитать три раза всю Библию.

Незадолго до своей кончины Мелания, поехав в Константинополь по вызову бывшаго там в это время дяди ея, «знатнейшаго и умнейшаго» Волузиана, имела утешение содействовать обращению его к вере Христовой, между тем как до тех пор даже блаженный Августин не мог отклонить его от язычества; она же еретиков несториан возвращает в церковь, верных утверждает в вере, лжеучителей посрамляет и с сомневающимися в вопросах веры с утра до вечера беседует о вере, ревнуя о спасении ближних.

Пред своею кончиною препод. Мелания еще раз совершила поклонение всем святым местам, день Рождества Хр. проведя в Вифлееме. Когда же возвратилась в свою обитель, занемогла и по приобщении свят. тайн мирно скончалась 31-го декабря 459 г., на 57-м году своей преисполненной любви к Богу и ознаменованной неисчислимыми благодеяниями людям подвижнической жизни. (Ч.-М. дек.).

II.

Много поучительных уроков представляет нам жизнь преподобной Мелании римляныни.

а) Поучимся у ней прежде всего ее чудному воздержанию в пище и питии. Если мы по примеру препод. Мелании не можем ограничить употребление пищи однажды в неделю, то во всяком случае можем и должны избегать гибельного невоздержания, помня, что пресыщением отягченное чрево, как гиря, висит над крылами духа и тянет его к земле, так что при всех условиях он более бьется о землю, нежели возлетает к небу.

«Внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пианством и печальми житейскими, и найдет на вы внезапу день той». (Лук. XXI, 34). «Если настоящее назначение пищи, говорит святитель Филарет, митрополит московский, есть поддержание и возобновление телесного состава, который неприметным образом непрестанно снедает тление; а вкус пище и приятность питию даны, как средства для сей цели: то каждый кусок пищи, сверх утоления голода, снедаемый для вкуса, есть доля объядения; каждый глоток пития, после угашения жажды и после ободрения сил, употребляемый для приятности, принадлежит к чаше пиянства.

Что же суть наши столы, на которых трудно перечесть различные роды пищи, трудно угадать их состав, трудно упомнить названия различных родов пития? Не хитросплетенныя ли сети, которыя мы разставляем друг другу, чтобы уловить в объядение, хотя иногда очень тонкое, и в пиянство, хотя по-видимому трезвое? И не приметишь, как перейдешь от ядения к объядению, как простое употребление пития превратится в пиянство. Надобно прилежно смотреть за собою. Внемлите себе.

Восклонись, несчастный поклонник чрева, и если ты не можешь вдруг выше себя вознести глаз твоих, стань прямо пред зеркалом и посмотри, не написан ли на самом тебе закон против раболепства чреву? Не видишь ли, что выше чрева твоего есть грудь, в которой живет сердце, желающее добра, чувствующее любовь; что над нею еще возвышается глава, в которой царствует ум, созерцающий истину, разум, мыслящий о вероятностях; что под тою и другою, как бы под небом и землею ад, низвержено темное чрево, не имеющее ни мыслить, ни желать? Много ли нужно проницания, чтобы приметить, что оно не владычествовать должно над высшими областями, но быть в служении, в порабощении, в презрении? Если, напротив, ты стараешься более и более угождать чреву в том, чего оно слепо требует, для него желаешь, для него вымышляешь: то берегись, чтобы оно не сделалось сильнее и выше головы, и своею безобразною тяжестию не стало стеснять и подавлять благороднейших действий ума и сердца. «Внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством». (См. проп. Фил. м. моск.).

б) Поревнуем, братие, далее, св. Мелании римляныни в ее любви к христианской благотворительности.
Дело благотворительности бедным, нищим, безприютным высоко ценится Господом! Он вменяет в услугу Себе Самому то благодеяние, которое оказываем мы им. Он благоволит называть безприютных бедных – меньшими братиями Своими, – и за временное благодеяние им на земле дарует благотворителям вечное Свое царствие. «Приидите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира» (Матф. 25, 34).

Иной может спросить: почему так дорого ценится Господом благотворение бедным, нищим, безприютным? Потому что оно с одной стороны есть подражание безпредельной любви Божией, а с другой оно необходимо для облегчения участи тех ближних наших, которые, по неисповедимым путям Промысла, несут тяжкое иго бедности.
«Бог любы есть» (1Иоан. 4, 8). Все свойства и действия Божии суть выражения и, так сказать, облачения Его любви. И кто усумнится в этом? Разве тот, кто никогда не размышлял ни о мире, ни о себе; разве тот, кто намеренно смыкает очи свои, чтобы не видеть всей широты и глубины милостей Божиих, проявляемых в жизни нашей и во всем мире. Мы, можно сказать, погружены в благодеяния Божии; любовь Божия объемлет нас со всех сторон, как воздух, которым мы дышим. Если так, то кто же ближе к Богу, кто приятнее Ему, как не люди уподобляющиеся Ему своею любовию к тем, кои преимущественно нуждаются в ней для своего существования? Все люди имеют образ Божий, но действуют по образу Божию только уподобляющиеся Богу христианским состраданием к нуждающимся в помощи, оказывающие милосердие к бедным и безприютным, по мере своих сил.

Когда обратим внимание на состояние бедных, нищих, безприютных, – здесь откроется для нас другая светлая сторона благотворительности.

Нуждаться в насущном пропитании, не иметь постоянного жилища, или, имея какое-либо пристанище, терпеть крайний недостаток в одежде и других житейских потребностях при невозможности собственным трудом удовлетворить ум, – это великое горе. А в мире сколько людей, бедствующих от разных причин! Рядом с богатством, рядом с избытком во всем, вы встречаете горькую нужду, которая невольно потрясает ваше сердце.

«Справедливо говорят: бедность не порок; она даже есть добрая школа самоусовершенствования. Но справедливо и то, что крайняя бедность нередко ведет к порокам. У многих ли достанет силы воли выдерживать великую нужду во всем с христианским терпением, и безропотно нести крест свой до могилы? Не встречаем ли мы людей, которые от безприютности решаются на преступления, о каких в лучшем состоянии они никогда и не подумали бы? Не видим ли, что лишенные средств к жизни нередко впадают в отчаяние и решаются на ужасныя злодеяния? Дайте им во время руку помощи, предоставьте занятия, которыя доставили бы им способ к предотвращению лишений в существенных потребностях, развейте в них сознание нравственного долга, укажите им путь к честному труду, – и вы сделаете из них честных тружеников и полезных членов общества. Вы исполняете тем долг любви христианской, без которой все добродетели ваши ничтожны». (См. «Слова и речи» Леонтия, архиепис. варшавск. т. 1)

в) Станем наконец, братие, подражать св. Мелании римляныни в ее ревности о спасении ближних.

Наше время и в особенности наше отечество, в котором появилось столько отпавших от истинной церкви раскольников и сектантов, представляет для этого широкое поприще. Жатвы много, но делателей мало. Нельзя быть равнодушным истинному христианину, проникнутому св. евангельскою любовию, при виде вечной гибели его ближних. Он и жизнию своею, и словом своим, и пером своим должен содействовать обращению заблудших своих собратий на путь истины, помогая тем и пастырям церкви, которые не всегда и не везде могут сами поражать ложь и заблуждение, занятые часто неотложными делами своей пастырской деятельности в указанном им месте.

Если бы все православные христиане помнили слово апостола: «созидайте кийждо ближняго своего»,т.е.. заботьтесь каждый о спасении ближняго (1Кор. X. 33) и слово св. I. Златоустаго, что если они «и вся исправят, а ближняго не пользуют, то не войдут в царство небесное» (на 1-е Кор. X. 33), и слово блаженного Феофилакта, что «хощет Бог, да всяк наставляет и созидает другого» то не было бы среди православных христиан стольких прельщенных ересями и разными их учениями. Мыслимо ли волнам моря не разбиться о гранитную скалу? И может ли не развеяться прах, гонимый ветром? А враги наши, в сравнении со всеми нами, и подлинно не более, как волны пред скалою и прах пред лицем ветра. И так, не замедлим, а поспешим все мы на помощь церкви и выйдем в сретение нашим врагам. Призовем на помощь благодать Божию и мы несомненно победим их. А, победивши, соделаем великую радость на небесах, а сами получим ту награду, которую Господь обещает победителям. «Побеждающему», говорит Он, «дам сести со Мною на престоле Моем» (Апок. III. 21).

III.

Молитвами препод. Мелании, украшенной воздержанием, благотворениями, ревностию о спасении ближних и др. христ. добродетелями, да подаст нам Господь благодатныя силы на всякое дело благое и богоугодное!

---

Источник: https://azbyka.ru/days/2023-01-13

(140)