Проповедь игумена Никона (Воробьева)
Слово в пятницу первой седмицы Великого поста
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Проходит первая неделя Великого поста. Сегодня многие придут на исповедь, чтобы завтра причаститься Святых Таин. Но, Боже мой, даем ли мы себе отчет, к чему готовимся приступить? «Приимите, ядите, Сие есть Тело Мое… Сия есть Кровь Моя», – говорит Господь Вседержитель (Мф. 26:26, 28).
И не только приглашает, но и предупреждает: «Аще не снесте Плоти Сына Человеческого, ни пиете Крови Его, живота не имате в себе» (Ин. 6, 53). Отказаться от причащения не может никто, желающий спасения. Но как я приступлю к Тебе, Господи? Вот я слышу голос из алтаря: «Святая Святым!», а я весь во грехах. Как не страшиться мне, когда и Святые Твои не считали себя достойными приступить к Святым Тайнам: «Вем, Господи, яко недостойне причащаюся пречистого Твоего Тела и честныя Твоея Крови… всего себе повинув греху и сластем поработив… но приими убо и мене, человеколюбче Господи, якоже блудницу, яко разбойника, яко мытаря, яко блуднаго» (Мол. 1), – умоляет св. Василий Великий.
А вот как просит Господа св. Иоанн Златоуст снизойти к его немощи: «Господи Боже мой, вем, яко несмь достоин… да под кров внидеши храма души моея, занеже весь пуст, и пался есть… но якоже восприял еси в вертепе и в яслях бессловесных возлещи: сице восприими и в яслех бессловесныя моея души, и во оскверненное мое тело внити…» (Мол. 2). Также и преподобный Симеон Новый Богослов умоляет: «От скверных устен, от мерзкого сердца, от нечистого языка, от души оскверненной, приими моление, Христе Мой… омый мя слезами моими, очисти мя ими, остави прегрешения моя и прощение мне подаждь. Веси зол множество, веси и струпы моя, и язвы зриши моя… Сего ради к Тебе припадаю и тепле вопию Ти: якоже блудного приял еси и блудницу, пришедшую, тако приими мя блудного и скверного, Щедре…» (Мол. 6).
Если великие святые, исполненные Духа Святого, видели себя изъязвленными грехами и совершенно недостойными приступить к Святым Тайнам, то мы как дерзнем принять Их? Что нам делать? И вот Господь Милосердный, желающий спасения всем погибающим, отвечает: «Покайтесь!»
К покаянию призывал по повелению Божию величайший из рожденных женами святой Иоанн Предтеча, покаяние повелел проповедовать Господь и Своим Апостолам, посылая их на проповедь. Покаяние есть первая заповедь Нового Завета, первая заповедь Господа Иисуса Христа. Покаяние есть величайший дар Божий людям, средство очищения от грехов и дверь спасения. Покаяние есть проявление неизреченной любви Божией к падшему человечеству. Покаяние есть всемогущая сила Божия, врачующая все язвы греховные искренне кающихся.
Через покаяние мытарь вышел из храма оправданным. Покаяние блудного сына, все расточившего, восстановило в прежнем достоинстве. Через покаяние разбойник первым вошел в рай. Покаянием Апостол Петр вернул себе апостольство, а преп. Мария Египетская омыла тысячи своих смертных грехов. Да и все, достигшие святости, достигали ее покаянием. Принесем же и мы искреннее покаяние Господу, сознаем свое недостоинство пред Богом, оплачем грехи свои пред Ним. Исповедуем их пред духовником, не скрывая ничего, не оправдываясь ни в чем. Решимся же впредь противодействовать всеми силами всякому греху – и Милосердный Господь простит нам, очистит нас, применит и к нам Свое неложное обещание: «аще будут греси ваши яко багряное, яко снег убелю»… (Ис. 1, 18). Тогда и мы сподобимся без осуждения причаститься Святых Страшных, Животворящих Тела и Крови Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа.
Сподобившись же этого величайшего дара любви Божией, должны будем всячески остерегаться оскорбить Господа каким-либо произвольным грехом, чтобы Он не удалился от нас.
Надо знать всем, что тогда произойдет с нами. Об этом Господь Сам предупреждает нас: «Кто не со Мною, тот против Меня: и кто не собирает со Мною, тот расточает. Когда нечистый дух выйдет из человека (покаянием и причащением), то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не находя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел, и пришед находит его выметенным и убранным, тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя ившедше живут там: и бывает для того человека последнее горше первого»(Лк. 11, 23–26).
Итак, братие, после причащения особенно трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник наш дьявол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить.
Аминь.
1963 г.
Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова
Пятница 1-й седмицы Великого поста
Мы совершили сегодняшнее богослужение, и сердца наши умилились, умягчились молитвою ко Господу, потому что все православное богослужение покаянное. Это нужно для того, чтобы нам прийти в чувство – чувство сознания нашего греха перед Богом.
Грех есть всякое противление воле Господней. Каждому из нас Бог хочет Царствия Небесного, каждого хочет спасти, а мы все хотим своего и из-за этого всячески спасению сопротивляемся, идем против рожна. Поэтому в нашей жизни очень многое происходит не так. Нам все чего-то хочется, мы стремимся к чему-то, а оказывается, надо совершенно другое делать. Господь премудро наше спасение старается устроить, Он нас жалеет, любит, и мы должны осознать всю свою неразумность перед Богом, увидеть, сколько мы совершаем грехов оттого, что в нас кипят всякие страсти: и гордость, и зависть, и гнев, и сребролюбие, и чревоугодие, и блудность, и уныние, и любовь к излишним словам.
Но самое главное, в чем извращена наша природа, состоит в том, что мы любим только себя. А Господь дал нам две заповеди, с помощью которых мы можем войти в Царство Небесное: надо научиться любить Бога и ближнего своего, как самого себя. Важно именно как самого себя. Потому что вообще-то мы людей любим. Редко бывает, что человек такой злодей, так всех ненавидит, что желает убить. Нет, обычно каждый добр и к своим детям; или идет по улице, видит, кто-то упал – ну, конечно, подойдет, поднимет; попросят взаймы – даст. Каждый за собой знает очень много добрых поступков, но этого крайне мало, потому что надо ближнего любить, как самого себя.
Мы многие вещи любим: и поесть, и поспать, и когда нас хвалят; любим книги интересные или интересные передачи по телевизору; может, кто любит в гости ходить или сам угощать. Много мы вещей любим, и людей любим, но себя все-таки больше, вот в чем вся беда. Господь нам заповедал не делать другому того, что не хочешь, чтоб он сделал тебе, а мы часто к другим людям относимся с недостаточной любовью, хуже, чем к самим себе, поэтому о них совершенно не думаем. Ну самый ближайший пример: вот аналой стоит, крест, Евангелие, исповедь идет. Подходит человек благочестивый, верующий, любящий Бога – и забывает обо всем: что за ним стоит толпа из ста человек; что люди нервничают из-за того, что служба задерживается – может, кому домой надо скорей спешить; что батюшке тоже во время службы нужно хоть немножко, хоть пять минут помолиться, а не всю службу у исповеди простоять, он и так бегает туда-сюда. Человеку дело только до себя: как, да что, да почему, да зачем – я вчера, нет, не вчера, вы знаете, позавчера, и вот я позавчера поехал, я там это сделал… Совершенно не относящиеся к исповеди вещи. Или начинает раскланиваться: один земной поклон сделает, другой земной поклон сделает, а остальные все ждут.
Почему это происходит? От недостатка любви. Потому что человек думает только о себе: вот я, вот крест и Евангелие, вот мой батюшка, и мне надо от него и совет получить, мне надо ему покаяться. Только я, а все остальные, которые вокруг меня стоят, – это какие-то пни. Иногда эти пни меня задевают; а если стоит и мне мешает, я вот так рукой его отодвину. Часто наблюдаешь страшную картину, как к кресту люди подходят, например. Каждый хочет приложиться губами к изображению распятого Христа Спасителя и при этом отталкивает других. Так этот же самый Христос и сказал: «Люби ближнего, как самого себя»! Но человек, прикладываясь к Его кресту, совершает преступление – нарушает эту любовь. Христос пришел для того, чтобы научить любви, а тут прямо наоборот. Лучше совсем не подходить, чем подходить вот так.
Так же и у Чаши, и так во всем. То есть у нас нет смирения, нет видения другого человека, нет понимания, что ближний – это не просто предмет, одетый в пальто и платок, а живой человек, у него своя душа, своя боль. У него дома скандалы, может быть; или он очень тяжело болен; или у него жизнь так сложилась, что страшно представить – если бы нам такое, мы бы давно бы уже умерли, а вот его Господь хранит по каким-то причинам. Мы не чувствуем, что вокруг нас живые люди; не просто предметы, которыми можно как-то управлять, а каждый человек – это величайшая драгоценность перед Богом, каждый человек стоит любви. А у нас, в силу нашего помрачения, все обращено на себя: мои дела, мои заботы, как я себя чувствую. У некоторых это чуть дальше распространяется: моя жена, мои дети. А уж дальше это редко кто: там мать или отец – об этом почти никто и не думает, они уже считаются дальними родственниками, не говоря о братьях, сестрах.
Вот такая беда. Это и есть, собственно, грех, который над нами властвует. Это есть то беззаконие, которое распяло Христа. Потому что Христос пришел в мир, чтобы показать людям Свою любовь, научить их любви, а люди из зависти Его распяли. Вот так же стояли, такие же простые мужики, бабы. Их научили, и они кричали: «Распни, распни Его!» – и показывали пальцем. Неделю назад кричали: «Осанна в вышних, благословен грядый во имя Господне!» – а через неделю: «Распни, распни Его!» Как настроят их, так они и идут. Нету ни рассуждения, ни любви, ни смирения, ни понимания, живут как в чаду каком-то. И так же и мы с вами. Мы все время забываем, для чего Церковь существует на земле – чтобы нам научиться любви, преодолеть рознь мира сего, стать воистину братьями и сестрами во Христе, почувствовать это. А у нас желание весь мир подчинить только себе, использовать только для себя.
И вот человек-грешник, который весь мир вроде поставил на службу себе, – он все и изгадил, потому что не относится к миру как к дару Божию. Стремление только потреблять: мне надо дерево, значит, спилю; мне нужно еще что-то, значит, добуду; а после меня хоть потоп. Абсолютно наплевательское отношение. Отчего это происходит? От недостатка любви и от недостатка понимания, от того, что человек обращен только на себя. И это зло выражается в чем угодно. Вот, например, один человек ругает другого. Ну, допустим, тот даже виноват, но ты-то сам грешник, как же ты можешь другому говорить, что он такой-сякой, когда ты сам такой же такой-сякой и даже еще хуже? А у нас это постоянно, нам только бы свое отношение заявить. Вот в нас кипит – и нам надо обязательно выплеснуть.
Если нам нравится человек, мы готовы его ласкать; если не нравится, мы его отодвигаем. Возникло чувство зависти – значит, завидуем; возникло чувство блудное – значит, услаждаемся; если увидели какую-то вещь и нам хочется ее – значит, мыслим, чтобы нам только ее заполучить. И так во всем, мы живем только чувствами, а они воспаляются от геенны, от ада преисподнейшего, от нашей греховной, падшей природы. А нам надо стараться жить не по чувствам, а по заповедям Божиим. Есть заповедь – и надо ее исполнять; понимаешь не понимаешь, хочешь не хочешь, можешь не можешь – а надо.
И если мы будем заповеди Божии исполнять, то постепенно наша жизнь начнет исправляться, а если не будем исполнять заповеди Божии, то все как один погибнем. Что значит погибнем? Значит, мы, несмотря на нашу веру, в Царство Небесное не войдем, потому что и бесы тоже веруют, но не могут они в Царствие Небесное войти, будучи злыми по своей природе. Нам наша жизнь дана, чтобы мы не просто ее проели, пропили, прожили, а чтобы мы все время копили добро. Как Господь говорит: в Бога надо богатеть. Надо постепенно самого себя из скандалиста, раздражительного, блудного, нахального, жадного, еще всякого человека превратить в существо кроткое, спокойное, смиренное, нераздражительное, любовное, уважающее другого человека, уважающее его бесценную свободу. А мы постоянно посягаем на свободу других людей.
Часто слышишь: батюшка, что бы мне такое сделать, чтобы кого-то из своих домашних в церковь притащить? во что бы то ни стало заставить его креститься, насильно, насесть на него. Но если Сам Господь Иисус Христос его не тащит на аркане, то какую ты имеешь наглость так к человеку относиться? Может быть, он не хочет Царствия Небесного. Как ты можешь заставить, если Бог, величайший Бог, всемогущий Бог не нарушает свободу другого человека? А у нас нет, раз я полтора года назад стала ходить в храм, и он должен. У нас своеволие: наш любимый человек в храм не ходит, и мы от этого терпим скорбь, но вместо того, чтобы с этой скорбью смириться, мы начинаем нудить его, приставать, превращать жизнь его в ад, и он в результате еще дальше отвращается. Вместо того чтобы молиться, чтобы Господь его спас, мы, наоборот, все время зудим, зудим, пока мысль о Боге вообще у него муку не вызовет. У нас даже в делах веры и то этот эгоизм проявляется: только бы добиться своего, причем во что бы то ни стало.
Мы живем среди людей, в городе, где десять миллионов человек, но уже перестали их замечать, для нас это не люди, а предметы. Вот что с нами грехнаделал. И в семье у нас рознь, непонимание, злоба, раздражение, потому что мы не имеем ни кротости, ни любви, ни терпения, ни послушания, ни уважения к свободе человека. Нет у нас понимания, как должен жить христианин. Христианин должен быть, как овечка, кроткий. Овечка, она же никогда не рычит, не грызет никого, она только терпит, у нее такая участь. И в то же время мудрость надо иметь. Как Господь сказал: «Будьте мудры, как змии, и просты, как голуби». Потому что часто жизнь нам такие ребусы предлагает – и как их решить, как поступить, что делать? Вот так сделать вроде нехорошо, и так сделать нехорошо. Сколько же требуется нам рассуждения! Это дар, необходимый для нашей жизни. А еще надо молиться Богу, как апостол Иаков нам заповедал: кто не понимает, как ему быть, пусть просит у Бога: Господи, вразуми меня так поступить в данной ситуации, чтобы было по Твоей заповеди. А у нас только горение: вот я хочу, и мне надо этого добиться.
Некоторые так и делают – к одному батюшке подходит: «Батюшка, благослови». А батюшка говорит: «Нет». Он к другому: «Батюшка, благослови». Опять нет. Он к третьему – ну а третий уж благословит. Господь видит, что человек не вразумляется, не хочет волю Божию исполнить, а ищет обязательно своего, и дает: хочешь свое творить – твори. Попускает ему плыть по тому пути, который он избрал. А потом бах об стену. Как же так, меня же батюшка благословил, а вот что вышло? Да потому что ты искал-то не воли Божией, а искал своего. Все получается наоборот, потому что клещами все вынимается. Нет чтобы трепетно думать: в чем воля Божия? как мне угодить Богу? как мне хорошо поступить, чтобы Господь Иисус Христос не плакал бы, а радовался, глядя на меня?
Постоянно надо ставить себя перед Богом. Так же и на исповеди. Подхожу к исповеди – в чем мне каяться? Некоторые прямо мучаются: ну вот, опять батюшка сейчас будет приставать. Что же ему от меня надо? Накрыл бы скорей, да и дело с концом. А на самом деле ему ничего не надо, ему тоже надо скорей домой и отдыхать, как всем живым людям. А просто Господь хочет, чтобы наше сердце поняло: в чем грешен перед Богом? вот я сейчас приду домой, с чего мне надо начать новую жизнь? Потому что каждая исповедь должна быть таким началом, каждая исповедь должна для нас что-то открыть, какую-то очередную завесу. У нас много завес на глазах – и вот одну из них снять, чтобы свет Божий к нам был еще ближе, чтобы постепенно, потихоньку мы все просвещались, просвещались от исповеди к исповеди. А то как? Сорок лет в храм ходит – и «во всем грешен», вот и вся исповедь. Или думает: что же такое сказать? Вот надумал: двадцать восемь тысяч лет тому назад я… Вспомнил! сразу легче на душе. Хотя этим грехом давно уже человек не мучается, уже давно раскаялся.
Исповедь – это не копание в каких-то грехах, нет, исповедь есть осознание того, что меня мучает в данный момент, чем я Богу не угодил. И это есть начало новой жизни: от чего я завтра решусь отказаться ради Господа. Для этого мы и пост предпринимаем, чтобы нам учиться отказываться. Мы не едим мяса – но есть мясо не грех. Мы не пьем молока – молоко пить тоже не грех. Ничего грешного в этой пище нет, но мы как бы тренируемся, потому что, если научился отказываться от мяса, потом научишься отказываться от осуждения. «Марфа, иди сюда. Вот ты слышала…» – и пошло. А взять да отказаться: «Ты знаешь, прости, голубушка, я очень спешу» – лишь бы в этом не участвовать, не обсасывать: вот эта то сделала, эта то, у той такого цвета нижнее белье, а у этого такого. Отказаться хоть от чего-нибудь, хоть от какого-нибудь греха.
Вот я сейчас приду домой, а зять опять пьяный. Ну хоть один вечер я могу не бурчать, не злобствовать, дочь свою не заводить, чтобы она на него набросилась. Хоть что-нибудь сделать ради Господа. А то: батюшка, рыбку – грех, рыбку – не грех? Как будто в масле или в рыбе Царство Небесное. Все занимаемся совершенно не тем, а нет чтобы духовное какое-то сделать усилие. Некоторые говорят: «Вот, батюшка, редко в церковь хожу». И все, год нет его. На следующий год опять пришел: «Редко в церковь хожу». Ну когда же ты будешь часто ходить? Если ты осознал, что грешен, что в церковь ходишь мало, то исправься, ходи почаще. Ну не можешь каждую неделю, как положено, ходи хоть раз в месяц, и то будет хорошо, уже шаг вперед. А то ни с места: годы идут, ведь каждый день к смерти приближает – и ничего с нами не происходит. А надо, чтобы с каждой исповедью мы делали шажочек маленький вперед, чтобы что-то доброе в нас все время росло, а злое уменьшалось. Для этого и пост, для этого и покаяние, для этого и исповедь.
Исповедь – это удивительное орудие. Сначала в древней Церкви ее как распространенной практики не было, она началась века с четвертого и укоренилась только веку к шестому, то есть шестьсот лет люди жили без исповеди, да и сейчас живут. Во многих православных странах опять уже практически никакой исповеди нет, у нас в России немножко держится кое-где. Скоро и этого не будет, потому что никому это не надо. Нам лишь бы исполнить свое – вот поговел, причастился, подал, послушал: читают за три рубля или не читают? Не читают? Как же, значит, зря три рубля, что ли, платил? Молитву за три рубля купил, а они не молятся. Как будто молитва – это громко прокричать слово. Нет, молитва – дело сердечное. Можно в рупор имена говорить, но Бог не услышит. Бог слышит, только когда в сердце что-то происходит. А кричать – это все мастаки, а если уж голоса нет, то можно в микрофон, при современной технике никакого труда не составляет.
То есть ищем-то мы все не того, ищем внешнего, а надо стараться искать внутреннего, искать в сердце своем Бога, искать, как приблизиться к Богу. Жизнь очень сложна, очень трудна, но Господь близок, Господь знает, как мы немощны, Господь знает все наши грехи. Он знает нас насквозь, Он бесконечно любит нас, Он за нас пострадал, каждый из нас у Него на счету, потому что нас очень мало осталось. И вот несмотря на то, что мы худые, грешные и такие бестолковые, тем не менее Он любит нас, потому что мы Его последние чадушки. Остальным совершенно никакого дела нет ни до чего. Вообще люди как-то обезумели. Вот сейчас был у одной рабы Божией, у нее сестра родная умерла. «Нет, – говорит, – надо отпевание на понедельник отложить, потому что в воскресенье я на дачу еду». Ну это же совершенно человек больной. Родная сестра умерла – пусть она такая-сякая, но ведь родная. Ну можешь ты поездку на дачу отложить? Нет, надо ехать. Вот такие мы стали черствые люди, и все равно Господь каждого верующего знает, помнит, каждый из нас записан в книге жизни у Бога, и каждого из нас Господь ведет, хочет спасти, помочь, сохранить, оградить, а мы – ни с места.
Если бы мы чуть-чуть шевелились, мы бы достигли величайшей славы на небесах. Многие древние отцы говорили, что последние будут выше первых. Жизнь сейчас такая тяжелая, и сохранить веру и благочестие очень трудно. И Господь это знает. Поэтому пытающиеся из последних сил угодить Богу превзойдут многих великих святых древности. Но для этого нужно хоть что-то делать – то малое, на что ты способен. Господь не требует от тебя, чтобы ты не ел, не пил, не спал, все имение нищим раздавал. Делай то, что ты должен: если ты жена, будь нормальной женой; если ты отец, будь нормальным отцом; если ты сын, будь нормальным сыном. Если работаешь на работе, будь нормальным работником, не надо очень хорошим, просто нормальным: не воруй, не хами начальнику, будь добросовестен – и уже будешь величайшей славой на небесах обладать. По нашим временам, на фоне полного оскудения духовного это уже будет прекрасно, это будет уже великий сапфир, драгоценность.
Тебе дело поручено Богом – вот и делай. А то к чему-то стремятся, куда-то едут помогать, какой-то тете за тридевять земель – а здесь родная мать, сестра, дети, племянники… Некоторые так добрые дела делают: детей бросила, пошла кому-то там полы мыть. Ну это же просто анекдот, все вверх ногами. Дома Богзнает что творится – нет, добрые дела делает дальним каким-то. Да потому что там легче: бес тщеславия помогает, люди хвалят, благодарят, а здесь не за спасибо надо работать, а именно по долгу. Никто тебе спасибо не скажет за то, что ты посуду вымыл. Или кто-то из родных нахамил, а ты стерпел или прощение попросил первый – что, тебе муж или жена спасибо скажут? Никогда. Никто спасибо не скажет, если ты принял всю вину на себя или если никто не хочет делать из семьи, а ты сделал.
Это и ценно, потому что Бог видит: вот этот человек христианин, он свой долг исполняет, не пеняет на другого: пусть он, пусть он, – а сам делает, не живет за счет других, никого не осуждает, не говорит, что он плохой, он такой-сякой, а берет просто, спокойно и делает. Если будем так жить, все тогда встанет на свои места. И как просто сейчас спасаться. Наша жизнь – это сплошное мучение, мука. Но мученичество на самом деле самый простой подвиг. Прими эту муку. Как святые отцы говорили: «Дай кровь, и прими дух». Не дав крови, дух не примешь никогда. Обязательно нужно именно кровь проливать. Духовная жизнь – это ежедневное кровопролитие, и, если нет у нас этого, ничего мы не достигнем. Когда нашу душу поволокут бесы, мы не увидим Царствия Небесного, и не увидим апостола Петра, и никто нам двери не откроет. Мы будем стучать: Господи, ну как же, мы верующие, мы и тогда ходили, и тогда ходили, и вот это делали, а Господь скажет: отойдите, Я не знаю вас. Все, что вы делали – это только себя услаждали.
Надо нам стараться вникнуть умом в эти две великие заповеди: люби Бога и люби ближнего, как самого себя. В этом и весь закон, и все пророки. Будем сейчас молиться Богу, думать о своих грехах, каяться в них, просить у Бога помощи, совета, вразумления и стараться каждый день, каждый час новую жизнь начинать для того, чтобы нам, забывая заднее и простираясь вперед, войти в Царствие Небесное. Аминь.
Крестовоздвиженский храм, 6 марта 1987 года, перед исповедью
Проповедь протоиерея Родиона Путятина
В пятницу первой седмицы Великого поста
Некоторые из христиан, как известно, и в Великий пост не причащаются Святых Таин Тела и Крови Христовой. Ужели, слушатели, и между вами, стоящими теперь в сем храме, есть такие, которые в настоящий пост не будут причащаться? Если и один есть между вами такой, я обращу беседу мою к нему. Послушай, что я скажу тебе: Сам Бог послал ныне тебя в церковь, чтобы ты услышал, как пагубно для души удаляться Святого Причастия.
Скажи, почему ты не думаешь причащаться Тела и Крови Христовой? Или ты сам не знаешь почему? Так, без всякой причины не думаешь причащаться или, может быть, даже не думаешь об этом, что не станешь причащаться? Для тебя все равно, причащаться или не причащаться? О, если ты таков, то опомнись, подумай о себе. Ты нисходишь во глубину греховную, оттого и не радеешь о себе; ты забыл о спасении своей души, оттого и не помнишь, что тебе надобно причаститься. Ты болен душой и не чувствуешь своей болезни, оттого и не понимаешь, что тебе необходимо причаститься во исцеление души. Ты не заботишься о жизни будущей и вовсе не думаешь, есть ли она, оттого не думаешь и о причащении в жизнь вечную, оттого и все равно для тебя, причащаться ли, не причащаться ли. Опомнись, подумай о себе: ты спишь, умираешь, погибаешь.
Но, может быть, ты имеешь какие-нибудь причины на то, почему не думаешь в нынешний пост причащаться? Некоторые из христиан не причащаются, как они говорят, потому, что считают себя недостойными Святого Причастия. Ты не из числа ли таких христиан? Не потому ли и ты не думаешь причащаться, что считаешь себя недостойным Святого Причастия? Как по видимости ни благовидна сия причина, она не спасет тебя от погибели. Ты считаешь себя недостойным Святого Причастия. Ужели же когда-нибудь придет для тебя это время, что ты будешь считать себя достойным? Ужели когда-нибудь ты будешь в состоянии сказать или подумать о себе: теперь я достоин Святого Причастия, и потому причащусь? Да сохранит тебя Господь от такого достоинства. Только фарисей мог подобным образом судить и говорить о себе, тот фарисей, который осужден Богом.
Истинно смиренные, истинно достойные Святого Причастия не так о себе судят и говорят. Они вот как о себе судят и говорят: «Вем, Господи, яко недостойне причащаюся Пречистаго Твоего Тела и честныя Твоея Крове, и повинен есмь, и суд себе ям и пию»… Так молился святой Василий Великий. «Господи Боже мой, вем, яко несмь достоин, ниже доволен, да под кров внидеши храма души моея, занеже весь пуст и пался есть»… Так молился святой Иоанн Златоуст. Как же ты можешь и когда можешь сказать иди подумать о себе: я достоин Святого Причастия? Не только здесь, на земле, мы, грешные, никогда не можем считать себя достойными, но и на Небе не посмеем о себе думать, что мы достойны того, чтобы в дом души нашей вошел Иисус Христос, на Которого Ангелы взирать не смеют, ибо считают себя недостойными.
«Что же мне делать? – скажешь ты. – Я не смею, я боюсь причащаться, боюсь, как бы мне не причаститься в осуждение». Что тебе делать? Спроси своего духовного отца, что тебе делать. Исповедуйся пред ним во всех твоих грехах, расскажи ему все, что знаешь за собой худого, тогда он скажет, что тебе делать; и что он скажет, то и делай. Если он разрешит тебе причаститься, то причастись: ты имеешь полное право тогда приступить ко Святому Причастию. Духовнику от Бога дана эта власть – прощать кающихся и удостаивать их Святого Причастия.
Впрочем, и после того как духовный отец признает тебя достойным, не забывай своего недостоинства и когда пойдешь причащаться, помни, что ты недостоин Святого Причастия; и когда пойдешь от Святого Причастия, не забывай, что недостойно причастился. «Господи! Я недостоин причаститься Святых Таин, соделай меня достойным», – так молись пред Святым Причастием. «Благодарю Тебя, Господи, что Ты меня, недостойного, сподобил причаститься», – так взывай к Богу после Святого Причастия.
Если же духовник твой не разрешит тебе причащаться, то и не причащайся; ибо если он не удостаивает тебя,то это значит, что ты действительно недостоин и Причастие послужило бы тебе только в грех, в осуждение. Да, бывают случаи, когда человеку, точно, грешно причащаться; бывают грешники, которых именно не следует допускать ко Святому Причастию, хотя они и желают причаститься. Может быть, и ты такой же грешник, может быть, и твои грехи таковы, что и тебе грех причаститься, но пусть это решит и скажет тебе духовный твой отец. Его Бог поставил над тобой духовным судией, пусть он и судит тебя, пусть он и решает. Решение духовника есть исполнение воли Божьей, а собственное твое решение есть самоволие.
Итак, сознавай себя недостойным Святых Таин, но сам не отлучай себя от Святого Причастия, а предоставь это духовному твоему отцу, пусть он отлучит тебя, если это нужно. Сознавать свое недостоинство – твоя обязанность, а удостаивать или не удостаивать тебя Святого Причастия – это обязанность духовного отца. Открыть душевную болезнь духовному врачу ты должен, это твое дело, а нужно ли и можно ли тебе принимать лекарство или нет, – это знает духовный врач, это его дело.
Что ты еще скажешь, ты, который все еще не думаешь причащаться? Скажи, почему ты в прошедший пост не причащался? Некоторые из христиан не причащались, как они говорят, за недосугами, за хлопотами, за делами; им некогда было, у них времени не было. И ты не по тем ли же причинам не причащался? И тебе некогда было, времени не было, недосужно было причаститься?
Господи, Господи! Вот мы до чего можем доходить! Нам недосужно принять Тебя, сладчайшего Иисуса, в дом души нашей? У нас нет времени приготовиться, чтобы причаститься в оставление грехов и в жизнь вечную? У нас есть дела, которых мы не можем оставить ради Пречистого Тела Твоего и Животворящей Крови Твоей! Господи, Господи! Вот до чего мы можем доходить!
Но нет, мой слушатель, нет, ты еще не дошел до этого, ты этого не говоришь, ты не по этим причинам в прошедший пост не причастился. Ты не причащался так, по слабости, по неведению, а не по презрению, не по небрежению к Святому Причастию. Ты скорбел и скорбишь, что не причастился. Нет, нет, ты еще не дошел до такого ожесточения, чтобы так думать и говорить, нет, ты еще не совсем погибший человек, ибо ты молишься Богу, ибо ты пришел в церковь Божию.
Не губи же души своей навеки, причастись Тела и Крови Христовой. По крайней мере приготовься к Святому Причастию: избери какую-нибудь неделю в посте, походи в церковь Божию, помолись, попостись, исповедуйся в своих грехах пред духовником; духовник скажет, можно ли тебе причаститься или нет. Если он разрешит причаститься, причастись без сомнения, а если не разрешит, прими с покорностью запрещение до времени, и оно послужит тебе во спасение.
О, видно, глубоко и далеко отпали мы от Тебя, Господи! Вместо того чтобы нам спешить к Тебе, Источнику нашей жизни и нашего блаженства, нас надобно еще усовещивать, убеждать, чтобы мы шли к Тебе, чтобы мы причащались Тела и Крови Твоей. Нет, грешник не хранит себя от греха, а сугубо грешит, когда самовольно удаляется Святого Причастия. Аминь.
Источник: https://azbyka.ru/days/2019-03-15
(740)