6 мая Цер­ковь празд­ну­ет па­мять од­но­го из са­мых по­чи­та­е­мых хри­сти­ан­ских свя­тых — ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия По­бе­до­нос­ца. С его име­нем свя­за­но мно­го раз­лич­ных, по­рой не очень со­гла­су­е­мых друг с дру­гом ле­генд. Ис­то­ри­че­ские мо­ти­вы, цер­ков­ное пре­да­ние и на­род­ные ска­за­ния на­шли от­ра­же­ние в ико­но­гра­фии свя­то­го.

Во­ин-му­че­ник

Культ свя­то­го Ге­ор­гия за­ро­дил­ся в Па­ле­стине, в Лид­де (Ди­оспо­лис), где из­древ­ле по­чи­та­лась его гроб­ни­ца, а за­тем рас­про­стра­нил­ся по всей хри­сти­ан­ской ой­ку­мене. Уже в V ве­ке в Ри­ме бы­ла по­стро­е­на цер­ковь во имя свя­то­го Ге­ор­гия, где хра­ни­лась часть его мо­щей, а так­же его ко­пье и хо­ругвь. При­мер­но в это же вре­мя ста­ло фор­ми­ро­вать­ся и жи­тие свя­то­го. Ис­то­ри­че­ских све­де­ний о свя­том Ге­ор­гии со­хра­ни­лось ма­ло, од­на­ко уже в вен­ской ру­ко­пи­си IV-V ве­ков мы на­хо­дим рас­сказ о его му­че­ни­че­стве. Со­хра­ни­лись так­же па­пи­рус­ные фраг­мен­ты Де­я­ний Ге­ор­гия VI ве­ка.

Вна­ча­ле Ге­ор­гий пред­ста­ет как ис­по­вед­ник хри­сти­ан­ства, от­ста­и­ва­ю­щий свою ве­ру пе­ред им­пе­ра­то­ром Дио­кле­ти­а­ном (в на­род­ных ска­за­ни­ях — пе­ред невер­ным ца­рем Да­ди­а­ном), но со вре­ме­нем фор­ми­ру­ет­ся об­раз Ге­ор­гия как за­щит­ни­ка сла­бых и угне­тен­ных, что вы­ра­зи­лось бо­лее все­го в сю­же­те борь­бы со зми­ем и осво­бож­де­нии юной де­ви­цы. Ин­те­рес­но, что в древ­ней­ших ска­за­ни­ях свя­той Ге­ор­гий одер­жи­ва­ет по­бе­ду над зми­ем не ору­жи­ем, а при по­мо­щи мо­лит­вы, по­сле че­го про­по­ве­ду­ет на­ро­ду, и по его сло­ву лю­ди при­ни­ма­ют кре­ще­ние.

Со­глас­но пре­да­нию, свя­той Ге­ор­гий жил в III ве­ке в Кап­па­до­кии (по дру­гим вер­си­ям — в Па­ле­стине). Был сы­ном бо­га­тых и знат­ных ро­ди­те­лей, ис­по­ве­до­вав­ших хри­сти­ан­ство, его отец умер как му­че­ник за Хри­ста, ко­гда Ге­ор­гий был еще ре­бен­ком. По­сле кон­чи­ны ма­те­ри, в 20-лет­нем воз­расте он по­сту­па­ет на во­ен­ную служ­бу. Ода­рен­ный умом, храб­ро­стью, физи­че­ской си­лой и кра­со­той, Ге­ор­гий до­бил­ся вы­со­ко­го по­ло­же­ния, стал во­ен­но­на­чаль­ни­ком, близ­ким к им­пе­ра­то­ру Дио­кле­ти­а­ну. Но ко­гда на­ча­лись го­не­ния на хри­сти­ан, Ге­ор­гий пред­стал пе­ред им­пе­ра­то­ром, объ­явил се­бя хри­сти­а­ни­ном и об­ли­чил Дио­кле­ти­а­на. Его аре­сто­ва­ли, под­верг­ли же­сто­ким пыт­кам, и в 303 (304) го­ду обез­гла­ви­ли.

По­кро­ви­тель зна­ти

Цер­ковь по­чи­та­ет свя­то­го Ге­ор­гия как ве­ли­ко­му­че­ни­ка. По все­му ми­ру мы встре­ча­ем его об­ра­зы на ико­нах и кар­ти­нах, в хра­мо­вых рос­пи­сях и книж­ной ми­ни­а­тю­ре, на кре­стах и па­на­ги­ях, в ге­раль­ди­ке и скульп­ту­ре.

Са­мые ран­ние изо­бра­же­ния свя­то­го Ге­ор­гия со­хра­ни­лись в Егип­те: это фрес­ка на стол­пе Се­вер­ной церк­ви в Ба­у­и­те, а так­же эн­ка­у­сти­че­ская ико­на «Бо­го­ма­терь на пре­сто­ле с ар­хан­ге­ла­ми и свв. Фе­о­до­ром и Ге­ор­ги­ем» из мо­на­сты­ря свя­той Ека­те­ри­ны на Си­нае. Оба изо­бра­же­ния да­ти­ру­ют­ся VI ве­ком. На фрес­ке свя­той Ге­ор­гий изо­бра­жен как во­ин, во всем бо­е­вом об­ла­че­нии, с вы­со­ко под­ня­тым ме­чом, на иконе — в бе­лой ту­ни­ке, с кре­стом в ру­ке.

Ос­нов­ная ико­но­гра­фия свя­то­го Ге­ор­гия сфор­ми­ро­ва­лась в Ви­зан­тии, где он был весь­ма по­чи­та­ем. Ви­зан­тий­ские им­пе­ра­то­ры, ча­сто по­став­ляв­ши­е­ся из во­ен­ной зна­ти, счи­та­ли свя­то­го Ге­ор­гия сво­им по­кро­ви­те­лем. Изо­бра­же­ния его бы­ли на мо­не­тах и пе­ча­тях ди­на­стии Ком­ни­нов и Па­лео­ло­гов.

В ви­зан­тий­ском ис­кус­стве об­раз Ге­ор­гия-во­и­на — в до­спе­хах, со щи­том, ме­чом и ко­пьем — со­еди­нял­ся с сим­во­ла­ми му­че­ни­че­ства — кре­стом и крас­ным пла­щом. С са­мых ран­них изо­бра­же­ний его об­лик об­ре­та­ет узна­ва­е­мые и устой­чи­вые чер­ты: это без­бо­ро­дый юно­ша, с ми­ло­вид­ным ли­цом и шап­кой куд­ря­вых во­лос. Ге­ор­гия ча­сто изо­бра­жа­ют вме­сте с дру­ги­ми во­и­на­ми-му­че­ни­ка­ми — Ди­мит­ри­ем Со­лун­ским, Фе­о­до­ром Ти­ро­ном, Фе­о­до­ром Стра­ти­ла­том и др.

Не поз­же кон­ца XII ве­ка воз­ни­ка­ет ико­но­гра­фи­че­ский из­вод Ге­ор­гия, вос­се­да­ю­ще­го на троне, но это до­воль­но ред­кий тип. Так­же ред­ким яв­ля­ет­ся об­раз Ге­ор­гия в мо­ле­нии, ко­гда свя­той изо­бра­жа­ет­ся в трех­чет­верт­ном раз­во­ро­те пе­ред Хри­стом, с под­ня­ты­ми в мо­лит­ве ру­ка­ми. Уже в по­ст­ви­зан­тий­ский пе­ри­од по­яв­ля­ет­ся об­раз, по­лу­чив­ший на­име­но­ва­ние Ке­фа­ло­фо­рос, ко­гда свя­той изо­бра­жа­ет­ся с усе­чен­ной го­ло­вой в ру­ке. Та­кой из­вод был по­пуля­рен на Кри­те в XVI-XVII ве­ках.

Змее­бо­рец

Но са­мым из­люб­лен­ным во всем хри­сти­ан­ском ми­ре стал об­раз Ге­ор­гия на коне, по­ра­жа­ю­ще­го змея («Чу­до Ге­ор­гия о змии»). Од­ни из ран­них изо­бра­же­ний та­ко­го ти­па со­хра­ни­лись на сте­нах пе­щер­ных хра­мов Кап­па­до­кии, в до­лине Ге­ре­ме (ко­нец IX — на­ча­ло X ве­ка). Осо­бо по­пуляр­ным свя­той Ге­ор­гий-змее­бо­рец ста­но­вит­ся в XIV ве­ке, ко­гда по­чи­та­ние свя­тых во­и­нов об­ре­та­ет смысл ду­хов­но­го со­про­тив­ле­ния тур­кам-осма­нам, тес­нив­шим хри­сти­ан на Бал­ка­нах. В этот пе­ри­од по­яв­ля­ет­ся так­же об­раз со спа­сен­ным из пле­на от­ро­ком, ко­то­ро­го изо­бра­жа­ют си­дя­щим в сед­ле, по­за­ди Ге­ор­гия («Чу­до Ге­ор­гия с от­ро­ком»).

Сю­жет «Чу­до Ге­ор­гия о змие» су­ще­ству­ет во мно­же­стве ва­ри­ан­тов. На­при­мер, в гре­че­ских ре­дак­ци­ях ска­за­ния это чу­до опи­сы­ва­ет­ся как един­ствен­ное при­жиз­нен­ное, а в сла­вян­ской тра­ди­ции оно счи­та­ет­ся по­смерт­ным.

Ска­за­ние гла­сит, что неда­ле­ко от ме­ста, где ро­дил­ся свя­той Ге­ор­гий, воз­ле Бей­ру­та (в ря­де тек­стов на­зы­ва­ет­ся го­род Ла­сия или Ге­вал, в зем­ле Па­ле­стин­ской), жил змей, по­жи­рав­ший лю­дей. И жи­те­ли той мест­но­сти из стра­ха пе­ред чу­ди­щем ре­ши­ли ре­гу­ляр­но по жре­бию от­да­вать ему на съе­де­ние юно­шу или де­ви­цу. Од­на­жды жре­бий вы­пал на дочь пра­ви­те­ля. Ее от­ве­ли к бе­ре­гу озе­ра и при­вя­за­ли. В ужа­се она ста­ла ждать по­яв­ле­ния змея. Ко­гда же страш­ный зверь вы­шел из озе­ра и стал при­бли­жать­ся к ней, вдруг по­явил­ся Ге­ор­гий на бе­лом коне, по­ра­зил змея ко­пьем и спас де­ви­цу. Он не толь­ко пре­кра­тил уни­что­же­ние лю­дей в пре­де­лах Бей­ру­та, но и об­ра­тил ко Хри­сту жи­те­лей той стра­ны, ко­то­рые бы­ли языч­ни­ка­ми.

«Чу­до о змии» хо­ро­шо из­вест­но во всех хри­сти­ан­ских стра­нах, но осо­бен­но там, где бы­ла силь­на на­род­ная тра­ди­ция: в Ма­лой Азии, Юж­ной Ита­лии, Гру­зии и Древ­ней Ру­си. Осо­бым по­чи­та­ни­ем свя­той Ге­ор­гий был окру­жен в Гру­зии, где его счи­та­ли небес­ным по­кро­ви­те­лем стра­ны, са­мо на­зва­ние ко­то­рой про­ис­хо­дит от име­нии Ге­ор­гий. Изо­бра­же­ния свя­то­го, сце­ны его жи­тия и чу­дес есть прак­ти­че­ски в каж­дой гру­зин­ской церк­ви. Пе­ре­вод жи­тия свя­то­го Ге­ор­гия на гру­зин­ский язык был сде­лан в IX ве­ке, а уже в XI ве­ке в ис­кус­стве Гру­зии по­яв­ля­ет­ся раз­ви­тый ико­но­гра­фи­че­ский цикл жи­тия свя­то­го. Воз­мож­но, ска­за­лось то, что из Кап­па­до­кии про­ис­хо­ди­ла ро­дом и свя­тая Ни­на, про­све­ти­тель­ни­ца Гру­зии, а со­глас­но пре­да­нию, Ни­на и Ге­ор­гий со­сто­я­ли в род­стве. Од­ним из са­мых ран­них изо­бра­же­ний свя­то­го Ге­ор­гия счи­та­ет­ся ре­льеф кон­ца VI ве­ка на ма­лой сте­ле из Бр­дад­зо­ри (Карт­ли, Во­сточ­ная Гру­зия). На за­пад­ном фри­зе Март­виль­ско­го хра­ма (VII век) со­хра­ни­лось изо­бра­же­ние всад­ни­ка на коне, по­ра­жа­ю­ще­го че­ло­ве­че­скую фигу­ру, ко­то­рое ис­сле­до­ва­те­ли так­же счи­та­ют об­ра­зом свя­то­го Ге­ор­гия. Но это со­мни­тель­но, по­то­му что та­кой ико­но­гра­фи­че­ский из­вод со­от­вет­ству­ет свя­то­му Ди­мит­рию Со­лун­ско­му, а не Ге­ор­гию.

Лю­би­мый свя­той рус­ских кня­зей

В Древ­ней Ру­си ве­ли­ко­му­че­ник Ге­ор­гий так­же был од­ним из са­мых по­чи­та­е­мых свя­тых. Он счи­тал­ся по­кро­ви­те­лем кня­зей и во­и­нов. Мно­гие рус­ские кня­зья но­си­ли его имя. Так, сын Вла­ди­ми­ра Свя­то­го, кре­сти­те­ля Ру­си, ки­ев­ский князь Яро­слав Муд­рый в кре­ще­нии был на­зван Ге­ор­ги­ем. Он по­ста­вил в Ки­е­ве храм в честь сво­е­го небес­но­го по­кро­ви­те­ля. Этот храм был освя­щен мит­ро­по­ли­том Ил­ла­ри­о­ном 26 но­яб­ря 1051 го­да, и день осен­не­го празд­но­ва­ния свя­то­го Ге­ор­гия по­лу­чил име­но­ва­ние Юрье­ва дня. В Ки­ев­ском со­бо­ре Свя­той Со­фии, по­стро­ен­ном Яро­сла­вом Муд­рым, се­вер­ный при­дел освя­щен в честь свя­то­го Ге­ор­гия, и в нем со­хра­нил­ся са­мый ран­ний из жи­тий­ных цик­лов ве­ли­ко­му­че­ни­ка (40-е го­ды XI ве­ка). В под­ра­жа­ние ви­зан­тий­ским им­пе­ра­то­рам Яро­слав по­ве­лел на се­реб­ре­ни­ках и пе­ча­тях изо­бра­жать Ге­ор­гия. На од­ной из со­хра­нив­ших­ся пе­ча­тей вид­на по­лу­фи­гу­ра во­и­на и гре­че­ская над­пись: «Гос­по­ди, по­мо­ги ра­бу тво­е­му Ге­ор­гию, ар­хон­ту».

В ран­них рус­ских ико­нах в об­ра­зе Ге­ор­гия под­чер­ки­ва­лось его мо­гу­чее те­ло­сло­же­ние, физи­че­ская кра­со­та и твер­дость в ве­ре. Та­ков об­раз на дву­сто­рон­ней иконе XI ве­ка из Успен­ско­го со­бо­ра Мос­ков­ско­го Крем­ля. Это свя­той, го­то­вый сто­ять за ве­ру вплоть до смер­ти. Он изо­бра­жен по по­яс, в ла­тах, с ко­пьем в пра­вой ру­ке и ме­чом в ле­вой, на пле­чи его на­ки­нут крас­ный плащ му­че­ни­ка.

К до­мон­голь­ско­му вре­ме­ни от­но­сит­ся и ико­на свя­то­го Ге­ор­гия (ныне в Тре­тья­ков­ской га­ле­рее), она про­ис­хо­дит из Нов­го­ро­да, из Ге­ор­ги­ев­ско­го со­бо­ра Юрье­ва мо­на­сты­ря, за­ло­жен­но­го в 1119 го­ду пра­вну­ком Яро­сла­ва Муд­ро­го, Мсти­сла­вом Вла­ди­ми­ро­ви­чем, так­же на­ре­чен­ным в кре­ще­нии Ге­ор­ги­ем. Ико­на боль­ших раз­ме­ров (230 х 142 см), на ней свя­той пред­став­лен в рост, с ко­пьем в пра­вой ру­ке и ме­чом в ле­вой, с круг­лым щи­том за ле­вым пле­чом. Го­ло­ву Ге­ор­гия укра­ша­ет дра­го­цен­ный ве­нец.

Юрий Дол­го­ру­кий, гла­ва ди­на­стии вла­ди­ми­ро-суз­даль­ских кня­зей и ос­но­ва­тель Моск­вы, так­же счи­тал сво­им небес­ным по­кро­ви­те­лем ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия. В 1152 го­ду он за­ло­жил ка­мен­ную Ге­ор­ги­ев­скую цер­ковь во Вла­ди­ми­ре. Об­раз Ге­ор­гия укра­шал кня­же­скую пе­чать Юрия Дол­го­ру­ко­го.

Ре­льеф­ное изо­бра­же­ние Ге­ор­гия на коне встре­ча­ет­ся на фа­са­де Ди­мит­ри­ев­ско­го со­бо­ра во Вла­ди­ми­ре (90-е го­ды XII ве­ка). При кня­зе вла­ди­мир­ском Ге­ор­гии Все­во­ло­до­ви­че был по­стро­ен Ге­ор­ги­ев­ский со­бор в Юрье­ве-Поль­ском (1230-1234).

Его­рий Храб­рый

К до­мон­голь­ско­му пе­ри­о­ду от­но­сит­ся и фрес­ка Ге­ор­ги­ев­ско­го со­бо­ра в Ста­рой Ла­до­ге (око­ло 1164 го­да), на ко­то­рой пред­став­лен Ге­ор­гий на коне. Но всад­ник не по­ра­жа­ет змия, как это бы­ва­ет обыч­но, он лишь по­пи­ра­ет его, при этом ца­рев­на ве­дет змия на по­яс­ке, как на по­вод­ке. Та­кая необыч­ная ин­тер­пре­та­ция от­сы­ла­ет нас к рус­ско­му ду­хов­но­му сти­ху о Его­рии Храб­ром, в ко­то­ром осво­бож­ден­ная ца­рев­на по­мо­га­ет свя­то­му Ге­ор­гию укро­щать змия, по­вя­зав его шею сво­им шел­ко­вым по­яс­ком. В дан­ном слу­чае мы ви­дим, что змий — как сим­вол зла — не по­вер­жен, а при­ру­чен, зло ис­ко­ре­ня­ет­ся пу­тем пре­об­ра­же­ния, а не умерщ­вле­ния тва­ри. Не слу­чай­но в на­род­ных ле­ген­дах Его­рию Храб­ро­му при­пи­сы­ва­лось «утвер­жде­ние на Ру­си ве­ры пра­во­слав­ной и ис­ко­ре­не­ние ба­сур­ман­ской».

В до­мон­голь­ский пе­ри­од, ха­рак­те­ри­зу­ю­щий­ся вы­со­кой кня­же­ской куль­ту­рой, пре­об­ла­да­ют изо­бра­же­ния свя­то­го Ге­ор­гия как во­и­на-му­че­ни­ка, по­кро­ви­те­ля кня­зей и во­и­нов. Во вре­ме­на та­тар­ско­го ига хри­сти­ан­ская ве­ра глуб­же про­ни­ка­ет в на­род­ную сре­ду, и на­чи­на­ет пре­об­ла­дать об­раз Ге­ор­гия-змее­бор­ца, вы­ра­жа­ю­щий ча­я­ния на­род­ные на по­мощь небес­ных за­ступ­ни­ков.

Ге­ор­гий поль­зо­вал­ся осо­бой лю­бо­вью в Нов­го­ро­де и да­же счи­тал­ся од­ним из по­кро­ви­те­лей го­ро­да. В ле­то­пи­си есть рас­сказ о том, как Ге­ор­гий по­мог нов­го­род­цам осво­бо­дить­ся от оса­жда­ю­щей го­род чу­ди. В из­вест­ной нов­го­род­ской иконе «Чу­до от ико­ны Зна­ме­ния» свя­той Ге­ор­гий вме­сте с дру­ги­ми свя­ты­ми во­и­на­ми воз­глав­ля­ет кон­ни­цу, про­го­ня­ю­щую пол­ки суз­даль­цев от стен го­ро­да.

Один из ран­них и яр­ких при­ме­ров пред­став­ля­ет нов­го­род­ская ико­на I по­ло­ви­ны XIV ве­ка. В ней сов­ме­ща­ют­ся ис­то­ри­че­ский и фольк­лор­ный пла­сты жи­тия: «Чу­до Ге­ор­гия о змии» по­ме­ще­но в сред­ни­ке и окру­же­но 14 жи­тий­ны­ми клей­ма­ми. Ге­ор­гий пред­став­лен здесь как на­род­ный ге­рой: и хри­сти­ан­ский му­че­ник, и небес­ный во­ин-из­ба­ви­тель. Фигу­ра его хруп­ка и изящ­на, всем сво­им юным об­ли­ком он схож с ан­ге­лом. Конь и всад­ник лег­ко па­рят не ка­са­ясь зем­ли. Здесь, как и на ла­дож­ской фрес­ке, ца­рев­на ве­дет на по­яс­ке змия. В клей­мах на по­лях по­дроб­но изо­бра­же­ны сце­ны му­че­ни­че­ства. Мо­жет по­ка­зать­ся, что му­че­ния изо­бра­же­ны как-то от­вле­чен­но, од­на­ко для лю­дей Древ­ней Ру­си об­раз про­чи­ты­вал­ся сквозь приз­му на­род­ных ска­за­ний, в ко­то­рых мно­го­крат­но и очень по­э­ти­че­ски вы­со­ко вос­пе­ва­ет­ся по­двиг Его­рия Храб­ро­го.

Герб, ор­ден и про­стая ко­пей­ка

На­чи­ная с XV ве­ка ико­но­гра­фия «Чу­до Ге­ор­гия о змии» услож­ня­ет­ся, обо­га­ща­ясь все но­вы­ми де­та­ля­ми. По­яв­ля­ет­ся об­раз Хри­ста в небес­ном сег­мен­те или изо­бра­же­ние Его бла­го­слов­ля­ю­щей дес­ни­цы, фигур­ка па­ря­ще­го ан­ге­ла или двух ан­ге­лов, воз­ла­га­ю­щих ве­нец на гла­ву Ге­ор­гия. На неко­то­рых ико­нах изо­бра­жа­ет­ся кон­ное во­ин­ство, вы­ез­жа­ю­щее из го­род­ских во­рот на­встре­чу Ге­ор­гию.

На про­тя­же­нии мно­гих ве­ков ико­но­пис­цы, скуль­пто­ры и ху­дож­ни­ки изо­бра­жа­ют свя­то­го Ге­ор­гия. Его об­раз укра­ша­ет герб Моск­вы со вре­мен Ива­на III. В XVI ве­ке свя­той Ге­ор­гий по­явил­ся на рус­ских мо­не­тах. Да­же на­зва­ние «ко­пей­ка» свя­за­но с об­ра­зом ве­ли­ко­му­че­ни­ка, ведь во­ин с ко­пьем на Ру­си звал­ся ко­пей­щи­ком. Ор­ден Свя­то­го Ге­ор­гия был выс­шей на­гра­дой для сол­дат и ун­тер-офи­це­ров в до­ре­во­лю­ци­он­ной Рос­сии. Об­раз юно­го во­и­на, от­дав­ше­го жизнь за Хри­ста и го­то­во­го сра­зить­ся со страш­ным зми­ем, до сих пор вдох­нов­ля­ет ико­но­пис­цев. Яр­кий при­мер — об­раз свя­то­го Ге­ор­гия совре­мен­но­го ико­но­пис­ца Дмит­рия Хар­тун­га, в ко­то­ром со­еди­ни­лись чер­ты ка­но­ни­че­ской ико­ны и от­го­лос­ки ан­тич­но­сти.

Ири­на Язы­ко­ва

По ма­те­ри­а­лам: http://www.nsad.ru

26 ноября / 9 декабря

26 но­яб­ря по ста­ро­му сти­лю (= 9 де­каб­ря в XX–XXI вв.) в Пра­во­слав­ном ка­лен­да­ре зна­чит­ся празд­ник Освя­ще­ния церк­ви ве­ли­ко­му­че­ни­ка Ге­ор­гия, ко­то­рая на­хо­ди­лась пе­ред вра­та­ми Свя­той Со­фии Ки­ев­ской (1051–1054). В на­ро­де – «осен­ний Юрьев день».

При­ме­ча­тель­но, что это был пер­вый соб­ствен­но рус­ский цер­ков­ный празд­ник, вне­сён­ный в пра­во­слав­ные Ме­ся­це­сло­вы. Уже вско­ре по­сле кре­ще­ния Русь ста­ла пред­ощу­щать се­бя бу­ду­щей пре­ем­ни­цей сла­бе­ю­щей Ви­зан­тий­ской им­пе­рии, а столь­ный град Ки­ев – пре­ем­ни­ком Ца­рь­гра­да. В нём (по ана­ло­гии с Кон­стан­ти­но­по­лем) был уже вы­стро­ен и свой со­бор в честь Со­фии – Пре­муд­ро­сти Бо­жи­ей. А на­про­тив Со­фии ве­ли­кий князь Яро­слав Муд­рый (в кре­ще­нии – Ге­ор­гий) по­ста­вил храм во имя сво­е­го небес­но­го по­кро­ви­те­ля. Да­та освя­ще­ния то­же не бы­ла слу­чай­ной: имен­но в этот день был освя­щён один из че­ты­рех Ге­ор­ги­ев­ских хра­мов Кон­стан­ти­но­по­ля. По пре­да­нию, и сам чин освя­ще­ния со­вер­шил не грек, а пер­вый рус­ский гла­ва на­шей Церк­ви мит­ро­по­лит Ки­ев­ский Ила­ри­он (1051–1054), что бы­ло пря­мым вы­зо­вом Кон­стан­ти­но­поль­ско­му пат­ри­ар­ха­ту, в со­став ко­то­ро­го вхо­ди­ла то­гда Рус­ская Цер­ковь на пра­вах мит­ро­по­лии.

В Мос­ков­ской Ру­си этот на­цио­наль­ный празд­ник стал офи­ци­аль­ным сро­ком, ко­гда по­се­лив­ший­ся на гос­под­ской зем­ле и за­клю­чив­ший с вла­дель­цем порядную гра­мо­ту кре­стья­нин имел пра­во уй­ти от хо­зя­и­на. Для это­го ему тре­бо­ва­лось лишь вы­пол­нить по от­но­ше­нию к нему все обя­за­тель­ства. Это бы­ло един­ствен­ное вре­мя в го­ду (неде­ля до и по­сле Юрье­ва дня), ко­гда за­ви­си­мые кре­стьяне мог­ли пе­ре­хо­дить от од­но­го вла­дель­ца к дру­го­му. В кон­це XVI ве­ка пра­во пе­ре­хо­да от­ме­ни­ли, на­сту­пи­ла пол­ная кре­пост­ная за­ви­си­мость, и со­жа­ле­ние о по­те­рян­ном дне сво­бо­ды за­пе­чат­ле­ли на­род­ные по­сло­ви­цы. «Вот те­бе, ба­буш­ка, Юрьев день» (кто-то впер­вые узнал о за­пре­ще­нии пе­ре­хо­да). «На­ря­жа­лась ба­ба на Юрьев день по­гу­лять с бар­ско­го дво­ра» (да те­перь уж нель­зя)!

Для на­ше­го вре­ме­ни это со­звуч­но с се­то­ва­ни­я­ми о вне­зап­ных де­неж­ных ре­фор­мах, де­фол­тах и иных по­тря­се­ни­ях. В Рос­сии лю­бят пре­под­но­сить на­ро­ду «сюр­при­зы», а он лишь оха­ет и вос­кли­ца­ет. Что по­де­лать: дол­го­тер­пе­ние – да­же бес­смыс­лен­ное – по­чи­та­ет­ся у нас глав­ной хри­сти­ан­ской доб­ро­де­те­лью.