В Великом покаянном каноне преподобного Андрея Критского Марии Египетской посвящены отдельные тропари. Цельное чтение этого великого воистину духовного произведения на утрене четверга пятой седмицы Великого поста и вовсе названо Марииным стоянием.
*Пение Великого канона прп. Андрея Критского в этом году переносится на утреню вторника 5-й седмицы Великого поста (утреня вторника обычно служится в понедельник вечером).
Эта утреня, наверное, самая длинная в году. На ней также читается священником еще одно удивительное и поразительное по своему воздействию произведение – житие преподобной Марии Египетской. Преподобный авва Палестинский Зосима лично встречался со святой. В житии преподобной, составленной им, есть следующие строки: «Прошел год, и авва Зосима снова отправился в пустыню. Молясь, он дошел до иссхошего потока, на восточной стороне которого увидел святую подвижницу. Она лежала мертвая, со сложенными, как подобает, на груди руками, лицом обращенная к Востоку. Авва Зосима омыл слезами ее стопы, не дерзая касаться тела, долго плакал над усопшей подвижницей и стал петь псалмы, подобающие скорби о кончине праведных, и читать погребальные молитвы. Но он сомневался, угодно ли будет преподобной, если он погребет ее. Только он это помыслил, как увидел, что у главы ее начертано: “Погреби, авва Зосима, на этом месте тело смиренной Марии. Воздай персть персти. Моли Господа за меня, преставльшуюся месяца апреля в первый день, в самую ночь спасительных страданий Христовых, по причащении Божественной Тайной Вечери”».
В неделю пятую Великого поста (в этом году 2 апреля по н. ст.) мы празднуем день памяти преподобной Марии Египетской.
Хочется с Божьей помощью задать себе и вам, дорогие братья и сестры, следующий вопрос: «Почему мы так часто на протяжении Великого поста вспоминаем именно эту подвижницу?»
Ответ прост: это один из самых великих в агиографической (святоотеческой) литературе примеров изменения от греховного «минуса» к святому «плюсу».
Ее житие в той или иной мере образец жизни для каждого из нас.
Однажды я возвращался поздним зимним вечером домой на машине. На трассе мне на капот кинулся человек. Он буквально бросился под колеса. Слава Богу, я успел притормозить. Остановился. Трясущийся от холода, очень уставший мужчина залез ко мне в салон. Он говорил о том, что освободился из тюрьмы, ему некуда было идти. Денег тоже не имелось у него. Мужчина шел по дороге, голодный, пока не начал замерзать. В этом замерзании он начал засыпать. Далее почувствовал, что умирает голодной и ледяной смертью. Поняв это, он испугался и взмолился Богу (так он рассказывал): «Боже! Если я тебе нужен, сделай со мной что-нибудь». И тут ему подвернулся я. Мужчина умолял меня что-то с ним сделать, как-то ему помочь и пр. Я взял его жить при храме с условием, что он будет выполнять некоторую работу. Поначалу он действительно старался…
Но позже запил, закутил и ушел обратно в свою «зэковскую» жизнь. Отогрелся, отъелся, ожил и ушел. Грешить дальше… Его жизнь проходила по касательной к моей. Она была для меня, контролирующей его инстанции, словно бы проходящей под стеклом, в аквариуме, разворачивающейся без тайн – просто и ясно. И в этой жизни было понятно, что Бог ему не совсем был нужен. Он не искал Его. Человек желал перевалочной базы, отъестся, отпиться и продолжить грешить. Без никаких изменений. Господь ему даже мешал, был излишним укором совести.
При моем соприкосновении к его жизни он не смог измениться, приблизиться к Богу. Впрочем, кто его знает. Возможно, жизнь при храме уже была для него изменением. Может быть, потом он изменился, когда уже выпал из моего поля зрения. Кто его знает?! Один всемилосердный и вселюбящий Господь.
Но я не уверен, что я не похож на этого человека. Изменяюсь ли я ради Христа?! Я – иерей Божий! Священник «de iure», но являюсь ли я – служитель Престола Божия – не по статусу, но по личному, глубоко сокровенному движению души достойным Царствия Божия? Изменяюсь ли я? И мало того – хочу ли я этих изменений? И когда Господь скажет мне: «Вот это и это отсеки и иди за мной!» – смогу ли я отсечь и пойти?! Я – священник! Или я найду себе сотни логических и рациональных удобоприемлемых оправданий?!
Преподобная Мария Египетская с Божьей помощью изменила себя. Она нашла в себе силы измениться. Из полного падения в полную святость. Из почти абсолютного негатива в почти абсолютный позитив. Такой же человек, как и мы, с таким же телом и душой, и психикой, и нервами. Вот почему она так часто вспоминается в Великий пост.
Она – наш призыв к изменению. Православие – это не просто форма и рабство. Православие – это содержание, жизнь в Духе и свобода. Потому что только любовь, подлинная истинная любовь к Богу и всему сущему есть свободой от рабства вещей и страстей.
Православие – это жизнь и восхождение, постоянная упорная борьба с самим собой. Но для того чтобы начать эту борьбу, это восхождение на личную Голгофу, нужна предельная пронзительная честность к самому себе, то, что святые отцы называли трезвомыслием (трезвением). Не нужно играть в Православие или пытаться использовать его в потребительских целях. Важно понимать, что оно переплавляет душу в золото, достойное Царствия Небесного.
И первый шаг на этом пути – вера, вера в то, что я такой-то (Ф. И. О.) хочу измениться, хочу, чтобы Бог мне помог измениться…
(144)