Великие двунадесятые праздники церковного года — это, по сути, единое торжество. Оно поэтапно, шаг за шагом разворачивается перед нами — торжество победы Жизни над смертью, Божественной любви над злом. Совсем недавно мы пережили Воскресение Христа из мертвых, Его Вознесение к Отцу. И вот нам предстоит Святая Пятидесятница, или, в русской традиции, Троица — день Сошествия Святого Духа на апостолов, день рождения Церкви, которая жива и действует именно Святым Духом, Третьим Лицом Пресвятой Троицы.
При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго (Деян. 2, 1–4).
В этот день, по старинному русскому присловью, сама земля именинница. Наши храмы украшены свежей зеленью и цветами. Богослужение Троицы необычно; и все, кто пришел в храм, с нетерпением ждут Великой вечерни с коленопреклоненными молитвами. Почему эта вечерня, относящаяся, по сути, уже к следующему дню — дню Святого Духа,— совершается непосредственно после Божественной литургии?
Митрополит Вениамин (Федченков) в своих записках о богослужении православных праздников объясняет, что «суть и цель» этой вечерни — в испрашивании благодати Святого Духа для нас, и благодати этой мы должны для себя ждать — с таким же нетерпением, с каким апостолы ждали обещанного Христом Утешителя — Святого Духа: «Душа напряжена ожиданием. Радость поднялась. И откладывать главный момент — невозможно. Немыслимо. Просто сил не хватит для продолжения радостного ожидания. Цельность порвется». Мы празднуем пришествие Утешителя и спешим обратить к Нему свои молитвы: мы дополняем Великую (мирную) ектению, с которой начинается Великая вечерня, особыми прошениями: «О предстоящих людех и ожидающих благодати Святаго Духа Господу помолимся. О приклоняющих сердца свои пред Господем и колена Господу помолимся. <…> о еже приятии коленоприклонения наша яко фимиам пред Ним Господу помолимся…».
Также в чинопоследование Великой вечерни входят стихиры, воспевающие Третью Ипостась Пресвятой Троицы — Утешителя, Святого Духа: «Дух Святый Свет и Живот, и живый источник умный, Дух премудрости, Дух разума, благий, правый, умный: обладаяй, очищаяй прегрешения: Бог и боготворяй, Огнь и от Огня происходяй: глаголяй, деяй, разделяяй дарования…».
Как известно, от Пасхи до Пятидесятницы мы не преклоняем колен в храме. И лишь в воскресенье Троицы, слыша призыв диакона «Паки, паки приклоньше колена, помолимся», опускаемся, наконец, на колени. Тот же вопрос: почему так? Оказывается, не преклонять колен все сорок дней празднования Пасхи — это одно из самых древних требований церковного устава, это вопрос Первого Вселенского Собора (325). Как разъяснял в свое время святитель Василий Великий, Пасха знаменует собой наше состояние в будущем веке, по всеобщем воскресении, когда не будет уже той бездны грехопадения, которая отделяет нас от Творца сегодня. Предписывая нам прямое положение тела, церковный устав как бы переселяет нас в «жизнь будущаго века» (Символ веры, 12). Ведь коленопреклонение — свидетельство того, что мы отпали от Бога и нуждаемся в Его помощи, в Его милости, в Его благодати, чтобы восстать. В церковном уставе нет ничего случайного, все глубоко обосновано и связано: первая часть коленопреклоненных молитв на Великой вечерне на Троицу — это часть покаянная: «Ныне убо молящихся Тебе, услыши нас, и помяни нас, смиренных и осужденных, и возврати пленение душ наших, Твое милование имея о нас молящееся (т. е. имея ходатаем за нас Твое собственное милосердие. — Авт.). Приими нас, припадающих Тебе и вопиющих: согрешихом, к Тебе привержени (на Тебя оставлены. — Авт.) есмы от утробы, от чрева матере нашея, Ты еси Бог наш».
Всего же коленопреклоненных молитв на Великой вечерне семь, и они делятся на три части, разделенные короткими молитвословиями. Первая часть — в ней две молитвы — начинается после великого прокимна («Кто Бог велий…»), вторая часть — тоже две молитвы — после сугубой ектении («Рцем вси…»), третья после «Сподоби, Господи, в вечер сей». Вторая часть — своего рода кульминация: в ней воспевается домостроительство нашего спасения, и это молитва об обновлении Духом Святым. «Господи Иисусе Христе Боже наш, мир Твой подавый человеком, и Пресвятаго Духа дар <…> скажи ми путь, воньже пойду. Дух премудрости Твоея моим подаждь помышлением, Дух разума безумию моему даруяй, Духом страха Твоего моя осени дела, и Дух Правый обнови во утробе моей, и Духом Владычним мыслей моих поползновение утверди: да на всяк день Духом Твоим Благим к полезному наставляемь, сподоблюся творити заповеди Твоя, и Твое присно памятствовати славное пришествие, истязательное содеянных нами (обличительное для того плохого, что мы сделали. — Авт.). И да не презриши мя тленными сопрельщатися мира сего красными (заодно с другими прельщаться тленными сокровищами мира сего. — Авт.), но будущих восприятия желати укрепи сокровищ…».
Но почему же Троица — такой радостный праздник! — тесно связана с поминовением усопших? Почему ей предшествует Троицкая родительская суббота? И коленопреклоненные молитвы третьей части Великой вечерни на Троицу — это молитвы об усопших… Но эту особенность праздника не следует воспринимать как нечто скорбное, тяжелое, мрачное. Напротив: Троица — это день рождения Церкви, в которой нет мертвых, есть лишь усопшие, то есть завершившие земную жизнь; и нет пропасти, которая отделяла бы их от нас, еще живущих; в Церкви мы едины с теми, кто ушел. В третьей части Великой вечерни, объединяющей три молитвы, мы обращаемся ко Христу как Покорителю ада, Победителю смерти и, молясь о тех, кто на время разлучен с нами, свидетельствуем, что смерти нет: «Несть убо Господи, рабом Твоим смерть, исходящим нам от тела, и к Тебе, Богу нашему приходящим, но преставление от печальнейших на полезнейшая, и сладостнейшая, и на упокоение и радость».
Смерти нет, и в то же время она есть. Она побеждена, но пользуется своими последними возможностями: с неизбежностью разлучает людей, разрушает духовно-телесную целостность человека, подвергает его плоть истлению, разрушению. Апостол Павел в 15‑й главе Послания к Коринфянам писал о том, как воскресит Господь всякого человека, тело которого истлело, как сделает Он человека целостным и нетленным: сеется в тлении, восстает в нетлении; сеется в уничижении, восстает в славе; сеется в немощи, восстает в силе; сеется тело душевное, восстает тело духовное (42–44). И о том же говорят молитвы Великой вечерни. За трудностью церковнославянского текста привожу перевод второй молитвы третьей части: «Ибо как воистину и подлинно велико, Владыка всего и Творец, Твое таинство: и распадение на время Твоих творений, и после этого соединение и упокоение на веки! Воздаем Тебе благодарность за всё: за вступление наше в этот мир и за исхождение из него, которое, по Твоему неложному обещанию, укрепляет в нас надежды наши на воскресение и нетленную жизнь, которой мы насладимся во второе будущее пришествие Твое».
Молитвы Великой вечерни глубоки, образны, и, чтобы наше переживание торжества не свелось к внешним впечатлениям, лучше предварительно прочитать их дома — и в церковнославянском варианте, и в переводе: в них есть, действительно, очень сложные места. А в заключение хочется сказать вот что: преклонить колени гораздо легче, чем сердце. Всякий человек, ежегодно участвующий в богослужении Троицы, может это подтвердить. Просто опуститься на колени, а затем подняться — это, как сказала с улыбкой одна церковная бабушка (пошли ей Бог здоровья!),— «гимнастика». А вот чтобы коленопреклонение наше действительно стало «яко фимиам пред Ним» — это требует постоянного, круглогодичного труда и молитвы.
Газета «Православная вера» № 11 (631)
Источник: http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/preklonyaya-serdca-i-koleni
(73)