Господь явил Себя на горе Фавор в Божественной Своей славе перед учениками-апостолами. Но ведь в Священной истории были и другие случаи, когда Он открывал людям Свое Божество. Например, хождение по воде, или укрощение бури, или чудесное насыщение пятию хлебами, или воскрешение Лазаря, который четыре дня пролежал во гробе. Церковь вспоминает и почитает каждое это евангельское событие, но ни одно из них не является двунадесятым праздником.
Почему же библейское событие Преображения Господня включено в двенадцать великих годовых праздников Православной Церкви?
Ответ один: из-за нас.
Двунадесятые праздники представляют собой будто бы мозаичные элементы, складывающиеся в одну общую картину, изображающую дело спасения Богом падшего человечества. Или, лучше сказать, эти праздники в совокупности и есть делом спасения Господом нашим Иисусом Христом всех нас.
Господь преобразился не потому, что Ему так захотелось, и не только оттого, чтобы продемонстрировать ученикам Свое Божественное достоинство, но в первую очередь, чтобы показать святым апостолам, а через них и всему человечеству, во что может превратиться-преобразиться человеческое существо, когда оно стремится к Богу, ищет и соединяется с Ним. Таким преображенным прекрасным сияющим богоподобным существом может стать каждый из нас, если он оторвется от погружения с головой в земное бытие, начнет свое личное путешествие на гору Фавор – свою внутреннюю сердечную «гору Фавор», где, в конце концов, его ищущей душе откроется Бог. Он войдет в него и преобразит Своею благодатью в радостный блистающий свет.
И это преображение начинается уже здесь, на земле, если человек добровольно по своему желанию устремляется к Господу. Тому реальным физическим подтверждением являются мощи святых.
Человек – двухсоставное существо, состоящее из тела и души. Об этом свидетельствуют Священные тексты Библии. Книга Бытие: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (2:7). Здесь прах земной – это тело, вдохновение дыхания жизни – бессмертная душа.
Вспомним также о том, что Господь наш Иисус Христос вознес человеческую природу во всей ее полноте (душу и тело) на небо и посадил одесную Престола Божия.
Потому догмат Православной Церкви говорит нам о том, что во время Второго пришествия Христова и Страшного суда души умерших вновь войдут в тела, и они душевно и телесно, как впрочем и живые, станут на Суд Божий. Тогда каждый из нас спасен или осужден будет также душевно и телесно.
Из этих незыблемых законов мироздания ясно, что если человек всей своей душой, всем разумением, сердцем, телом устремляется к Богу, то его существо (включая и тело (мощи)) начинает преображаться еще при жизни.
«Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4:12), благодать Святого Духа глубочайше проникает в человека и изменяет-преображает его. Она остается в теле человека и по смерти в виде, например, приятного для глаз цвета мощей, аромата, исходящего от него, нетленности и теплоты.
Нужно отметить, что это не личные свойства человека или тела его по смерти. Это благодать Святого Духа, которая пребывает в мощах угодников Божиих. Это свойство Господа, который почивает в человеке, в том числе и в его теле (мощах), как в храме. Божественный Павел написал: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святаго Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1 Кор. 6:19).
Вспоминаю, как однажды мне довелось держать в руках частички мощей Васильевских новомучеников (местночтимых святых Николаевщины). Я отчетливо помню аромат, исходивший от них, – аромат свежих цветов.
Позже я натолкнулся на воспоминание священника Павла Флоренского, который посреди зимы ощутил явственный свежий запах цветущих фиалок после лобызания честной главы святого преподобного Сергия Радонежского.
Вспоминаю также, как прикладывался к открытым мощам святых преподобных Иова Почаевского и Варлаама, игумена Печерского. Они были не ледяными, как полагается трупу, но теплыми. Создавалось ощущение, что прикасаешься к руке живого человека.
Но, дорогие братья и сестры, вы, быть может, скажете: «То ведь – святые, а мы – грешные. И не можем себя сравнивать с преподобными Сергием Радонежским или Иовом Почаевским».
Отчасти это так. Но к тому же труду над преображением собственных тела и души призывает нас Господь. Вспомним великие слова святого апостола Иакова, брата Господня: «Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2:17).
Преображение для нас начинается здесь – в земной жизни. И не только в сторону Божественную, Ангельскую, но и в звероподобную и бесоподобную. О том свидетельствуют нам жития святых.
Вот что повествует житие преподобного Нифонта, епископа Кипрского, в изложении святителя Димитрия Ростовского:
«Был у Нифонта один друг по имени Никодим. Однажды пришел к нему Нифонт, Никодим взглянул на него и ужаснулся, с удивлением, смотря ему в лицо. Нифонт спросил его:
– Что ты на меня так смотришь, словно на незнакомого?
Никодим отвечал:
– Поверь мне, брат, я никогда таким не видал, как теперь: у тебя лицо страшное, как у эфиопа.
При этих словах юноша испугался, а вместе с тем и стыдно стало ему, и, закрыв лицо рукою, он ушел опечаленный».
Нифонт покаялся в своем пьянстве, бесчинстве, сквернословии, драках и нечистых грехах, был прощен Богом и принял епископский сан, став святым Православной Церкви. На этом примере мы видим, что лицо человека, который укоренился в грехах, темнеет – «как у эфиопа» (тут, конечно же, мы не должны наводить смысловую тень на негроидную расу, для которой темный цвет кожи естественен, среди ее представителей было немало святых). Имеется в виду темнота греха, замутняющая человеческое естество и становящаяся даже видимой, будто проступающей сквозь кожу.
Наоборот, лицо человека, который регулярно постится, молится, исповедуется, причащается, светлеет (это уже из личных наблюдений). Оно становится прозрачным и по-своему прекрасным. Вспоминаю, как однажды женщина в храме мне указала на служащего священника из монашествующих. Она как-то по особенному на него посмотрела и сказала мне: «Батюшка, у него лицо как будто подсвечено лампочкой изнутри».
Потому у каждого из нас свое личное преображение. Но быть ему Богоподобным или бесоподобным – уже во многом решать нам.
Кстати говоря, наблюдение по поводу этимологии (происхождения) слова «молитва»: корень ее – производный от глагола «молоть». Мне кажется, это не от пустяшно-пренебрежительного фразеологизма «молоть языком». Нет.
А от действия «молоть», «перемалывать», например, зерно в муку. Превращать одну форму материи в качественно другую. В значении «молиться» слово обретает иной духовный смысл. Об этом свидетельствует нам и священномученик начала II века Игнатий Богоносец, которого везли в Рим на казнь. Когда его вывели на арену цирка, за несколько минут до казни через растерзание львами, он обратился к народу с последним словом: «Римские мужи, вы знаете, что я осужден на смерть не ради злодеяния, но ради Единого моего Бога, любовью к Которому я объят и к Которому стремлюсь. Я Его пшеница и буду смолот зубами зверей, чтобы быть Ему чистым хлебом».
Церковное Предание повествует нам о том, что сердце его оказалось нетронутым по смерти. Разрезав орган, язычники увидели внутри него золотую надпись «Иисус Христос». Бог принял «муку» святого Игнатия.
Это все говорит нам о том, что молитва – не простое сотрясение воздуха, но перемалывание сердечное, душевное, телесное и преображение человеческого существа в нечто обновленное, просветленное, богоподобное.
Потому, дорогие братья и сестры, Православие – это не только стояние в храме и выполнение внешних уставных правил. Православие – это глубинное изменение самого себя: преображение из ветхого человека в нового через молитву, покаяние, смирение, любовь к Богу и ближним, исповедь и причастие Святых Христовых Таин, иные церковные Таинства.
Время поста – это время углубления в себя, чтобы обрести там Бога. И истоки преображения каждого из нас в том, чтобы узреть в глубинах сердца закоренелый грех, мучающий нас, искренне покаяться в нем. И тогда он исчезнет, как темное облако, закрывающее от нас свет Божий. Мы же станем сопричастниками этого света, преображенные подвигом, славою и любовью Господа нашего Иисуса Христа.
(270)