Епископ Виссарион (Нечаев)
Любовь к ближним в деле спасения
«Вся вам любовию да бывают» (1Кор. 16, 14).
Эти слова принадлежат к числу наставлений, содержащихся в сегоднешнем апостольском чтении. Под любовию здесь разумеется любовь к ближним. Все, что ни делает человек, дела ли благочестия и добродетели, или дела житейския, он должен делать с любовию к ближним. Любовь к ближним есть главное отличие и достоинство христианина. «О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою», рек Христос Спаситель (Иоан. 13, 35). Учение о любви, как о главном достоинстве христианина, с особенною силою раскрыто в Евангелии и посланиях ученика любви апостола и евангелиста Иоанна Богослова. В 1-м послании его так например говорится: «Если Бог так возлюбил нас, что Сына Своего послал нам в умилостивление за грехи наши, то и мы должны любить друг друга. Кто не любит ближняго, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Бог есть любовь и пребывающий в любви пребывает в Боге и Бог в нем. Кто говорит: я люблю Бога, а брата своего ненавидит, тот лжец, ибо не любящий брата своего, котораго видит, как может любить Бога, котораго не видит?»
Так тесна связь любви к ближним с любовью к Богу. Ближайшим выражением любви к Богу служат дела благочестия. В ряду их молитва занимает первое место. Но молитва угодна Богу только в соединении с любовью к ближним. Кто ближняго не любит, кто питает против него вражду, ненависть, недоброжелательство, злопамятство, у того, как бы ни был богомолен и набожен, молитвы Бог не принимает. Бог, как отец наш, есть Бог любви и мира и от нас, как детей своих, требует любви и мира. Кто чужд любви и мира, тот только оскорбляет Бога своими молитвами. Ему и в церковь не следует ходить, прежде чем он не помирится с ближними. Напрасно он будет умолять Бога о прощении долгов или грехов своих, доколе сам не простит брата, провинившагося перед ним.
Не только молитвы, но и страдания за веру не угодны Богу, если страждущий не оставляет злобы на ближняго. Некто Саприкий потерпел не мало страданий и мук за веру во Христа. Ему оставалось только принять смерть и с нею мученический венец. Когда же наступили минуты смерти, подошел к нему поссорившийся с ним из-за чего-то приятель его Никифор и стал умолять его о прощении. Саприкий не простил его, и за сие отступила от него благодать Божия. Он устрашился смертной казни, отрекся от Христа и лишился мученическаго венца. Вместо него получил мученический венец Никифор, который исповедал себя христианином и тотчас же казнен был (Память его 9 февраля).
Господу Богу не благоугодны подвиги целомудрия и постничества, если не соединены с любовию к ближнему. Юноша, ревновавший о спасении, спросил Иисуса Христа, что ему надобно делать, чтобы достигнуть живота вечного. Иисус Христос указал ему на заповеди, которые он должен соблюсти. Юноша ответил, что он эти заповеди сохранил от юности, и спросил: чего ему еще недостает? Оказалось, что он был корыстолюбив, пристрастен к богатству, а корыстолюбие несовместно с любовию к ближним. Оно делает человека нечувствительным к страданиям и нуждам ближних и часто соединяется с неправдами и притеснениями ближних с целью нажиться от них. Юноша не принял совета Христова употребить богатство на бедных и следовать за Ним. Только это могло послужить ему в спасение. Только под этим условием могли быть угодны Господу подвиги целомудрия юноши и ревности к соблюдению прочих заповедей. Фарисей евангельской притчи хвалился пред Господом Богом в храме Его ревностию к исполнению не только того, что предписано в законе Моисеевом, но и того, что в законе не предписано и есть дело личного произволения и усердия, каково например пощение два дня в каждую седмицу. Но этот подвиг не заслужил благоволения Божия, – почему? Потому что фарисей, похваляясь пред Богом своим поведением, в то же время презрительно и с гордостию отозвался о мытаре, стоявшем в храме позади его, стало быть, показал в себе отсутствие любви к ближнему.
Возмем дела благотворения. И они неугодны Богу, если совершаются не по чистой любви к ближнему, а по честолюбию и тщеславию, по желанию выслужиться пред начальством и получить награду, или прослыть добродетельным человеком во мнении народа.
В деле спасения души любовь к ближним имеет столь великое значение, что без нее никакой пользы не приносят душе даже чрезвычайные благодатные дарования. «Аще языки человеческими глаголю и ангельскими, любве же не имам, бых яко медь звеняща или кимвал звяцаяй. И аще имам пророчество и вем тайны вся и весь разум, и аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, никакая польза ми есть» (1Кор. 13, 1–2). Так, никакой пользы нет для обладающих даром пророчества и другими чрезвычайными дарами благодати Божией, если недостает у пророков и чудотворцев любви и снисхождения к ближним. Всеми сими дарами обиловала Коринфская церковь. Некоторые из членов ее имели дар говорить на незнакомых языках и говорили на них в церковных собраниях. Но они говорили только для себя, желая на незнакомом языке прославить Бога. Слушатели не понимали их и пользы от того никакой не получали. Не получали пользы для себя и говорящие, ибо хотя они прославляли Бога, но давали повод слушателям обвинять их в недостатке любви и снисхождения к ним, ибо заставляли их слушать то, чего те не понимали. Иное дело, если бы говорящий на незнакомых языках в то же время разъяснял свою речь слушателям, так чтобы вся церковь получала назидание. Не предлагая никакого изъяснения, он впадал в грех самодовольства, несогласного с любовию к ближним и потому неугодного Богу, следовательно неполезного ему самому.
Не одни дела благочестия и добродетели, но все дела вообще должны быть совершаемы с любовию к ближнему, не исключая дел мирских и житейских. Апостол Павел осуждает Коринфских христиан за то, что многие из них собираясь на так называемые вечери любви или трапезы братолюбия, которые учреждаемы были на общия приношения, вместо того, чтобы делиться своими припасами с бедняками, сами потребляли их, а беднякам ничего не оставляли, так что одни выходили из-за стола сытые и даже упившиеся, другие напротив голодали. Все это, конечно, не делало чести Коринфским христианам, ибо не соответствовало цели учреждения вечерей любви, которая, судя по самому наименованию их, состояла в поддержании христианской любви посредством соединения за одною трапезою и богатых и бедных, знатных и незнатных. Вечери любви по причине злоупотреблений, какия допускались на них, не долго существовали, но они оставили после себя добрую память, напоминая, что мы должны употреблять пищу и питие не только во славу Божию, но и с любовию к ближним. Хлебосольство, которым так славится русский народ, есть обычай достойный уважения потому, что в основании его лежит христианская любовь. Вообще всякое дело должно быть соединяемо с любовию к ближнему. Земледельцы, торговцы, промышленники должны заботиться об умножении своих стяжаний не для самих себя только, но вместе для блага ближних. Лица высокопоставленные, облеченные тою или другою властию, должны дорожить своим высоким положением не потому, что оно соединено с почетом и материальными выгодами, но потому, что дает им возможность проявлять христианскую любовь к ближним служением духовным и телесным нуждам их. Люди, живущие трудами рук своих, не должны завидовать тем, в услужении которым находятся, а любить их, как своих благодетелей, как своих братьев о Христе Иисусе. «Вся вам любовию да бывают».
Протоиерей Василий Михайловский
На 1Кор. XVI, 13–24
13. Братия, бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды.
14. Все у вас да будет с любовью.
15. Прошу вас, братия (вы знаете семейство Стефаново, что оно есть начаток Ахаии и что они посвятили себя на служение святым),
16. будьте и вы почтительны к таковым и ко всякому содействующему и трудящемуся.
17. Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика: они восполнили для меня отсутствие ваше,
18. ибо они мой и ваш дух успокоили. Почитайте таковых.
19. Приветствуют вас церкви Асийские; приветствуют вас усердно в Господе Акила и Прискилла с домашнею их церковью.
20. Приветствуют вас все братия. Приветствуйте друг друга святым целованием.
21. Мое, Павлова, приветствие собственноручно.
22. Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа.
23. Благодать Господа нашего Иисуса Христа с вами,
24. и любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь.
Обыкновенно, когда кто с кем расстается на неопределенное время, то в последние минуты разлуки расстающиеся делают друг другу самые существенные распоряжения; напоминают самые главные поручения, о которых была речь и раньше. Так и св. апостол Павел, написавши свое первое обширное, многосодержательное письмо к коринфянам, в самом конце его снова напоминает им о главных их обязанностях ввиду религиозных нестроений в их городе.
Все это послание состояло из разъяснений разнородных вопросов о вере, ее силе и слабости, о любви христианской в применении к разным обстоятельствам в жизни. А в конце своего послания св. апостол говорит уже в коротких словах вообще о твердости в вере и о любви христианской. Вот о том наказ апостола:
Гл. XVI, 13. Братия, бодрствуйте же, не спите, не дремлите, стерегите себя самих; около вас много татей и разбойников, и наемных лжеучителей, прелазящих инуде; внимательно охраняйте святыню сердца своего.
Стойте же в вере. Будьте верны тому Христову учению, которое слышали от апостолов Христовых, которое свято сохраняется в Церкви Православной через верных пастырей ее.
Стойте в вере: возможно ли остановиться в вере, возможно ли стоять всему миру на тех истинах веры, которые завещаны нам восемнадцать веков тому назад? Время, говорят, дает свои учения; бывают с годами новые открытия, исследования, иногда новые мысли или целые направления новых мыслей, нежданных, не предусмотренных будто бы раньше. Например, ныне говорят, что мир существует не восьмую тысячу лет, а уже десятки миллионов лет, так что и цифр таких для выговора нет.
Почему же так думают? А на основании пластов в земле. Вот некие ученые дошли, что такой-то пласт земли мог образоваться не иначе, как по истечении, положим, тысячи лет; для другого пласта нужны десятки тысяч лет, а для иного – только сотни лет. И на этом мнении воздвигается целый ряд летоисчислений: одни ученые говорят, что мир стоит биллионы лет, другие, поскромнее, определяют миллионами или десятками тысячелетий. Сами ученые еще не спелись, сколько положить тысячелетий. А вся эта путаница происходит от того, что в образовании пластов земли хотят видеть только действие самой природы по ее, отчасти уже подмеченным, законам, а о Самом Виновнике, давшем эти законы, умалчивают. Силы природы откуда пришли в нее? Не сама же природа видимая дала себе силы! Мы в мире не видим ничего такого, что бы получало бытие само по себе, без причины, от самозарождения, как некоторые буесловы и предполагали недолго. Для Творца же природы, для Всемогущего дать пластам такую или иную плотность и прекрасное расположение стоило только одного слова и одного мгновения. Он сказал – и сбылось, повелел Он – и все так прекрасно создалось (Пс. CXXXXVIII, 5). Справедливо в свое время сказал один умный человек при взгляде на дивный Божий мир: «Есть много, друг Горацио, в природе такого, о чем и не снилось нашим мудрецам». И мудрено, и даже невозможно измерить все величие мироздания нашими человеческими силами и средствами.
А с другой стороны, много ли прибыли для вопроса о спасении души от того, если она узнает, что мир видимый существует не восьмую тысячу лет, а более? К таким же внебиблейским вопросам и учениям относятся и ходячие мнения о свободе безусловной (либерализм, анархизм), о равенстве полов (эмансипация), о брачной жизни, общении имуществ (коммунизм), о загробной участи человека, будто бы не таковой, как о ней написано в слове Божием (спиритизм). Таких мыслей и учений в мире так же много, как гадов в море; им и числа нет (Пс. CIII, 25).
Но при этом самое лучшее положение человека стоять, как на тихой пристани, на скале берега – на вере Христовой. В учении евангельском, разъясненном апостолами, действительно заключается все необходимое для спасения. В нем высказаны все глаголы жизни вечной. И совершенно достаточно для нашей души веровать в то, что внушает Христос чрез апостолов и св. Православную Церковь. Поэтому, православные христиане, стойте в вере православной, не увлекайтесь разными современными учениями и требованиями – за этими современными мыслями, все равно как за модами, не угонишься. Не беда, что вас назовут отсталыми, несовременными, не вполне, а только односторонне образованными (а как будто есть всесторонне образованные, поглотившие всю земную мудрость!). Не беда, если нам и не удастся все, окружающее нас в области искусств, художеств, например в театрах и фокусах, осмотреть. Ведь не насытится око от зрения, от рассматривания всего в мире занимательного. Едино есть, и да будет всегда, на потребу – это вера Христова, так прекрасно обстановленная обрядами в Церкви нашей, так разносторонне уясненная апостолами и св. отцами в течение веков.
Человек при вере истинной, несмотря на окружающие его соблазны или житейские, исторические перевороты, стоит неуязвленным, твердым, подобно скале среди бушующих волн или подобно кормчему, укрепившемуся за якорь. Не без основания якорь считается оплотом среди бурь и символом надежды и веры.
Продолжайте же стоять в вере, люди, послушные Православной Церкви; устойте в вере, колеблющиеся; мужайтесь в ней, малодушные, уступчивые пред чужим мнением, особенно лиц, имеющих или власть, или силу кажущегося знания. Утверждайтесь, если вы малодушны, примерами людей, твердых в вере и учении Иисуса Христа, и увещаниями апостольскими. С соблазнителями и вольнодумцами понапрасну не тратьте слов; удаляйтесь от них, старайтесь яснее и лучше узнать свою веру, и, узнавши ее, вам смелее, не так страшно будет видеть соблазн и слышать вольные речи. А вольнодумцев в Коринфе было немало.
Немало было в коринфских христианах и партий разнохарактерных; они руководились не духом Христовым, не духом любви, мира и взаимного снисхождения; возникали из-за самолюбия и поддерживались чувством гордости и высокого самомнения, об этом апостол уже писал коринфянам. И так как без любви, сочувствия добру и снисхождения немощам общество бывает непрочно, то св. апостол и в конце послания напоминает о любви Христовой, об истинной любви к ближним как основе и силе всех добродетелей, как исполнении закона (Рим. XIII, 8–10), как союзе совершенства (Кол. III, 14).
Ст. 14. Все у вас да будет с любовью. Это вот что значит: «Обличает ли кто, начальствует ли кто или служит, учится ли кто или учит – все, все должно быть исполняемо с любовью, ибо и все упомянутое в послании зло среди коринфских христиан произошло от пренебрежения любви. Если бы любовь не была пренебрежена, то они не гордились бы и не говорили бы: я Павлов, я Аполлосов (1Кор. I, 12); если бы христианская любовь была между ними, то они, христиане, не шли бы судиться к язычникам или, лучше, не судились бы вовсе; если бы она была между ними, то они не презирали бы немощных братии, не имели бы разделений, не хвастали, не тщеславились бы духовными дарованиями». Посему все-все и у нас ныне да бывает с любовью. А любви, любви-то христианской и в нас маловато.
Всмотритесь в нашу частную жизнь. Много ли в нас терпеливости в обращении с окружающими нас родными? Не часто ли мы делаем замечания, требуем немедленного исполнения наших желаний без всякого внимания к положению наших подчиненных? А нынешние суды не бывают ли завалены делами по оскорблению чести, по обиде, нанесенной не действием, а только словом? Уж как будто бы в обыденной жизни, при частых столкновениях и при порывистости в характере или спешности в занятиях, можно каждую секунду остеречься в слове? Как будто и нельзя извинить оскорбления словом! Что же после этого в нас христианское звание и имя христианин? Один звук без духа, один цвет без плода? Ах, братия, братия, все у нас да будет хоть вперед-то с любовью!
Нужно ли напоминать вам протекшие судьбы христианства? Не проливалась ли кровь христианская в борьбе христианских народов между собою из-за оскорбленного самолюбия? Да, духа всепрощения, духа терпимости и любви, доходящей до самопожертвования, замечается и ныне немного. К чему, из-за чего споры, ссоры, раздоры, затем расколы и борьба? Доводят ли они до добра? Не лучше ли в мире благоустроять свою жизнь – и семейную, и общественную? Благословен народ, наслаждающийся миром!
Мир содействует развитию христианства и других общественных сил – просвещению, промышленности, изобретательству и вообще благоденствию народа. А при этом, естественно, в довольстве внешнем народ охотнее и сочувственнее бывает к ближнему, чем при своих собственных недостатках. Следовательно, если любовь ко Христу – Источнику добра – охватывает сердце человека, тогда он старается сам отыскать случаи к добру или воспользоваться представившимся обстоятельством для добродетели. Поэтому и св. апостол, предрасполагая коринфян к любви, указывает и на лиц, прежде всех достойных такой любви, сочувствия и уважения.
Ст. 15. Прошу вас, братия, вы знаете семейство Стефаниново, что оно есть достохвальный начаток вере и благочестию в Ахаии, и что оно себя и свое имущество всецело по принятии христианства посвятило на служение святым, т. е. православно верующим. Семья Стефанинова всегда была гостеприимна. Она прежде всех в области Ахаии, где столицею был Коринф, уверовала во Христа. Мало того, она тверже и лучше всех усвоила христианство, и вела жизнь благочестивую, и отдала себя на служение страннолюбию; принимала к себе в доме безвозмездно, кормила на свой счет христиан-богомольцев или путешествовавших по своим важным делам. И, что особенно досточтимо, она такую жизнь избрала себе навсегда.
Итак, по этим-то высоким чертам во всей Ахаии семейство Стефаниново было досточтимее всех. Но, вероятно, и тогда оно не избежало зависти, пересудов, разнородной злой клеветы за свою добродетель; осуждалось в лицемерии, ханжестве. Такое явление замечается и ныне. Начни человек, особенно недавно живший не лучше, не чище, не святее других, – начни он сокрушаться о грехах, исправлять жизнь, удаляться дурного прежнего общества, ходить почаще в церковь и творить другие добродетели, его сейчас же назовут ханжою, пустосвятом и надолго заклеймят его этими именами. Злее станут относиться к его разговорам с разными лицами, готовы иногда бывают подслушивать его речи, подмечать его взгляды, похождения, посещения. И кому же какое дело до него? Но злость уже не разбирает ни средств для цели, ни разумности отношений к человеку, взявшемуся за ум и содевающему свое спасение. То же было и с семьею Стефаниновою. Поэтому-то св. апостол и предрасполагает слушателей и читателей послания к любви и возбуждает уважение к семье Стефаниновой.
Будьте и вы почтительны к таковым. Слушайтесь их слов. Подражайте им и помогайте делать добро. Содействуйте и денежными пожертвованиями, и телесным служением; имейте с ними общение, потому что и труд для них сделается легче, если они будут иметь сотрудников, и действия благотворительности будут простираться на большее число людей. Повинуйтесь таковым и их приглашениям к благотворительности, да и не только им, но будьте почтительны и ко всякому человеку, содействующему им в развитии и упрочении страннолюбия и призрения нуждающихся. Оказывайте уважение и к трудящимся вместе с семьею Стефаниновою на поприще общественной благотворительности.
Бедность и болезнь – это два бича общественной жизни; следовательно, и должны быть устраняемы в народе общественными же силами. Здоровые и богатые! Помогите бедняку и больному. И слава Богу, у нас на Руси ныне возникают общества за обществами с целями благотворительными. Им нужно оказывать и уважение, и сочувствие на самом деле.
А знаете ли, прискорбно бывает видеть безучастность лиц к общему доброму делу, к учреждению, например, учебного заведения, как будто учебное заведение нужно только для учреждающих оное…
Ст. 16. Будьте же почтительны ко всем таковым и ко всякому содействующему и трудящемуся в общеполезном деле, каковы, например, были при Павле Стефан и его спутники, принесшие с ним к Павлу в Ефес немало вопросов и недоумений от коринфских христиан. Эти три представителя из Коринфа по любви к своим горожанам оставили город, семейства и отправились не в близкое место – в Ефес. Зачем? Затем, чтобы разъяснить религиозные недоумения, занимавшие, а иногда и волновавшие христиан в Коринфе. Подвиг их и путь не легкий.
С какими же иными чувствами апостол Павел мог принять их, как не с чувствами радости, как дорогих гостей из дальней страны и притом пришедших по вопросу о спасении души и о жизни христианской? Приятно отцу слышать умные, любознательные вопросы сына. Так, и даже более радостно, было и св. апостолу видеть и слышать троих коринфян. Апостол и говорит:
(ст. 17) я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика: они восполнили для меня отсутствие ваше; с ними как вашими представителями я повидался, побеседовал и как будто бы со всеми вами виделся.
Ст. 18. Они мой и ваш дух успокоили. Потому что сообщили мне искренне точные сведения о вашей жизни; представили мне ваши недоумения, которые им и разъяснены мною. В иных из вас я вижу твердость и ревность по вере, в иных слабость, но вместе и желание быть твердыми. А об этой слабости молва тревожила любящую душу апостола Павла. Но пришли из Коринфа достоверные лица, рассказали все как есть и успокоили дух св. апостола. Эти же три лица имели успокоить и дух коринфян, потому что должны были доставить им верное разъяснение недоумений, сообщить о пламенной любви апостола к ним грешным и чрез то поселить спокойствие и бодрость в унылые души грешивших коринфян. Почитайте и вы, христиане, таких, имейте к ним признательность.
В последних пяти стихах своего послания св. апостол посылает коринфским христианам поклоны и приветствия от христиан Малой Азии, например из города Ефеса, откуда он и писал Первое послание к Коринфянам. Он говорит:
(ст. 19) приветствуют вас чрез меня церкви Асийския, т. е. церкви Малой Азии. Приветствуют вас усердно в Господе, в духе христианском, известные в Коринфе по доброте Акила и Прискилла с домашнею их церковью, т. е. со всеми христианами, собирающимися в их доме или составляющими их семейства (Рим. XVI, 4).
Ст. 20. Приветствуют вас чрез меня же все братия, т. е. все христиане, окружавшие апостола; христиане с самого начала любили называться братьями, верными, святыми и т. п. именами.
Что же значит приветствие или, как говорят, поклон? «Кланяйтесь такому-то», – говорят у нас; а по священному слововыражению нужно писать: приветствуйте. Что же это значит? Приветствие или поклон, посылаемый чрез другое лицо или в письме, выражает добрую память о приветствуемом, сочувствие ему, единение духа и вообще ряд всяких благожеланий. Следовательно, приветствие от Асийских Церквей Коринфской внушает коринфянам дорожить единомыслием с другими Церквами и любовью к ней последних. Поэтому, продолжает апостол коринфянам, приветствуйте же и вы друг друга целованием, но святым. Не яко Иуда лобзайте ближнего; выражайте приветствие не из приличия только, не на словах или телодвижениях (жестах), но самым делом доказывайте друг другу уважение, христианскую, святую любовь, а не лобзание только губное; прекратите пустые ссоры и раздоры.
Возлюбите по-прежнему друг друга да единомыслием исповедайте единого Искупителя Христа, не предпочитая одного апостола пред другим.
Ст. 21. Мое же, Павлова, приветствие собственноручно подписываю в сем письме. А до этих слов св. апостол только говорил в письме, а писал оное другой. Для верности же и подлинности письма он сам подписал его, свидетельствуя свою любовь к коринфянам и призывая на них благословение Божие. Но в конце своего письма апостол, призывая к единоверию, к миру, присоединил и угрозу:
(ст. 22) кто не любит Господа Иисуса Христа, тому анафема, маран-афа, тот будет отлучен от общества верующих за свое маловерие, лжеучение и дурную жизнь. И это сбудется непременно: маран-афа, т. е. придет Господь – Праведный Судья – и воздаст каждому по делам. Злым людям тогда будет страшно и мучительно.
Ст. 23. Да будет же с вами отныне и навсегда благодать Господа нашего Иисуса Христа.
Ст. 24. И любовь моя со всеми вами во Христе Иисусе. Аминь.
Бодрствуйте же и вы, братия; стойте же в вере православной, да будет и у вас все – всякое слово или дело – с любовию христианскою.
Источники:
https://azbyka.ru/otechnik/Vissarion_Nechaev/kostromskie-pouchenija/4_15
(24)