«Воистину, преосвященный Афанасий мог сказать вместе с псалмопевцем Пою Богу моему дондеже есмь (Пс. 145, 2), ибо литургическая жизнь была воздухом его души»,— пишет игумения Сергия (Ежикова) в предисловии к своей книге «Святитель Афанасий (Сахаров), исповедник и песнописец». Книга издана Троице-Сергиевой Лаврой — духовной родиной святителя: именно здесь в октябре 1912 года 25-летний выпускник Московской Духовной Академии Сергей Сахаров, отличавшийся «юношески пылкой привязанностью к Церкви Христовой» (так писали в «Московских епархиальных ведомостях»), стал монахом Афанасием; а ту самую привязанность к Церкви, пусть уже не юношескую, но, безусловно, самую живую и радостную, он пронес через всю свою многострадальную жизнь. И всю эту жизнь пел Богу в ней, в Церкви.
Его гимнографическое творчество началось в год рокового перелома российской истории. 30-летний иеромонах Афанасий, преподаватель семинарии в родном Владимире, в качестве заместителя делегата принял участие в Поместном Соборе 1917-1918 годов. В августе 1918 года Собор принял решение о возрождении забытого праздника — Дня всех святых, в земле Российской просиявших. В годину духовной катастрофы праздник должен был напомнить русскому народу о его многовековом бесценном наследии: отец Афанасий вместе с академиком Борисом Тураевым составил службу всем русским святым, и она совершается до сих пор.
В книге игумении Сергии немало поразительных эпизодов, ярко показывающих силу духа и цельность личности святителя Афанасия. Вот один из них: в феврале 1919 года, когда ленинский наркомат юстиции принял постановление о вскрытии святых мощей и выставлении их на всеобщее обозрение, служивший в древнем Успенском соборе иеромонах Афанасий сумел превратить эту «выставку» в торжественное богослужение владимирским святым.
В июне 1921 года, когда «молодая республика советов» энергично топила Церковь в крови, настоятель Боголюбова монастыря архимандрит Афанасий был назначен епископом Ковровским, викарием Владимирской епархии. Он принял кафедру, невзирая на угрозы ГПУ, а насколько эти угрозы серьезны — все уже знали. Осенью 1922 года власть во Владимирской епархии захватывает обновленческое ВЦУ — «высшее церковное управление», викарный епископ Афанасий, которому, кстати, всего 35 лет, признать эту новоявленную власть отказывается: «Меня удивляет название — «Живая Церковь». Я знаю только единую святую и соборную апостольскую Церковь. Эта Церковь была и есть Церковь Бога жива (1 Тим. 3, 15)». Уполномоченный «красной церкви», бывший протоиерей Михаил Тихонравов, пишет на епископа донос в ГПУ. Владыка арестован: так начинается отсчет его крестного пути. Пути длиной в 22 года…
Читать далее Марина Бирюкова: Светоч и утешение →
(82)
П
