С по­не­дель­ни­ка пра­во­слав­ный ка­лен­дарь от­кры­ва­ет че­ре­ду пе­чаль­ных и тор­же­ствен­ных дней, име­ну­е­мых по-сла­вян­ски «Страстной седмицей», т. е. «Неде­лей стра­да­ний» Иису­са Хри­ста. За каж­дым из дней за­креп­ле­но вос­по­ми­на­ние и бо­го­слу­жеб­ное вос­про­из­ве­де­ние со­от­вет­ству­ю­щих со­бы­тий еван­гель­ской ис­то­рии. Чте­ния и про­тяж­ные пес­но­пе­ния ве­дут хри­сти­ан по сле­дам Гос­по­да, гря­ду­ще­го на воль­ную смерть.

Страст­ной по­не­дель­ник

Близ­кие стра­да­ния и смерть Спа­си­те­ля сим­во­ли­зи­ру­ют­ся по­вест­во­ва­ни­ем о жиз­ни вет­хо­за­вет­но­го пра­вед­ни­ка Иоси­фа Пре­крас­но­го, про­дан­но­го сво­и­ми за­вист­ли­вы­ми бра­тья­ми в Еги­пет за два­дцать среб­ре­ни­ков (Быт.37 гл.). В еван­гель­ской прит­че о бес­плод­ной смо­ков­ни­це, не при­нес­шей пло­да, а по­то­му прокля­той, изо­бра­жа­ет­ся ги­бель­ность пу­ти ду­хов­ной ле­но­сти. Те­му про­дол­жа­ет прит­ча о злых ви­но­гра­да­рях, ко­то­рые долж­ны по­не­сти за­слу­жен­ное на­ка­за­ние (Мф.21:18-46). Об этой страш­ной ка­ре, ко­то­рая по­ло­жит ко­нец биб­лей­ско­му Из­ра­и­лю, так и не по­няв­ше­му смысл сво­е­го пу­ти в да­ро­ван­ной ему Бо­гом Свя­щен­ной ис­то­рии, го­во­рит скорб­ное про­ро­че­ство Гос­по­да о близ­ком раз­ру­ше­нии Иеру­са­ли­ма (Мф.23:37-24:35).

Страст­ной втор­ник

В Страст­ной втор­ник Гос­подь при­зы­ва­ет нас к по­сто­ян­но­му бодр­ство­ва­нию и при­умно­же­нию сво­их да­ро­ва­ний, по­яс­няя это прит­ча­ми о де­ся­ти де­вах (муд­рых и нера­зум­ных) и о та­лан­тах (в пря­мом и пе­ре­нос­ном смыс­ле), ко­то­рые да­ны нам во­все не для то­го, чтобы за­ры­вать их в зем­лю. Ина­че нет оправ­да­ния на Страш­ном су­де (Мф.24:36-26:2).

Страстная среда

При­бли­жа­ет­ся тра­ги­че­ская раз­вяз­ка, и смыс­ло­вым цен­тром Страст­ной сре­ды ста­но­вят­ся два вза­им­но про­ти­во­по­лож­ных по смыс­лу со­бы­тия: по­ка­я­ние греш­ной жен­щи­ны, бла­го­дар­но воз­лив­шей дра­го­цен­ное ми­ро на но­ги Иису­со­вы, и страш­ный за­мы­сел Иуды, од­но­го из Две­на­дца­ти апо­сто­лов, пред­ло­жив­ше­го вла­стям по­мочь тай­но аре­сто­вать сво­е­го Учи­те­ля за трид­цать среб­ре­ни­ков (Мф.26:6-16).

Страст­ной чет­верг

На­сту­па­ет Страст­ной, или Ве­ли­кий, чет­верг. Умыв но­ги уче­ни­кам и тем пре­по­дав им урок сми­ре­ния, Гос­подь вку­ша­ет Свою по­след­нюю в зем­ной жиз­ни пас­халь­ную тра­пе­зу и уста­нав­ли­ва­ет та­ин­ство Ев­ха­ри­стии (бук­валь­но «Бла­го­да­ре­ния») – та­ин­ство Сво­е­го веч­но­го еди­не­ния и об­ще­ния со все­ми на­ми. В нём про­дол­жа­ет­ся чу­до Виф­ле­е­ма, чу­до во­пло­ще­ния и во­че­ло­ве­че­ния Бо­га, бла­го­да­ря ко­то­ро­му про­изо­шло ре­аль­ное со­еди­не­ние двух ми­ров – Бо­же­ствен­но­го и че­ло­ве­че­ско­го. Об­ра­ща­ясь к От­цу, Хри­стос мо­лит­ся за нас: «Да бу­дут все они од­но (еди­но); как Ты, Отец, во Мне, и Я в Те­бе, так и они да бу­дут в Нас еди­но» (Ин.17:21). Лю­ди, по­том­ки еди­но­го Ада­ма, ста­но­вят­ся «со­те­лес­ни­ка­ми» Бо­го­че­ло­ве­ка Иису­са Хри­ста и через это – еди­но­кров­ны­ми бра­тья­ми.

Из­ме­ня­ет­ся и ха­рак­тер бо­го­слу­же­ний. Не слыш­но бо­лее ноч­но­го пре­ду­пре­жде­ния «Се же­них гря­дет…», ибо Он уже при­шел и в празд­нич­но убран­ной гор­ни­це со­вер­ша­ет ве­ли­кую Ве­че­рю Люб­ви. Двой­ным чув­ством – ра­до­сти и пе­ча­ли – про­ник­ну­то бо­го­слу­же­ние Ве­ли­ко­го Чет­вер­га: пе­ча­ли о на­чав­шем­ся крест­ном вос­хож­де­нии Гос­по­да на Гол­го­фу и ра­до­сти о той ве­ли­кой Ра­до­сти, ко­то­рую Гос­подь уго­то­вал всем лю­бя­щим Его. Эта «крест­ная ра­дость» и есть та под­лин­ная ду­хов­ная ра­дость, ко­то­рая нам ныне да­ет­ся. В знак ее свя­щен­но­слу­жи­те­ли на Ли­тур­гии пе­ре­об­ла­ча­ют­ся в свет­лые одеж­ды. Чем же за­кан­чи­ва­ет­ся эта ночь чет­вер­га? Что ожи­да­ет Гос­по­да и всех нас, Его ду­хов­ных со­при­част­ни­ков на Тай­ной ве­че­ре, в пят­ни­цу?

Ночь над Иеру­са­ли­мом. В си­он­ской гор­ни­це мер­ца­ют све­тиль­ни­ки. В пе­чаль­ном мол­ча­нии воз­ле­жат Две­на­дцать. «Один из вас пре­даст Ме­ня», – зву­чат под­твер­жде­ни­ем на­дви­га­ю­щей­ся тра­ге­дии сло­ва Гос­по­да. Ше­пот, ис­пу­ган­ные воз­гла­сы: «Не я ли?» Вста­ёт Иуда и усколь­за­ет в ноч­ную тьму. Не спят и чле­ны Си­нед­ри­о­на. Ар­хи­ереи от­да­ют тай­ный при­каз во­и­нам…

Апо­сто­лы раз­де­ли­ли свя­щен­ную Ча­шу и Хлеб. Гос­подь го­во­рит о стра­да­ни­ях, ко­то­рые ждут Его. Пётр с го­ряч­но­стью обе­ща­ет ид­ти с Ним на смерть. Он и не по­до­зре­ва­ет, как она близ­ка.

«За­по­ведь но­вую даю вам: да люби­те друг дру­га; как Я воз­лю­бил вас, так и вы любите друг дру­га» (Ин.13:34).

Тра­пе­за за­кон­че­на. Ти­хо на­пе­вая пас­халь­ный пса­лом, они по­ки­да­ют дом, вы­хо­дят за го­род­ские во­ро­та и углуб­ля­ют­ся в мас­лич­ный сад Геф­си­ма­нии. Там ца­рит тьма. Апо­сто­лы спят, лишь тро­их, са­мых близ­ких уче­ни­ков, Хри­стос про­сит раз­де­лить с Ним мо­лит­ву. Но гла­за у них сли­па­ют­ся и сквозь за­бы­тье они слы­шат Его го­лос: «От­че! Ес­ли Ты хо­чешь, про­не­си эту ча­шу ми­мо Ме­ня! Впро­чем, не Моя, но Твоя во­ля да ис­пол­нит­ся» (Лк.22:42).

Тра­ги­че­ский финал бли­зок. Стра­жа уже пе­ре­се­ка­ет по тро­пин­ке овраг. Сле­ду­ет при­вет­ствен­ный по­це­луй Иуды, ука­зу­ю­щий на То­го, Кто имен­но дол­жен быть аре­сто­ван; неумест­ная по­пыт­ка Пет­ра с ме­чом в ру­ках за­щи­тить Учи­те­ля, вско­ре сме­нив­ша­я­ся столь же ис­крен­ним трое­крат­ным от­ре­че­ни­ем; ма­ло­ду­шие и бег­ство уче­ни­ков; до­прос у ар­хи­ерея на спеш­но со­зван­ном Си­нед­ри­оне, лжи­вые по­ка­за­ния, из­де­ва­тель­ства че­ля­ди. По­след­ний страш­ный во­прос Кай­а­фы, в ко­то­ром за­клю­чен смысл всей вет­хо­за­вет­ной ис­то­рии: «Бо­гом Жи­вым за­кли­наю Те­бя, ска­жи нам: „Ты ли Мес­сия (Хри­стос), Сын Бо­жий?“ Го­во­рит ему Иисус:  „Ты [сам это] ска­зал. Бо­лее то­го го­во­рю вам: от­ныне узри­те Сы­на Че­ло­ве­че­ско­го, вос­сев­ше­го по пра­вую ру­ку Си­лы и ше­ству­ю­ще­го по об­ла­кам небес­ным“. То­гда пер­во­свя­щен­ник разо­драл на се­бе одеж­ды и ска­зал: „Он из­рёк бо­го­хуль­ство! Для че­го нам ещё сви­де­те­ли? Вот, те­перь вы [са­ми] слы­ша­ли бо­го­хуль­ство. Что вы ре­ши­те?“ Они же ска­за­ли ему в от­вет: „Он дол­жен уме­реть!“» (Мф.26:63-66).

В па­мять всех этих со­бы­тий, увен­чан­ных Крест­ной смер­тью, в на­ших хра­мах со­вер­ша­ет­ся Утре­ня с чте­ни­ем две­на­дца­ти Еван­ге­лий Свя­тых Стра­стей (Стра­да­ний) Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста. «Страстные Еван­ге­лия», как их обыч­но на­зы­ва­ют, – это от­рыв­ки из всех че­ты­рёх Еван­ге­лий, рас­пре­де­лён­ные по хро­но­ло­ги­че­ско­го прин­ци­пу и охва­ты­ва­ю­щие со­бы­тия от Тай­ной Ве­че­ри до по­гре­бе­ния Спа­си­те­ля. Чис­ло две­на­дцать сим­во­ли­зи­ру­ет пол­но­ту биб­лей­ской но­чи, со­сто­я­щую из две­на­дца­ти ча­сов. Чис­лом уда­ров ко­ло­ко­ла воз­ве­ща­ет­ся по­ряд­ко­вый но­мер про­чи­ты­ва­е­мо­го Еван­ге­лия. Мо­ля­щи­е­ся сто­ят в тем­ном хра­ме с за­жжён­ны­ми све­ча­ми; зву­чат ти­хие и про­тяж­ные при­пе­вы: «Сла­ва Стра­стям Тво­им Го-о-оспо­ди», «Сла­ва дол­го­тер­пе­нию Тво­е­му Го-о-оспо­ди». Со­глас­но при­ход­ской тра­ди­ции, эта служ­ба со­вер­ша­ет­ся на­ка­нуне Страст­ной пят­ни­цы, то есть ве­че­ром Страст­но­го чет­вер­га.

Страст­ная пят­ни­ца

На­сту­па­ет Страст­ная пят­ни­ца – центр ве­ли­ко­пост­ной скор­би, день Крест­ной смер­ти и по­гре­бе­ния на­ше­го Гос­по­да. В пра­во­слав­ных хра­мах зву­чат чте­ния и пес­но­пе­ния о по­след­них ча­сах Его зем­ной жиз­ни.

Пред­ста­вим се­бе ран­нее утро дня на­ка­нуне ев­рей­ской Пас­хи. Иисус Хри­стос при­ве­дён в пре­то­рию, и от Пон­тия Пи­ла­та тре­бу­ют под­твер­жде­ния смерт­но­го при­го­во­ра. Тот брезг­лив и недо­во­лен. Ка­кое де­ло рим­ско­му гу­бер­на­то­ру до иудей­ских ре­ли­ги­оз­ных спо­ров о Мес­си­ан­ском цар­стве, тем бо­лее – о цар­стве «не от ми­ра се­го»?! Он ис­кренне со­чув­ству­ет му­же­ствен­но­му Че­ло­ве­ку, яв­но окле­ве­тан­но­му вра­га­ми, и хо­чет от­пу­стить Уз­ни­ка. Хри­стос для Пи­ла­та – без­обид­ный учё­ный меч­та­тель, по­хо­жий на стран­ству­ю­щих ан­тич­ных фило­со­фов, к ко­то­рым «здра­во­мыс­ля­щие» рим­ляне от­но­си­лись скеп­ти­че­ски-на­смеш­ли­во, как к веч­ным де­тям.

«За­чем Ты при­шёл сю­да», – спра­ши­ва­ет у Хри­ста пре­фект. – «Я для то­го ро­дил­ся и при­шёл в мир, чтобы быть сви­де­те­лем ис­ти­ны», – слы­шит он в от­вет и сар­ка­сти­че­ски усме­ха­ет­ся: «Что есть ис­ти­на?» Гру­бый сол­дат, он не ве­рит в неё. Он ве­рит в си­лу зо­ло­та и рим­ских ле­ги­о­нов. Со­хра­нить бла­го­во­ле­ние мрач­но­го им­пе­ра­то­ра Ти­бе­рия, дав­ше­го ему власть над этой бес­по­кой­ной про­вин­ци­ей, для него важ­нее все­го. И Пи­лат, несмот­ря на пре­ду­пре­жде­ния же­ны (Мф.27:19), ма­ло­душ­но умы­ва­ет ру­ки.

Око­ло по­лу­дня из­му­чен­но­го Хри­ста при­во­дят на ме­сто каз­ни и рас­пи­на­ют меж­ду двух раз­бой­ни­ков. Мир со­дро­га­ет­ся. Солн­це скры­ло свой лик и непо­нят­ная тьма на­дви­га­ет­ся на Гол­го­фу. В оди­но­че­стве, с вы­со­ты Кре­ста, встре­ча­ет Он мрак. А вни­зу – лю­ди, глу­мя­щи­е­ся и встре­во­жен­ные, рав­но­душ­ные и пла­чу­щие. Он уми­ра­ет, раз­де­лив со все­ми, пе­ре­жив­ши­ми му­ки и смерть, ужас по­след­них ми­нут… Иисус гром­ко вос­клик­нул: «„Отец! В ру­ки Твои пре­даю дух Мой!“ И с эти­ми сло­ва­ми ис­пу­стил Он по­след­ний вздох» (Лк.23:46).

Утром в хра­мах чи­та­ют­ся Цар­ские Ча­сы, по­свя­щен­ные вос­по­ми­на­нию ми­нув­шей но­чи и на­сту­пив­ше­го дня смер­ти Спа­си­те­ля. (Ча­сы – это бо­го­слу­же­ния су­точ­но­го цик­ла; «цар­ски­ми» они на­зы­ва­ют­ся в дан­ном слу­чае по­то­му, что ко­гда-то в Кон­стан­ти­но­по­ле на них при­сут­ство­ва­ли им­пе­ра­то­ры со всем дво­ром.) Бо­же­ствен­ная Ли­тур­гия, на ко­то­рой со­вер­ша­ет­ся бес­кров­ная Ев­ха­ри­сти­че­ская жерт­ва, не слу­жит­ся, ибо «жерт­ва в этот день при­не­се­на на Гол­го­фе» (прот. К. Ни­коль­ский). (Един­ствен­ное ис­клю­че­ние – в слу­чае сов­па­де­ния Страст­ной пят­ни­цы с празд­ни­ком Бла­го­ве­ще­ния; то­гда со­вер­ша­ет­ся Ли­тур­гия св. Иоан­на Зла­то­уста.)

Око­ло двух ча­сов дня свя­щен­но­слу­жи­те­ли вы­но­сят из ал­та­ря Пла­ща­ни­цу – боль­шую ико­ну, на ко­то­рой умер­ший Иисус Хри­стос изо­бра­жен во весь рост, ле­жа­щим в гроб­ни­це. Она по­ла­га­ет­ся по­сре­ди хра­ма на осо­бом воз­вы­ше­нии (ка­та­фал­ке), и при­не­сен­ные ве­ру­ю­щи­ми цве­ты окру­жа­ют ее с трех сто­рон. Оста­ет­ся лишь ме­сто для при­хо­дя­щих по­кло­нить­ся Спа­си­те­лю ми­ра и об­ло­бы­зать Его пре­чи­стые но­ги.

На­сту­па­ет ве­чер, а с ним – «Чин по­гре­бе­ния». Ве­ру­ю­щие ста­но­вят­ся участ­ни­ка­ми по­гре­баль­ной про­цес­сии и, со све­ча­ми в ру­ках, со­про­вож­да­ют об­но­си­мую во­круг хра­ма Пла­ща­ни­цу с пе­ни­ем «Святый Бо­же». Зву­чит скорб­но-за­та­ен­ный пе­ре­звон ко­ло­ко­лов и умол­ка­ет, ко­гда Пла­ща­ни­ца вновь за­ни­ма­ет своё ме­сто в хра­ме, сре­ди бе­лых цве­тов.

Юрий Ру­бан,
канд. ист. на­ук, канд. бо­го­сло­вия

Протоиерей Илия Шапиро

Великий понедельник

Богослужебное начало Страстной  вечерня Недели Цветоносной, Входа Господня в Иерусалим. Праздник еще не отошел, и на «Господи, воззвах» поются радостные стихиры, воспевающие кроткого Христа Царя, пришедшего в правде, имеющего множество щедрот, Единого Милостивого и Человеколюбца. Но уже на прокимне вечерни слышим не великопостные покаянно-утешительные темы («Не отврати лица Твоего», «Дал еси достояние боящимся Тебе, Господи»), а звучащее необычно обычное: «Се ныне благословите Господа, вси раби Господни». Отходит время покаяния, наступает время стояния «во дворе Господнем»  там, где центр человеческой истории. Се время славословия Царя славы. И двором Господним в особой мере становится храм, где таинственно участвуем в священных событиях Страстной. Вскоре, в стихирах на стиховне, слышим, как Церковь уводит нас «от ветвий и ваий, яко от Божественна праздника»  «в Божественный… праздник, к честному Христовых Страстей… Таинству».

В этой перемене, в приближении драгоценных воспоминаний, к нашему сознанию невольно примешивается память о чудных минутах, дарованных нам некогда в Великие дни. И как отрезвляющий ответ Матери-Церкви, хранящей чад Своих от самообольщения, звучит здесь: «Страшно еже впасти в руце Бога жива… никтоже да внидет искушаяй веру непорочную». И далее ужасный пример: «сонмице лукавая и прелюбодейная, своему мужу не сохраньшая веру, что держиши завет, егоже не была еси наследница»  избави нас, Господи, этой части. Так входим в Страстную и уже на повечерии слышим темы первого Великого дня  Понедельника. Это и память о живом прообразе Христа страдавшего и прославившегося  об Иосифе Прекрасном. Это и проклятие бесплодной смоковницы, это и сугубое размышление о грядущих страшных событиях, о том, что слышат ученики из уст Господних на пути в Иерусалим.

Несколько отвлекшись, хочется сказать вообще об изумительных трипеснцах преподобного Андрея Критского, читаемых на повечериях Страстной. Именно они по преимуществу и с глубиной, достойной автора Великого канона, раскрывают темы Великих дней  и так жаль, что не уделяют зачастую этим малым шедеврам должного внимания, а иногда и вовсе опускают на богослужении. Тема праведного Иосифа выводится в трипеснце как пример верности Господу, не знающей стыда райской чистоты  по образу совершенной чистоты обнаженного на Кресте Спасителя. В этом смысле Иосиф, «другую Еву обрет египтяныню», не подражал ветхому Адаму, но стал «подобием воистинну Христовым». Невольно на память приходят и слова Великого канона: «Аще и в рове поживе иногда Иосиф, Владыко Господи, но во образ погребения и востания Твоего». С ветхозаветной темой перекликается новозаветная: осуждение неплодной смоковницы, в этотдень встретившейся на пути Господу и ученикам. Проклятое дерево покрыто листьями, но не дает ожидаемых сладких плодов. К нам как завершающим покаянный путь поста обращены слова трипеснца: «Добрых неделание уподобися смоковнице… да не изсхнем якоже она тогда». Другое острие обличающего свидетельства направлено в «соборище листвием (внешнего благочестия) покрывающееся».

Постепенно тема ужасного злодеяния, реально и сейчас готовящегося совершиться над Христом, наполняет слышимое слово: «Священницы и левити, клятвенное согласие завистию уготовльше… Христа предаша на смерть». Но словесное стадо Доброго Пастыря не страшится сострадать Ему: «готови будем на оплевание, на поругания, и на уничижения», дерзновенно вызывает на брань и собравшихся в один полк врагов Христовых: «Готови Иудее священники твоя, и устрой руце к богоубийству: се бо прииде Кроткий и Молчаливый на страсть, Агнец сый и Пастырь наш, Христос Царь Израилев». Поразительно в этих последних словах, что все участники происходящего остаются на своем месте, в своем чине: и священники приносят Жертву; вопрос только в одном: что в сердце человека?

Утреня Великого Понедельника начинается обычно, но надо отметить, что на Страстной все повседневное  оно же и единственное в своем роде. Так, привычные слова шестопсалмия, как и многих других неизменяемых текстов, звучат уже как бы не из наших уст, а от Первого Лица, как молитва Спасителя к Отцу: «Господи, что ся умножиша стужающии Ми… воздающии Ми злая воз благая… на Тя, Господи, уповах, Ты услышиши…» С особой силой эти воздыхания зазвучат в самые великие дни Страстей, но об этом речь позже. То же Первосвященническое Христово дерзновение слышно и далее  по мирной ектении  в стихах на Аллилуиа: «Приложи им зла, Господи, приложи зла славным земли», то есть бесам, величающимся попущенной им властью над грехолюбивым человечеством. И тут же поется чудный тропарь первых трех дней Страстной «Се Жених грядет в полунощи».

Тема притчи о десяти девах относится более к Великому Вторнику, но она объединяет с ним и Понедельник и Среду реальным свидетельством: «грядет Господь на вольную страсть нашего ради спасения», и надо быть с Ним, ибо некуда бежать: у Него глаголы и в Нем  источник вечной жизни. В том удостоверяет и читаемый вскоре седален: «Страдания честная… якоже светила совершенная, возсиявают миру».

И вот наступает особый момент всех служб Страстной: чтение Святого Евангелия. Надо сказать, накопившийся за Великий пост голод по евангельскому слову на Страстной утоляется вполне. Мы в полном объеме услышим слово это на часах в первые три дня. Благословенная жизнь Спасителя нашего пройдет перед мысленным взором, чтобы отозваться в сердцах верных приобщением Кресту Христову, отозваться в действительности жизнью, достойной Евангелия. Темы чтения на утрени Великого Понедельника  история засохшей смоковницы, последние проповеди Господа в храме, ответы испытующим Его. По Евангелии  трипеснец, возвращающий нас в круг апостолов, слушающих Божественного Учителя любви: «Вас тогда Моих учеников познают вси, аще Моя заповеди соблюдете, глаголет Спас другом». (О, сладкая часть Христовой дружбы!) Учение о любви и смирении зазвучит и в стихирах на хвалитех и на стиховне, там же услышим и призыв Церкви сораспяться Христу, умертвиться «Его ради житейским сластем». Но чуть ранее пропоется возвышенный в великой своей простоте эксапостиларий, который будем слушать даже до Великого Четверга, «Чертог Твой». Царство Божие страшно близко, открыто оно любящим Христа, но кто не очищенный покаянием, в небрачных одеждах дерзнет взойти в чертог Любви, приблизиться к Жертве, приносимой за мир,  «Огнь бо есть, недостойныя попаляяй». «Просвети одеяние души моея, Светодавче, и спаси мя».

Обычно наутро, с Понедельника по Среду, когда читается большими частями Евангелие, слышим на 6-м часе и пророчества Иезекииля. Сначала явление славы Господней, грядущей раскрыться в Кресте и Воскресении, видит пророк. Видит на фоне подобия четырех животных  символов евангелистов, которым внимает в эти великие дни Церковь. Во Вторник будет прямое продолжение этого фрагмента. О чтении Среды  особая речь и позже. Вечерня соединяется с Литургией Преждеосвященных Даров, и тут тоже  и паремии и Евангелие. Чтения из книг Исхода и Иова повествуют о страданиях  как целого народа Божия от притеснения во Египте, так и избранного праведника по особому попущению свыше. Очевидно указание на Христа и на Церковь, состраждущую Учителю и Господу. Далее в Евангелии от Матфея слышим о событиях последних времен истории, предреченных Спасителем. Поистине, «ни одно слово Божие не пройдет неисполненным» ¹. Будем внимать благоговейно, чтобы, «имея уши», услышать. Чуть позже особо зазвучит и литургическое «Ныне силы небесныя с нами невидимо служат, се бо входит Царь славы». По слову святителя Игнатия (Брянчанинова), в эти дни и ангелы отрывают взгляд от предметов небесных, взирая на страшное таинство, совершающееся на земле.

Бед­ный наш на­род! Бед­ный и ма­те­ри­аль­но, и ду­хов­но. Сколь­ко со­кро­вищ пред­ла­га­ет нам в эти дни Пра­во­слав­ная Цер­ковь, но мно­го ли лю­дей при­хо­дит в хра­мы, чтобы на­сла­дить­ся ими, обо­га­тить­ся ду­хом, в Бо­га бо­га­теть?

«Це­ло­муд­рию Иоси­фа под­ра­жать бу­дем, вер­ные; по­зна­ем По­чтив­ше­го ра­зу­мом че­ло­ве­че­ское есте­ство, про­во­дя жизнь со вся­кой осто­рож­но­стью, в де­я­тель­ной доб­ро­де­те­ли» (Три­пес­нец на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий По­не­дель­ник).

В пра­во­слав­ных хра­мах про­хо­дят тор­же­ствен­ные и уми­ли­тель­ные служ­бы, мно­го­крат­но чи­та­ет­ся Еван­ге­лие, по­ют­ся див­ные пес­но­пе­ния, при­зы­ва­ю­щие нас за­ду­мать­ся о сво­ем спа­се­нии. Бог близ­ко к нам на­столь­ко, что каж­дый день Страст­ной сед­ми­цы мы со­пе­ре­жи­ва­ем по­след­ним дням Его зем­ной жиз­ни.

Что нуж­но в эти дни хри­сти­а­ни­ну? Сми­рен­но прий­ти в храм и про­сла­вить Бо­га, стра­да­ю­ще­го ра­ди на­ше­го спа­се­ния. По­пра­вить наш ра­зум, по­шат­нув­ший­ся от безу­мия это­го ми­ра, свя­щен­ны­ми пес­но­пе­ни­я­ми и чте­ни­я­ми и утвер­дить нас в доб­ро­де­тель­ной жиз­ни. Не толь­ко по­ве­рить, но и до­ве­рить­ся Бо­гу.

А мы?..

Мы иной раз ки­чим­ся сво­ей при­над­леж­но­стью к «на­ро­ду-бо­го­нос­цу», как неко­гда иудеи гор­ди­лись при­над­леж­но­стью к бо­го­из­бран­но­му на­ро­ду, а са­ми охот­но до­ве­ря­ем свою жизнь не Бо­гу, а суе­ве­ри­ям и при­ме­там.

Что тол­ку, ес­ли мы, бу­дучи рус­ски­ми по рож­де­нию и пра­во­слав­ны­ми по кре­ще­нию, не жи­вем цер­ков­ной жиз­нью, а в труд­ных мо­мен­тах сво­ей жиз­ни бе­жим к «баб­кам» и «це­ли­тель­ни­цам» и по­твор­ству­ем са­мо­му гру­бо­му суе­ве­рию?

Мы ча­сто за­ду­мы­ва­ем­ся, по­че­му за несколь­ко лет по­сле ре­во­лю­ции 1917 го­да Рос­сия из­ме­ни­лась в пря­мо про­ти­во­по­лож­ную сто­ро­ну и с рев­но­стью ста­ла уни­что­жать то, че­му до это­го с рев­но­стью по­кло­ня­лась? Ищут тут и за­го­вор ма­со­нов и ра­бо­ту ев­ре­ев, на­хо­дят и мас­су дру­гих при­чин. Но ведь от­вет так оче­ви­ден. Боль­шин­ство рус­ских, как то­гда, до фев­раль­ско-ок­тябрь­ской сму­ты, так и сей­час, при­няв кре­ще­ние, так и не ста­ли пра­во­слав­ны­ми. И вме­сто то­го, чтобы из­влечь поль­зу из это­го страш­но­го ис­то­ри­че­ско­го уро­ка и все­мер­но стре­мить­ся укреп­лять осмыс­лен­ную ве­ру, мы толь­ко ищем ви­но­ва­тых.

Ну, ска­жи­те, как мо­жет че­ло­век на­звать се­бя пра­во­слав­ным, ко­гда вме­сто или да­же вме­сте с по­се­ще­ни­ем хра­ма в Ве­ли­кий Чет­верг, день свя­той и страш­ный, рус­ские кре­стьяне «ва­ри­ли ки­сель (обыч­но ов­ся­ный), вы­но­си­ли его в мис­ке на ули­цу и кри­ча­ли: «Мо­роз, мо­роз! Иди ки­сель есть! Не бей наш овес, на­шу рожь, а бей быль­ник да кра­пив­ник!» или: «Мо­роз, мо­роз, не мо­розь наш овес! Ки­се­ля по­ешь, нас по­тешь!»

В этот день хо­зя­ин пе­ред вос­хо­дом солн­ца вы­хо­дил на ули­цу и по­тря­хи­вал со­ху, чтобы хлеб луч­ше ро­дил­ся. В иных де­рев­нях вы­хо­ди­ли взрос­лые муж­чи­ны и жен­щи­ны и изо­бра­жа­ли па­хо­ту, мо­лоть­бу, кось­бу, да­же разыг­ры­ва­ли сце­ны поле­вых ра­бот в до­ме, по­ла­гая, что это ска­жет­ся луч­шим об­ра­зом на са­мих ра­бо­тах и на уро­жае. Твер­ские му­жи­ки в Ве­ли­кий Чет­верг са­ди­лись вер­хом на ко­чер­гу и три­жды объ­ез­жа­ли во­круг из­бы, ого­ро­да и по­ля, про­из­но­ся при этом: «Крот, крот, не хо­ди в мой ого­род, в день чи­сто­го чет­вер­га вот те­бе ко­чер­га».

По от­но­ше­нию к до­маш­не­му ско­ту то­же про­де­лы­ва­ет­ся це­лый ком­плекс дей­ствий. Маль­чи­ки с вос­хо­дом солн­ца бе­га­ли с ко­ло­коль­чи­ка­ми на шее во­круг де­рев­ни, «чтобы ско­ти­на пря­мо с паст­би­ща хо­ди­ла до­мой, а не плу­та­ла». На Пи­не­жье в Ве­ли­кий Чет­верг хо­зяй­ка от­кры­ва­ла тру­бу и кри­ча­ла: «Пар Бо­жья ско­тин­ка, ко­ро­вуш­ка Пест­ро­нюш­ка, в чи­стом по­ле – обед, до­ма – ноч­лег. Не но­чуй на бо­ру, хо­ди ко дво­ру!»

Еще в кон­це про­шло­го ве­ка в Вят­ской гу­бер­нии про­ис­хо­ди­ло сле­ду­ю­щее: в Ве­ли­кий Чет­верг до вос­хо­да солн­ца хо­зяй­ка до­ма, на­гая, бе­жит со ста­рым горш­ком в ру­ке на ого­род и опро­ки­ды­ва­ет гор­шок на кол; гор­шок оста­ет­ся опро­ки­ну­тым на ко­лу в те­че­ние все­го ле­та – он предо­хра­ня­ет кур от хищ­ной пти­цы.

Чрез­вы­чай­но ар­ха­и­че­ский об­ряд за­щи­ты до­ма и ско­ти­ны со­вер­ша­ли на ру­бе­же XIX–XX сто­ле­тий в глу­хих ко­стром­ских де­рев­нях. Здесь де­вуш­ка «до солн­ца са­ди­лась на по­ме­ло, рас­пус­ка­ла во­ло­сы и в од­ной ру­ба­хе, без по­я­са, объ­ез­жа­ла дом с по­строй­ка­ми. Подъ­е­хав к ок­ну, об­ра­ща­лась к ма­те­ри: «Тет­ка Ан­на, ско­ти­на до­ма?» – «До­ма!» Бла­го­слов­ля­ла. И так три ра­за».

И всё это, и мно­гое дру­гое, под­час со­всем непри­стой­ное, на­до, со­глас­но «на­род­ной муд­ро­сти», де­лать в са­мые страш­ные и ве­ли­че­ствен­ные дни цер­ков­но­го го­да.

Пе­ре­чис­лять все эти суе­ве­рия мож­но дол­го и непри­ят­но. В ин­тер­не­те они пред­став­ле­ны ши­ро­ко. Та­кое ощу­ще­ние, что боль­шин­ство рос­си­ян и вправ­ду ду­ма­ют, что мож­но быть пра­во­слав­ным, со­блю­дая лишь на­род­ные при­ме­ты.

Но что же на са­мом де­ле на­до де­лать в Страст­ную сед­ми­цу? От­вет прост – ид­ти в храм.

Страст­ною сед­ми­цей на­зы­ва­ет­ся по­след­няя пе­ред Пас­хою неде­ля Ве­ли­ко­го по­ста. Эта неде­ля (точ­нее 6 дней) по­свя­ще­на вос­по­ми­на­ни­ям стра­да­ний, смер­ти на Кре­сте и по­гре­бе­нию Иису­са Хри­ста. Всю эту неде­лю хри­сти­ане долж­ны про­во­дить в по­сте и мо­лит­ве. Со­глас­но рас­хо­же­му пред­став­ле­нию, этот пе­ри­од тра­ур­ный, и по­это­му оде­я­ния в церк­ви бы­ва­ют чер­ные. Но чер­ные об­ла­че­ния офи­ци­аль­но по­яви­лись в Рос­сии толь­ко в 1730 го­ду, и то для по­гре­баль­ных служб (ин­те­рес­но, что впо­след­ствии на па­ни­хи­дах «по­бе­ди­ли» бе­лые об­ла­че­ния, а чёр­ные с кон­ца XIX в. «ушли» в Ве­ли­кий пост). Бо­го­слу­жеб­ный устав не зна­ет чёр­но­го цве­та, а в пост и в Страст­ную сед­ми­цу по­ло­же­но слу­жить не в тра­ур­ных, а тём­ных ри­зах баг­ря­но­го, фио­ле­то­во­го цве­та.

По ве­ли­чию вос­по­ми­на­е­мых со­бы­тий все дни Страст­ной Неде­ли на­зы­ва­ют­ся Ве­ли­ки­ми. Осо­бен­но уми­ли­тель­ны вос­по­ми­на­ни­я­ми, мо­лит­ва­ми и на­пе­ва­ми по­след­ние три дня.

В пер­вые три дня на утре­ни по­сле ше­сто­псал­мия по­ет­ся тро­парь: «Се Же­них гря­дет в по­лу­но­ши»…, а по­сле ка­но­на по­ет­ся песнь: «Чер­тог Твой ви­жду, Спа­се мой»… Все эти три дня со­вер­ша­ет­ся Ли­тур­гия Пре­ждео­свя­щен­ных Да­ров с чте­ни­ем Еван­ге­лия. Еван­ге­лие чи­та­ет­ся и на утре­нях.

В Ве­ли­кий Чет­верг со­вер­ша­ет­ся тор­же­ствен­ная ли­тур­гия, за ко­то­рой умест­но при­ча­стить­ся всем хри­сти­а­нам в па­мять об уста­нов­ле­нии Та­ин­ства Ев­ха­ри­стии.

В Ве­ли­кую Пят­ни­цу во вре­мя ве­чер­ни (ко­то­рая слу­жит­ся днем) вы­но­сит­ся из ал­та­ря и по­ла­га­ет­ся на се­ре­ди­ну хра­ма пла­ща­ни­ца, т.е. свя­щен­ное изо­бра­же­ние Спа­си­те­ля, ле­жа­ще­го во гро­бе; это со­вер­ша­ет­ся в вос­по­ми­на­ние сня­тия с Кре­ста те­ла Хри­сто­ва и по­гре­бе­ния Его.

В Ве­ли­кую Суб­бо­ту на утре­ни, при по­гре­баль­ном звоне ко­ло­ко­лов и при пе­нии «Свя­тый Бо­же, Свя­тый Креп­кий, Свя­тый Бес­смерт­ный, по­ми­луй нас» пла­ща­ни­ца об­но­сит­ся во­круг хра­ма в вос­по­ми­на­ние со­ше­ствия Иису­са Хри­ста в ад, ко­гда те­лом Он пре­бы­вал во гро­бе, и по­бе­ды Его над адом и смер­тью.

«Неис­пол­не­ние доб­рых дел упо­доб­ля­ет нас смо­ков­ни­це: укло­ним­ся же от то­го, чтобы не ис­сох­нуть, как неко­гда она, си­на­го­гу, од­ни­ми ли­стья­ми по­кры­тую пред­на­чер­тав­шая. Об­раз Вла­ды­ки изо­бра­жая, Иосиф в ров ввер­га­ет­ся, род­ны­ми про­да­ет­ся, все тер­пит, слав­ный, как по­ис­ти­не про­об­раз Хри­стов» (Три­пес­нец на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий По­не­дель­ник).

Ве­ли­кий По­не­дель­ник по­свя­щен вос­по­ми­на­нию еван­гель­ской ис­то­рии об ис­су­ше­нии в этот день Иису­сом бес­плод­ной смо­ков­ни­цы, ко­то­рая сим­во­ли­зи­ру­ет не при­но­ся­щие ду­хов­ных пло­дов ду­ши. Эпи­зод об ис­сох­шей смо­ков­ни­це зна­ме­ну­ет и си­лу ве­ры, и мо­лит­вы.

В бо­го­слу­же­ни­ях вспо­ми­на­ет­ся так­же сын Иа­ко­ва – Иосиф Пре­крас­ный, ко­то­рый из за­ви­сти был про­дан сво­и­ми бра­тья­ми в еги­пет­ское раб­ство, так­же как Иисус был пре­дан и осуж­ден на смерть из-за нена­ви­сти и за­ви­сти иуде­ев. Осво­бож­ден­ный из за­то­че­ния Иосиф цар­ству­ет над Егип­том, так­же как вос­став­ший из гро­ба Иисус цар­ству­ет над ми­ром. В по­не­дель­ник и сре­ду Страст­ной неде­ли мож­но есть толь­ко хлеб, ово­щи и фрук­ты (это на­зы­ва­ет­ся су­хо­яде­ние).

«Все ты услы­ша­ла, ду­ша, как Хри­стос Бо­же­ствен­ным уче­ни­кам Сво­им про­воз­гла­шал, о кон­чине ми­ра го­во­ря; ты же, по­знав (свой) ко­нец, го­товь­ся впредь: вре­мя ис­хо­да при­шло. Ура­зу­ме­ла ты, бес­плод­ная ду­ша, при­мер лу­ка­во­го ра­ба; бой­ся и не пре­не­бре­гай да­ро­ва­ни­ем, ко­то­рое при­ня­ла не с тем, чтобы спря­тать в зем­лю, но чтобы тор­гов­лю ве­сти. Да свет­лым бу­дет све­тиль­ник, да пре­из­ли­ва­ет­ся из него как неко­гда у дев ра­зум­ных и елей – со­стра­да­ние, чтобы об­ре­сти те­бе, ду­ша моя, то­гда брач­ный чер­тог Хри­стов от­вер­стым» (Три­пес­нец на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий Втор­ник).

В Ве­ли­кий Втор­ник ду­ма­ют о Страш­ном Су­де и вос­кре­се­нии мерт­вых, вспо­ми­на­ет­ся об­ли­че­ние Хри­стом фа­ри­се­ев, ко­то­рые за на­руж­ной на­бож­но­стью скры­ва­ли хо­лод­ность и без­душ­ность.

Рас­ска­зы­ва­ет­ся так­же прит­ча о 10 де­вах, ко­то­рая при­зы­ва­ет к ду­хов­но­му бодр­ство­ва­нию. В ос­но­ве прит­чи ле­жит во­сточ­ная тра­ди­ция встре­чать с за­жжен­ны­ми све­тиль­ни­ка­ми же­ни­ха и про­во­жать в дом от­ца неве­сты. Она сим­во­ли­зи­ру­ет Вто­рое При­ше­ствие Хри­сто­во в об­ра­зе при­хо­да же­ни­ха в дом. Пять муд­рых дев за­ра­нее за­пас­лись мас­лом для све­тиль­ни­ков, дру­гие же, нера­зум­ные, по­ле­ни­лись это сде­лать. Ко­гда Сын Бо­жий (Же­них Небес­ный) при­шел но­чью, муд­рые де­вы смог­ли его встре­тить и он за­брал их с со­бой в Цар­ство Небес­ное. Нера­зум­ные де­вы по­бе­жа­ли по­ку­пать мас­ло для ламп и в Цар­ство не по­па­ли. Они на­по­ми­на­ют нам о необ­хо­ди­мо­сти все­гда быть го­то­вы­ми к встре­че с Гос­по­дом, про­яв­лять сме­лость и изоб­ре­та­тель­ность на пу­тях добра, не уны­вать.

Во втор­ник и чет­верг Страст­ной Неде­ли раз­ре­ша­ет­ся есть го­ря­чую пи­щу без рас­ти­тель­но­го мас­ла.

«Аро­ма­та­ми я бо­га­та, доб­ро­де­те­ля­ми же скуд­на; что имею, Те­бе при­но­шу: дай мне Сам то, что име­ешь, и от­пу­сти мне и про­сти», – взы­ва­ет блуд­ни­ца Хри­сту. «О бла­жен­ные ру­ки! О во­ло­сы и уста блуд­ни­цы це­ло­муд­рен­ной (т.е. бла­го­ра­зум­ной)! Ими она воз­ли­ла, Спа­си­тель, ми­ро на но­ги Твои, оти­рая их и непре­стан­но лоб­зая» (Три­пес­нец на по­ве­че­рии в Ве­ли­кую Сре­ду).

Ве­ли­кая Сре­да – день пре­да­ния на стра­да­ния Иису­са Хри­ста. В Ве­ли­кую Сре­ду срав­ни­ва­ют­ся два жиз­нен­ных пу­ти: рас­ка­яв­шей­ся блуд­ни­цы Ма­рии Маг­да­ли­ны и пре­да­те­ля Иуды, вы­брав­ше­го ду­хов­ную ги­бель.

По пре­да­нию, в этот день Иисус от­ды­хал в до­ме Си­мо­на про­ка­жен­но­го, здесь к нему при­шла все­ми пре­зи­ра­е­мая же­на-блуд­ни­ца, чтобы из­лить свою ду­шу и рас­ка­ять­ся. Она омы­ла но­ги Иису­са сле­за­ми и по­ма­за­ла его го­ло­ву бла­го­ухан­ной мир­рой, тем са­мым при­го­то­вив его к по­гре­бе­нию. В этот же день иудей­ские пер­во­свя­щен­ни­ки со­бра­лись на со­вет и ре­ши­ли взять хит­ро­стью и убить Хри­ста, а Иуда ре­ша­ет­ся пре­дать за 30 се­реб­ря­ни­ков сво­е­го Учи­те­ля. Цер­ковь срав­ни­ва­ет два по­це­луя: рас­ка­яв­шей­ся греш­ни­цы Ма­рии и пре­да­те­ля Иуды.

«Гор­ни­ца устла­ная при­ня­ла Те­бя, Твор­ца, и в Твои тай­ны по­свя­ща­е­мых, и там Ты Пас­ху со­вер­шил, и там уста­но­вил Свои Та­ин­ства; ибо там дву­мя по­слан­ны­ми ныне Тво­и­ми уче­ни­ка­ми бы­ла Пас­ха при­го­тов­ле­на Те­бе.

За­мы­сел бо­го­убийц с по­ве­де­ни­ем среб­ро­люб­ца со­че­тал­ся: те к убий­ству во­ору­жа­лись, этот же к среб­рен­ни­кам устрем­лял­ся; и вот, удав­ле­ние то­гда по­ка­я­нию пред­по­чтя, он бед­ствен­но жиз­ни ли­шил­ся. По­це­луй твой об­ма­на по­лон; как меч – твое «Ра­дуй­ся», льсти­вый Иуда; твой язык про­из­но­сит сло­ва о един­стве, ум же на­прав­ля­ет­ся к раз­де­ле­нию: ибо пре­дать без­за­кон­ни­кам Бла­го­де­те­ля ты за­мыс­лил ко­вар­но. Хри­стос есть Пас­ха, ве­ли­кая и свя­щен­ная, съе­ден­ный как хлеб и за­ко­ло­тый как ов­ца; Ибо Он Сам был воз­не­сен за нас как Жерт­ва. Его Те­ла бла­го­го­вей­но и Его Кро­ви мы все та­ин­ствен­но при­ча­ща­ем­ся.

Хри­стос устро­ил для ми­ра пир­ше­ство, Он, Хлеб небес­ный и Бо­же­ствен­ный. При­ди­те же, хри­сто­люб­цы, брен­ны­ми уста­ми, но серд­ца­ми чи­сты­ми при­мем с ве­рою; жерт­ву Пас­хи, в нас свя­щен­но­дей­ству­е­мую» (Три­пес­нец на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий Чет­верг).

Ве­ли­кий Чет­верг осо­бен­но вы­де­ля­ет­ся в Страст­ной Неде­ле, в этот день вспо­ми­на­ют­ся сле­ду­ю­щие со­бы­тия из жиз­ни Хри­ста: омо­ве­ния Иису­сом ног уче­ни­ков – знак сми­ре­ния, Тай­ная ве­че­ря – на ней бы­ло уста­нов­ле­но Та­ин­ство При­ча­ще­ния (Ев­ха­ри­стия), мо­лит­ва в Геф­си­ман­ском са­ду и пре­да­тель­ство Иуды. По иудей­ской тра­ди­ции в чет­верг от­ме­чал­ся пер­вый день Пас­хи – празд­ник из­бав­ле­ния от еги­пет­ско­го раб­ства. Под ви­дом хле­ба и ви­на уче­ни­кам пре­по­да­ет­ся Те­ло и Кровь Иису­са, ко­то­рые сим­во­ли­зи­ру­ют бес­кров­ную жерт­ву, при­об­ще­ние к Бо­гу.

Ночь с чет­вер­га на пят­ни­цу счи­та­ет­ся са­мым страш­ным мо­мен­том цер­ков­ной ис­то­рии, так как Иисус Хри­стос был осуж­ден на смерть.

«Сно­ва вы спи­те», – Хри­стос уче­ни­кам воз­гла­сил, – «бодр­ствуй­те, уже при­бли­зил­ся час, встань­те, идем дру­зья Мои: вот, пре­да­тель-уче­ник, имея с со­бою це­лый от­ряд, идет пре­дать Ме­ня че­ло­ве­ко­убий­цам!». Без­за­кон­ни­ки, кри­ча еще гром­че Пи­ла­ту: «Возь­ми, возь­ми, рас­пни Хри­ста!» – про­си­ли убить Его, как осуж­ден­но­го. Но не Он ли вос­кре­сил мерт­вых, про­ка­жен­ных очи­стил, кро­во­то­чи­вую ис­це­лил, рас­слаб­лен­ных укре­пил? Би­че­ва­ние пре­тер­пев, Со­зда­тель мой, Ты и пре­дан был ра­ди ме­ня на рас­пя­тие, чтобы спа­се­ние мое по­сре­ди зем­ли со­вер­шив, ис­то­чить ми­ру жизнь и дра­го­цен­ною Тво­ею кро­вию бес­смер­тие да­ро­вать по­кло­ня­ю­щим­ся Те­бе (Три­пес­нец на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий Пя­ток).

Страст­ная Пят­ни­ца – са­мый скорб­ный день. Пят­ни­ца – день вос­по­ми­на­ния Спа­си­тель­ных Стра­стей (т.е. стра­да­ний) Гос­по­да.

В этот день Иисус был пре­дан иудей­ским вла­стям, со­вер­шил крест­ный ход на Гол­го­фу, был рас­пят и умер. В честь празд­но­ва­ния иудей­ской Пас­хи Пон­тий Пи­лат хо­тел от­пу­стить од­но­го уз­ни­ка в на­деж­де, что на­род вы­бе­рет Иису­са, но тол­па оста­но­ви­ла свой вы­бор на раз­бой­ни­ке.

В иудей­ской тра­ди­ции в этот день при­но­си­ли в жерт­ву непо­роч­но­го яг­нен­ка. Рас­пя­тие Иису­са Хри­ста сим­во­ли­зи­ру­ет за­кла­ние Хри­ста как Агн­ца Бо­жье­го за гре­хи ми­ра. Так­же как и ко­сти жерт­вен­но­го яг­нен­ка не долж­ны быть пе­ре­ло­ма­ны, Иису­су не пе­ре­би­ли ко­ле­ни, что в те вре­ме­на де­ла­ли со все­ми дру­ги­ми уз­ни­ка­ми.

В церк­вях в Страст­ную Пят­ни­цу пре­кра­ща­ет­ся ко­ло­коль­ный звон, в этот день ни­че­го не едят до вто­рой по­ло­ви­ны дня – вы­но­са пла­ща­ни­цы, что сим­во­ли­зи­ру­ет сня­тие Иису­са с Кре­ста.

Цер­ковь в этот день при­зы­ва­ет за­ду­мать­ся, не по­хо­жи ли мы на тех, кто пре­дал Иису­са, не ищем ли в окру­жа­ю­щих «вра­гов» и «ере­ти­ков», не по­сту­па­ем ли про­тив со­ве­сти, пы­та­ясь до­бить­ся ма­те­ри­аль­ных благ.

Где, Сын Мой и Бо­же, бла­го­ве­стие дав­нее, ко­то­рое воз­ве­щал Мне Гав­ри­ил? Ца­рем и Сы­ном Бо­га Все­выш­не­го он на­ре­кал Те­бя; ныне же ви­жу Те­бя, Свет Мой слад­кий, на­гим и по­кры­тым ра­на­ми мерт­ве­цом. Из­бав­ляя от му­ки, ныне возь­ми Ме­ня с Со­бою, Сын Мой и Бо­же, да сой­ду и Я, Вла­ды­ка, с То­бой во ад: не оставь Ме­ня од­ну, ибо уже жить не мо­гу, не ви­дя Те­бя, слад­ко­го Мо­е­го Све­та. «Ду­шев­ную Мою язву ныне ис­це­ли, Ча­до Мое», – со сле­за­ми Пре­чи­стая взы­ва­ла, – «вос­крес­ни и уто­ли Мою му­ку и пе­чаль, ибо Ты мо­жешь все, Вла­ды­ка, и тво­ришь, что хо­чешь, хо­тя и был по­гре­бен доб­ро­воль­но!». «Вос­пе­ваю ми­ло­сер­дие Твое, Че­ло­ве­ко­лю­бец, и по­кло­ня­юсь бо­гат­ству ми­ло­сти Тво­ей, Вла­ды­ка: ибо же­лая спа­сти Твое со­зда­ние, Ты при­нял смерть», – воз­гла­си­ла Пре­чи­стая, – «но Вос­кре­се­ни­ем Тво­им, Спа­си­тель, по­ми­луй всех нас!» (Ка­нон на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий Пя­ток).

В Ве­ли­кую Суб­бо­ту вспо­ми­на­ют по­гре­бе­ние Хри­ста, со­ше­ствие Его в ад для воз­ве­ще­ния по­бе­ды над злом и осво­бож­де­ния душ ве­ру­ю­щих. Суб­бо­та – день по­коя и ожи­да­ния. Свя­щен­ни­ки пе­ре­оде­ва­ют­ся из тем­ных, чер­ных одежд, ко­то­рые но­сят в те­че­ние всей Страст­ной неде­ли, в бе­лые, что сим­во­ли­зи­ру­ет по­бе­ду добра над смер­тью, гре­хом и дья­во­лом.

Вот та­кое по­ни­ма­ние и празд­но­ва­ние Страст­ной Сед­ми­цы идет нам на поль­зу. Мо­лит­ва в хра­ме и до­стой­ное при­ча­ще­ние и бу­дет са­мым луч­шим вос­по­ми­на­ни­ем ве­ли­ких дней стра­да­ний Хри­сто­вых.

Не бу­дем же пы­тать­ся быть «сво­им» это­му ми­ру и вы­ма­ли­вать у него здо­ро­вье се­бе и сво­им де­тям. На­звав­шись хри­сти­а­на­ми, по­ста­ра­ем­ся быть ими и иметь до­ве­рие Бо­гу.

«При­со­еди­нив­шись к Гос­по­ду, все пре­тер­петь стре­мя­ще­му­ся, го­то­вы бу­дем к глум­ле­нию над со­бой, к опле­ва­нию, к осме­я­нию (и к уни­же­нию), чтобы с Его пре­чи­стым стра­да­ни­ем вме­сте про­сла­вить­ся, вер­ные» (ка­нон на по­ве­че­рии в Ве­ли­кий По­не­дель­ник).

«Мир – Церк­ви, на­ро­ду Тво­е­му – спа­се­ние да­руй Тво­им вос­кре­се­ни­ем» (Ста­тии Ве­ли­кой Суб­бо­ты).

В.Н. Ильин. Запечатанный гроб. Пасха нетления: объяснение служб Страстной недели и Пасхи. Святой и великий понедельник. Свящ. Геннадий Орлов. Нравственная тематика песнопений Страстной седмицы. Как отмечать день рождения ребёнка в Страстную Седмицу

Проповедь дня