Проповедь протоиерея Родиона Путятина
В понедельник первой седмицы Великого поста
Вот и святой пост наступил. Благодарение Господу Богу, что Он дает нам время раскаяться во грехах. Небесполезным считаю сказать теперь вам, слушатели благочестивые, несколько слов о том, чем преимущественно мы должны заниматься в дни святого поста.
Чем заниматься ныне? Ныне, обыкновенно, по уставу Церкви воздерживаются от пищи и пития. Да, это необходимо, и необходимо не только воздерживаться, то есть меньше есть и пить, но необходимо есть и пить только то, чего Святая Церковь не запрещает. Впрочем, не в этом сила поста. В чем же? Ныне больше, нежели в другое время, молятся Богу, слушают слово Божие. Да, это необходимо, необходимее самого воздержания. Как можно чаще надобно молиться и слушать слово Божие. Среди этих занятий надо ныне засыпать, с этими занятиями пробуждаться от сна.
Впрочем, и не в этом сила поста, а вот в чем, слушатели благочестивые. Надобно в нынешние дни обращать все свое внимание на грехи – грехи припоминать и сознавать, о грехах сокрушаться и плакать. Для этого-то, собственно, и установлен пост, для этого мы должны воздерживаться и от пищи и пития, для этого мы должны и молиться Богу и слушать слово Божие. Ибо от этих занятий, от поста и молитвы и от слушания слова Божия, всего легче приходят нам на память наши грехи, всего скорее рождается в нас сокрушение о них.
А так как всего труднее нам, грешникам, сознать себя грешниками, а еще того труднее сокрушаться о грехах, то надобно, припоминая свои грехи, просить Бога, чтобы Он пробудил в нас скорбь и сокрушение о грехах. Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения, – надо непрестанно взывать к Богу и в церкви, и дома. Да, мы так слабы, окаянны, что и грешниками не можем себя сознавать, если Бог не пробудит в нас этого сознания.
Итак, слушатели, преимущественно в дни поста будем припоминать и сознавать все содеянные нами грехи; будем сокрушаться и плакать пред Богом, что мы окаянные грешники, чтобы таким образом очистить душу от скверн греховных покаянием и освятиться Святых Таин приобщением. В этом вся сила поста, этим преимущественно мы должны заниматься ныне. Да, святой пост тогда только будет у нас свят, когда мы сознаем себя грешниками; бесполезно будет наше пощение, бесполезно будет и наше моление, если мы не будем сознавать себя грешниками.
Господи! Услыши моление недостойного раба Твоего и всех сих рабов Твоих; дай рабам Твоим сердечное сокрушение и болезнь о грехах, ими же Тебе Творца своего прогневаша; даждь им благодать Твою, да тою возбуждаемы и подкрепляемы, в память злая своя дела приведут, и сия вся во страхе Твоем духовному своему отцу исповедят. Аминь.
Проповедь протоиерея Димитрия Смирнова
Вечерняя служба в понедельник 1-й седмицы Великого поста
Великопостные службы таковы, что хочется, чтобы они продолжались и продолжались, и только телесные немощи понуждают нас оставлять их или несколько сокращать, приспособляясь к нуждам нашего большого города.
Великий канон Андрея Критского принят Церковью к ежепостному прочтению для того, чтобы в нас возбудить покаяние и чтобы в сердце сложилось правильное понятие о том, что такое покаяние. Мы привыкли всё, что происходит вокруг нас, оценивать через те чувства, которые у нас по этому поводу бывают в душе: хорошо мне или плохо, – и в зависимости от этого выносить суд какому-то событию. И от этой привычки нам нужно обязательно отвыкнуть, потому что надо, как и преподобный Андрей, рассматривать свою жизнь с точки зрения слова Божия, постепенно себя воспитывая, постепенно трудясь над тем, чтобы слово Божие в нас вместилось – чтобы мы могли оценивать и свои поступки, и свое духовное состояние, и то, что происходит вокруг нас, именно им, а не по тому чувству, которое мы испытываем. Ну, во-первых, потому, что наши чувства лгут, а во-вторых, в наших чувствах всегда присутствует лесть, потому что каждый человек в силу своей греховности эгоист и поэтому всегда себе желает блага, и причем блага, к сожалению, не духовного, а телесного или, что более пагубно, душевного.
Человек хочет, чтобы на душе у него был покой, но покой, который дается не Святым Духом, а покой душевно-телесный. И к этому он устремляется и пытается как-то свою жизнь устроить, чтобы ничто его не трогало, не волновало. И так все время каждый человек как бы борется с собственной жизнью, пытается каким-то образом ее наладить, и от этого возникает множество попечений, а жизнь ускользает из рук, и все идет само по себе, как скоростная езда на льду: можешь крутить руль в любую сторону, но машина едет туда, куда ее несет. Так же и здесь, собственно, происходит. Человек пытается как-то увернуться от воли Божией, пытается сам устроить свою жизнь, забывая о том, что Господь печется о каждом. Причем иногда Богу угодно, чтобы в одно прекрасное время своей жизни человек принял скорбь. Почему? Потому что эта скорбь нужна ему для его спасения.
Часто человек задает себе вопрос: почему со мной случилось то-то и то-то? Может быть, я чем-то согрешил? И пытается во что бы то ни стало найти ответ и думает, что, найдя ответ, он это исправит и тогда скорбь уйдет. Да, действительно, опыт нашей жизни научает, что и так бывает. Если человек одержим каким-то грехом, то часто следствие греха бывает вполне определенным. На детях это очень видно. Папа с мамой говорят: не делай этого. А он все равно делает до тех пор, пока не случится то, о чем сто раз предупреждали. Так же и со взрослыми бывает от неверия слову Божию. Но это не значит, что то, что с нами происходит в жизни трудного, печального и скорбного, есть обязательно следствие какого-то нашего греха. Нет, вся наша жизнь греховная, и это надо понять.
Грех не есть обязательно какой-то поступок. Можно достичь такого образа жизни, что не будешь совершать никакого плохого поступка. Можно путем суровой аскезы, внутреннего труда достичь того, что голова будет свободна от дурных мыслей – это очень трудно, но достижимо. Еще более трудно, но также достижимо очистить свое сердце от помыслов лукавых, то есть тех движений сердечных, которые бывают по наущению дьявола. И когда человек этого достигнет – а из всего человечества этого достигают единицы, – это не значит, что человек избавился от греха. Это значит только, что человек достиг праведности. А грех – это совсем другое. Грех – это есть разделение человека и Бога.
Грех есть отдельная от Бога жизнь, есть самостоятельность человека от Бога. Вот такая жизнь есть грех, который может не выражаться в каких-то ужасных поступках, плохих словах, плохих мыслях и нехороших чувствах. Поэтому у людей, не знающих Бога, часто возникает вопрос: вот живет прекрасный человек, но в Бога не верует, в храм не ходит – что же с ним будет после смерти? То же самое, что и в этой жизни: как он не знал Бога в этой жизни, будучи прекрасным человеком, так он и умрет и будет там, в том мире, не знать Бога, оставаясь в собственной прекрасности, то есть пребывая в том же аду. Ад – это не обязательно Бутырская тюрьма. Ад – это бытие вне Бога. Ад – это создание такой жизни, где нет Бога. Поэтому Господь сказал, что мытари и грешники предваряют праведных фарисеев в Царствии Небесном. Потому что фарисею не в чем каяться, он живет правильно, хорошо, он не чувствует, что он грешник, потому что он делает все правильно. А грешник понимает, что он грешник, потому что его греховные мысли и поступки, слова и чувства для него самоочевидны. Поэтому грешнику в некотором смысле проще. И вот мы все грешники, поэтому нам это проще понять, проще ощутить.
Разрушение этой стены, освобождение от греха, соединение с Богом дается Богом человеку даром, не за какие-то заслуги, не за то, что он хороший. Это вообще тайна, почему так происходит. «Ихже бо предуведе, тех и предустави» – апостол Павел сказал такие слова очень интересные, из которых потом много ересей возникло, и, в частности, кальвинизм. Почему так? Вот хороший человек – и нет у него веры. А дрянь последняя, можно сказать, подзаборная – и Господь дает веру. Как это? Почему? Это таинственно. И у того человека, который имеет веру, хоть он и грешен, но, если он сознает грех и вступает на путь исправления, у него есть шанс спасения. Потому что только живые взаимоотношения человека и Бога могут спасти душу, спасти от греха, спасти от этого разъединения, если человек хочет, хочет соединиться с Богом вопреки своим грехам, своим страстям, устройству своей жизни – вопреки всему, во что бы то ни стало хочет соединиться с Богом. И это желание человека Богом и награждается, Господь Сам освобождает человека. Господь может очистить, может помочь этому человеку и с молитвой, и помочь освободиться от каких-то страстей, лишь бы он воистину хотел не устроиться здесь, на земле, подольше, побезопасней и получше, а именно воистину хотел бы достичь Бога.
Покаяние, по определению, это и есть осознание всего ужаса того, что я отъединен от Бога, что я не знаю, где Он, что я не чувствую Его, что я Его не знаю. Это состояние, когда человек понимает, что то, как он живет, это не есть жизнь, и стремится во что бы то ни стало так Богу угодить, чтобы Господь на него посмотрел, призрел на его усилия, пусть и ничтожные, пусть и несуразные, пусть и ошибочные, но они все-таки есть, есть это устремление. Вот это – основа духовной жизни. И покаяние есть возбуждение своей души к этому внутреннему деланию, чтобы не соглашаться, чтобы все отринуть, что этому мешает, чтобы основной мотив каждого поступка был приближен к Богу. Тогда в этом свете будет понятно, что многое из того, к чему мы стремимся, совершенно не нужно.
Надеюсь, каждому хотя бы со слуха известно, что «без смирения нет спасения». И хотя нас совершенно справедливо возмущает то или другое и гнев у нас бывает на это совершенно праведный, абсолютно оправданный с любой точки зрения, но бывают такие ситуации, когда ничего и не сделаешь, потому что, если будешь что-то предпринимать, будет хуже. И что нужно? Нужно принять это от Бога и смириться, потому что раз Господь так устроил – ведь Он все видит, все знает, Он видит всякую несправедливость, Он видит всякую обиду, которая нам нанесена, Он видит все, – и раз Он этому попускает, значит, это нужно. Кому нужно? Мне нужно. Зачем? Затем что Господь решил избрать такое лекарство, и когда я буду это переживать, буду стараться выйти из этого, то моему духу от этого будет польза.
Я это приму – а Господь за это мне откроет еще больше, еще глубже, еще утешит меня сильнее. Потому что всякие радости душевные и телесные, они, к большому сожалению, в силу того, что грехом разрушена гармония, противоположны духовному. Поэтому чтобы достичь радости духовной, обязательно нужно томить свое тело постом, бдением, коленопреклонением, трудами физическими и не давать своей душе распускаться, не давать душе отдыха, не давать ей ослабы больше, чем требуется. Некоторое послабление нужно, не все могут жестокое житие проходить, это очень трудно, трудно быть к себе беспощадным. Но мера этой ослабы должна быть в наших руках, потому что попечение о плоти и о своей душе может превратиться в похоть и под видом отдыха вполне заслуженного можно, к сожалению, делать всякие непристойные дела, хотя внешне они, может быть, и не так ужасны по сравнению с тем, что вокруг делается, но это будет шаг от Бога.
Тут нужно проявлять разумную мудрость и твердость к самим себе, и тогда мы сумеем пройти этим царским путем и Господь призрит на нас и захочет нам дать то, что Он готов и хочет дать, и то, ради чего Он пришел. Он говорит: лучше для вас, чтобы Я ушел, потому что тогда Я пошлю к вам Утешителя. Потому что подлинная духовная жизнь – это связь с Утешителем, Духом Святым. И Дух Святый утешает человека и в его телесных трудах, и в его душевных скорбях, утешает так, как ничто и никогда на свете, и нет ничего сладостней этого. Поэтому это не какая-то гипербола, когда в акафисте мы поем: «Иисусе Сладчайший». Это слово исторглось из души святого человека, потому что он ощутил сладость бытия с Богом, общения с Ним. «Вкусите и видите, яко благ Господь». Когда человек вкусил, что такое Господь хотя бы чуть-чуть, хотя бы одну только секундочку, он этого никогда не может забыть. Поэтому каждый из нас, кто вкусил сладость жизни церковной, сладость богослужения, не может этого никак забыть. Потому что все остальные естественные сладости, которые мы получаем из мира, они с этим несравнимы. А богослужение есть подлинная жизнь во Святом Духе.
Поэтому вполне понятно наше устремление в храм, потому что здесь мы это получаем. И душа томится и жаждет, и хочется еще. Но к сожалению, такой возможности нет, нет душе возможности вместить больше, слишком уж она маленькая, душа. Поэтому надо расширять. А расширять можно только таким образом: томить, нудить, заставлять самого себя. Чем больше подвиг, тем больше получишь. Другого пути нет. И то получишь не автоматически, а просто из двухтысячелетнего опыта церковного известно, что кто больше себя томил, тот и больше получил. Поэтому каждый из нас, собственно, жнет только то, что сеет, и получает только то, над чем трудился. А всякое от этого отлынивание, нежелание – это есть обкрадывание себя.
Часто спрашивают: батюшка, я что-то там недочитал, или переел, или еще что-то – можно причаститься? Да можно, моя, что ли, Чаша? Но чем меньше трудишься, тем меньше и получишь. Какой в этом смысл? Какой смысл решетом воду черпать? Ну, конечно, какие-то капли соберутся в силу поверхностного натяжения жидкости и на этом решете. Ну и что? Вот ты получил всего Христа. То, что шире вселенной, вошло в тебя. Но ты перешагнул за порог храма – и что? Особенно это видно на детях. Вот причастился ребеночек, выходит на улицу – и все забыл, кидает, швыряет, ломает. Что в нем произошло? Ничего не произошло. Почему? Труда-то никакого не приложено. Вошло и тут же вышло, ничего человек не мог удержать. Ему дано все, дано больше, чем имели апостолы при живом общении с Господом Иисусом Христом. Дана вся полнота, которую только можно вообразить. Весь Христос, Который вездесущ как Бог, Он в тебе. И что? И ничего. А никому и не страшно: привык человек, живет спокойно.
Поэтому нам нужен труд над размягчением сердца, над расширением его. А для этого нужно заповеди Божии исполнять, нудить себя на это. Нужно перестать лукавить, потому что Бога все равно не обманешь, как ни выкручивайся. Он же знает, почему ты говоришь так или так. Бог-то знает, что за этим стоит. Ну ты можешь перед батюшкой какой-то особый вид принять или пытаться на исповеди как-то интерпретировать, особенно сказать, чтобы некие отношения сохранить. Какая-то ерунда, чисто душевная. Ну и что? Бог-то видит тебя, знает. Он знает источник твоих чувств и слов и знает этот зазор между истинным состоянием дел и тем, что ты говоришь. То есть кого ты обманываешь? Батюшку? Да шут с ним, с батюшкой, ты о себе подумай. Ну ходи в церковь сорок лет – и так ничего и не узнаешь, и так ничего в тебя и не войдет, ты будешь тем же фарисеем. Можно всю жизнь отходить в храм и Бога-то не познать, Его не ощутить. Какой в этом смысл? А ведь сотни тысяч людей ходят в храм и не знают Бога, и не знают Христа, и не знают даже, что такое благодать. Тебя крестили? А что такое Дух Святый? Не знаешь? Тогда где же оно, христианство? Христианство без Святаго Духа – это что такое? Это вообще не поймешь что, это какая-то ложь.
Так вот, время покаяния, время поста дано для того, чтобы нам это все как можно более честно и перед собой, и стоя перед Богом осмыслить и осознать. Конечно, это очень трудно, нужно действительно огромное самоотречение, чтобы вот так перед Богом предстать без всяких фокусов, без всякого человекоугодия, без всякого заискивания – вот таким, как ты есть, грешником, в этом признаться и это начать исправлять. Не повиноваться своим чувствам и стараться относиться к ближнему своему по возможности, как к самому себе. А это очень трудно, потому что мы же совершенно отчетливо видим, что ближний ну никак недостоин этого. Но Господь не говорит, чтобы мы выбирали достойного нашей любви. Он просто говорит, что нужно так. И надо себя к этому понудить. Не нужно льстить, не нужно в зависимости от его поведения каким-то образом регулировать и свое. И понятно, что это уж слишком против течения и, если мы начнем сразу, мы просто с этим не справимся. Но во всяком случае, главное устремление, вся тенденция нашей жизни должна быть к этому, это основополагающее. И конечно, опора наша должна быть в Евангелии, во Христе – в этом воплотившемся Слове Божием. Помоги нам в этом Господь. Аминь.
Храм Благовещения Пресвятой Богородицы, 1 марта 1993 года, вечер
Проповедь протоиерея Александра Глебова
Проповедь в понедельник 1-й седмицы Великого поста
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
С постом поздравляю вас, дорогие братья и сестры! Иногда о посте говорят как о весне человеческой души. И это справедливое сравнение – весной происходит обновление природы, зарождение жизни, цветение; солнечный свет прибавляется, и темного времени суток становится все меньше и меньше… Вот так и время поста для нашей души должно быть временем обновления, когда свет Христов разгоняет мрак наших прегрешений. Это та весна, когда семя слова Божия должно быть брошено на добрую почву нашей души, вспаханной и удобренной постом, молитвой, доброделанием, воздержанием, дабы к осени нашей жизни мы возрастили и принесли достойные плоды для жизни вечной.
Темой моих проповедей по понедельникам в течение Великого поста – за исключением Страстной седмицы – будут чтения из Священного Писания Ветхого завета, поскольку в период Великого поста Церковь обращает наш взор ко времени до Христа, ко времени Ветхого завета. Ведь в Прощеное воскресенье мы вспоминаем изгнание Адама из рая, то есть момент грехопадения, отпадения человека от Бога, его духовную смерть. А заканчивается пост Пасхой, избавлением рода человеческого от вины за грех Адама, воссоединением Божественного и человеческого во Христе, спасением, дарованием людям Божественной благодати, утерянной после грехопадения. А путь от грехопадения до искупления – это и есть время до Христа, это и есть Ветхий завет, поэтому время Великого поста – это время чтения ветхозаветных книг. За семь недель поста мы услышим библейские повествования от творения мира до предпасхального пророчества Великой Субботы: «Воскресни, Боже, суди земли…»
А сегодня первые тринадцать стихов из первой главы книги Бытия, это самое начало Библии. Эти строки всем, наверное, очень хорошо знакомы; каждый из нас не раз перечитывал это повествование, поскольку речь там идет о сотворении мира, о сотворении человека, а эта тема никого не оставляет безразличным или равнодушным. Конечно, существуют различные научные гипотезы о происхождении мира и человека, и библейский рассказ отличается от того, чему нас учили в школе или в институте. Но ведь у библейского рассказа – не научная цель. Автор книги Бытия пророк Моисей был далек от мысли в рассказе о шести днях творения выдвинуть научную теорию о том, как произошел мир. Ведь Библия – это не научная, а исключительно религиозная книга, которая говорит о взаимоотношении Бога и человека, о том, что Бог делал и делает ради людей, и как люди отвечают Ему на это. К тому же нельзя забывать, что пророк Моисей писал о творении мира среди людей, у которых уже были сформировавшиеся представления о том, как произошел мир. Моисей пишет «Шестоднев» во время сорокалетнего странствования евреев по Синайской пустыни. Но ведь до этого евреи долгое время находились в плену, и за эти столетия пребывания в египетском рабстве они, конечно, впитали в себя религиозные представления египтян, в том числе и их верования о сотворении мира. Моисей, конечно, учитывал это обстоятельство, и в своем рассказе о творении он полемизирует с верованиями людей своей эпохи. Например, египтяне говорили, что верховный бог солнца, которого называли Ра, дал жизнь всему. А Моисей говорит, что само солнце явилось результатом творения Бога и появилось только на четвертый день. Или, скажем, египтяне поклонялись змее – для них кобра была священным животным. Кобра, если представить ее не горизонтально, а вертикально стоящей на хвосте, с распахнутым капюшоном – это такой фаллический символ, это символ мужской силы и плодородия, символ жизни. Но в книге Бытия Бог проклинает змия и обрекает его ползать на брюхе, то есть лишает его силы и показывает тем самым всю тщетность и бессмысленность поклоняться змию как Богу. И многие-многие другие есть примеры полемичности книги Бытия с религиозными верованиями, которые окружали израильский народ.
История творения мира, описываемая в книге Бытия, очень интересна и дает много пищи для размышлений и может служить предметом не одной проповеди и не одной лекции или беседы. Но сегодня я обращу ваше внимание только на один момент. Библия начинается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю». Но в пасхальную ночь мы с вами услышим другое утверждение евангелиста Иоанна Богослова о том, что было в начале. Он пишет: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Так как же соотнести эти два утверждения первого дня поста из книги Бытия и первого дня Пасхи из Евангелия от Иоанна? Что же было в начале? Моисея от Иоанна Богослова отделяет три тысячи лет, время их жизни. Дистанция – три тысячи лет. Моисей пишет Пятикнижие на Синайском полуострове, а Иоанн Богослов пишет Евангелие в городе Ефесе, это Малая Азия, территория сегодняшней Турции. Моисей полемизирует с людьми, находившимися под влиянием египетской религии и культуры, поскольку они только что вышли из Египта. А Иоанн Богослов направляет свое послание против представителей греческой философии. Но самое главное – они говорят о разном. Моисей говорит о начале творения видимого мира, а Иоанн Богослов о том, Кто был изначально, всегда, вечно, еще до того, как был сотворен мир. Один из основных споров древних философов витал вокруг вопроса о том, что было в начале. Что было всегда и из чего произошел весь остальной мир? Одна из самых популярных философских групп первого века нашей эры называлась стоики (а столицей стоической мудрости был как раз город Ефес, где жил Иоанн Богослов), и стоики утверждали, что в основе мира положен некий принцип, и этот принцип существовал всегда, и он проявляет себя во внешнем мире через законы природы, а во внутренней жизни человека – через голос его совести. И этот принцип стоики называли Разум, или Логос. А «логос» по-русски значит «слово». И как Моисей начинает книгу Бытия с опровержения языческих верований, окружавших Израиль, так и Иоанн Богослов начинает свое Евангелие с опровержения стоической мудрости. Да, конечно, он использует их терминологию, поскольку для них это было понятно, но он говорит, что Логос, или Слово, это не безличный принцип, это не закон природы, а Логос – это Личность, это Бог, Который был всегда, Который сотворил мир. И более того – Который Сам стал человеком. «И Слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины, и мы видели славу Его». Иоанн Богослов пишет не о творении мира, которое уже до него было описано в книге Бытия, а о вечном Боге, который через Свое воплощение воссоздает падший мир. Когда книга Бытия говорит «в начале», то имеется в виду начало творения видимого мира. А когда евангелист Иоанн пишет «В начале было Слово», то он говорит о Том, Кто был всегда и еще до творения мира. Ведь неслучайно Иоанн Богослов еще именуется «тайнозрителем» и на иконе всегда изображается с орлом. Орел обладает тонким, острым зрением, которого более ни у кого нет. Орел видит то, чего другие не видят. И так же Иоанн Богослов – ему было открыто то, что Господь более не открывал никому. Он пишет о том, что было до творения мира – «В начале было Слово», а в книге Апокалипсис Иоанн Богослов описывает то, что будет уже после конца мира. Он пишет: «И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим». И далее следует описание этого Небесного Иерусалима.
А сегодня мы с вами только начинаем это великопостное странствование по книгам Ветхого завета. И надо к этим книгам отнестись серьезно. Да, мы люди Нового завета. Но только очень часто мы люди Нового завета просто по времени, по факту своего рождения после Воскресения Христова. Но не по духу и не по образу жизни. Разве можем мы сказать о себе, что хотя бы исполняем Декалог Моисея, десять ветхозаветных заповедей? Тот минимум, который позволяет человеку оставаться человеком? Да нет, далеко не всегда. Поэтому и ветхозаветная история, и обличительные речи пророков, и закон – все это напрямую относится и к нам, к нашему ветхому состоянию. И как древний Израиль, так и мы призваны прийти ко Христу через покаяние, через изменение себя, чтобы в радостную пасхальную ночь мы ощутили, что более не нуждаемся в этом жестком, сдерживающем законе, потому что пришли ко Христу и приняли благодать. И тогда мы прочувствуем на себе исполнение слова Божия о том, что «закон был дан через Моисея, благодать же и истина произошли через Иисуса Христа». Аминь.
Источник: https://azbyka.ru/days/2018-02-19
(494)