23 июля/10 июля в 2023 году
А.П. Рябушкин (1861 – 1904)
«Исцеление двух слепых»
Утр. — Ев. 7-е, Ин., 63 зач., XX, 1-10. Лит. — Рим., 116 зач., XV, 1-7. Мф., 33 зач., IX, 27-35. Ризы : 1 Кор., 125 зач., I, 18-24. Мк., 67 зач., XV, 16-32 . Прп.: Гал., 213 зач., V, 22 — VI, 2. Мф., 10 зач., IV, 25 — V, 12 .
Апостольское чтение на Литургии
(Рим.15:1-7. – Зачало 116)
[Христос – пример для взаимоотношений]
Братья, мы, сильные, имеем долг: нести (терпеть) немощи слабых, а не самим себе угождать. Каждый из нас пусть угождает ближнему ради добра, к назиданию[1]. Ведь и Христос не Сам Себе угодил, но, как написано: «Поношения поносящих Тебя пали на Меня» (Пс.68:10). А всё прежде написанное было написано для нашего поучения: чтобы через терпение (стойкость) и утешение, которые дают [Священные] Писания, мы имели (обрели) надежду.
Бог же терпения и утешения да дарует вам быть в единомыслии между собою, как подобает во Христе Иисусе, чтобы вы единодушно, едиными устами славили Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа. Поэтому принимайте друг друга, как и Христос принял вас во славу Божию.
Евангельское чтение на Литургии
(Мф.9:27-35. – Зачало 33)
[Исцеление двух слепых и немого бесноватого]
[В то время,] когда Иисус шёл оттуда (из дома старейшины. – Ю. Р.), за Ним шли двое слепых и кричали Ему: «Смилуйся над нами, Иисус, Сын Давидов!»
Когда же Он пришёл домой, слепые приблизились к Нему. И говорит им Иисус: «Веруете ли, что Я могу это сделать?» Они говорят Ему: «Да, Господи!» Тогда Он прикоснулся к их глазам и сказал: «Да будет по вере вашей!». И открылись у них глаза. А Иисус строго повелел им: «Смотрите, чтобы никто не узнал об этом». Но они, уйдя, разнесли слух о Нём по всей той земле.
Когда же они уходили, то привели к Нему человека, страдавшего немотой и одержимого бесом. И когда бес был изгнан, немой заговорил.
И дивился народ, говоря: «Никогда ещё не было видано такого во Израиле!» А фарисеи говорили: «С помощью начальника бесов изгоняет Он демонов».
И обходил Иисус все города и сёла, уча в местных синагогах, возвещая Радостную Весть о Царстве [Божием][2] и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь [в людях].
Примечания
[1] Таков традиционный русский перевод. В греческом тексте – прос ойкодомэн, что лучше перевести как «к обустройству». Слово ойкодомэ означает в первую очередь «здание», «строение», в переносном смысле – «назидание», «наставление». Речь идет не просто о словесном «наставлении», но о жизненной позиции, о поведении, служащем к «созиданию» или «обустройству» «христианского дома» – Церкви, в которой следует сохранять мир и согласие, уступая друг другу. Знаменательно, что церковнославянский перевод сохраняет именно этот смысл: «Кийждо же вас ближнему да угождает во благое к созданию»!
[2] Можно перевести: «возвещая Благовестие (или Евангелие) Царства». Здесь греческое слово эвангелион – что значит «хорошая (радостная) новость», в славянском переводе «благая весть» – употреблено в первичном смысле: это главное содержание устной проповеди Христа – весть о наступлении Царства Божия и спасении рода человеческого от греха и смерти. Сначала Сам Иисус возвещает Радостную Весть (Евангелие) о наступлении Его Царства и о том, что каждый поверивший (доверившийся) Ему становится «гражданином» этого Царства через крещение. Эту же устную «Радостную Весть», дополненную свидетельством о воскресении Учителя, – как подтверждение Богом Отцом обетований людям Его Сына, – возвещали апостолы. И лишь позднее, в «книжном» значении, термин Евангелие стал обозначать литературный памятник о жизни, учении, чудесах, распятии и воскресении Иисуса. Во избежание недоразумений читатель Евангелий должен об этом помнить: во время земной жизни Спасителя «Евангелий» (т. е. книг, евангельских повествований от Матфея, Марка и других) ещё не было! См.: Поснов М. Э. Евангелие Иисуса Христа и «Евангелие» апостолов о Христе. Киев, 1911; Аверинцев С. Переводы: Евангелия. Книга Иова. Псалмы. Киев, 2004, с. 208–214 (подробный комментарий термина «евангелие»);
http://www.pravenc.ru/text/344423.html; http://www.pravenc.ru/text/347622.html.
Юрий Рубан, канд. ист. наук, канд. богословия
Архимандрит Ианнуарий (Ивлиев)
Бремя силы
«Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать», – так начинается сегодняшнее апостольское чтение. Кто эти «сильные», к которым обращается апостол Павел? Почему он причисляет себя к ним? Кто такие «бессильные»?
Апостол пишет христианам в Риме, где существовали две группы христиан, которые практически почти не общались друг с другом. «Сильными» апостол называет тех христиан, – к ним он причисляет и себя, – которые сильны, разумеется, не собственной силой, но силою Божией. Это те верующие, которые обрели свободу от Закона Моисея, ту свободу в благодати, которая даётся Воскресшим Господом. И они живут в этой свободе. Называя их «сильными», апостол отличает их от «бессильных», «немощных в вере» христиан (смотрите в предыдущей главе, Рим.14:1), которые всё ещё не в состоянии отрешиться от власти «ветхого» [устаревшего!] Закона и продолжают жить по правилам иудейского благочестия.
Последние различают чистое и нечистое: это есть можно, то нельзя; до этого дотрагиваться можно, до того нельзя; это оскверняет, то не оскверняет. В конкретном случае апостол пишет о якобы чистой и нечистой пище. «Иной, – пишет он, – уверен, что можно есть всё, а немощный ест овощи» (Рим.14:2). Дело в том, что мясная пища в античном языческом обществе поступала от жертвенных приношений языческим божествам, а, следовательно, с точки зрения иудейского религиозного сознания, была нечистой.
«Пища, – как сказано у апостола, – не приближает нас к Богу: ибо едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем» (1Кор.8:8). Так называемые «бессильные», о которых он пишет, так бы никогда не сказали. Они были уверены в том, что соблюдение диетических предписаний как таковое приближает нас к Богу. А несоблюдение – оскверняет и удаляет от Бога. Господь же учит, что удаляет нас от Бога та скверна, которая гнездится в человеческом сердце, а не то, что лежит на тарелке или находится в желудке. Разумеется, пища здесь лишь пример, лишь частный случай религиозного поведения вообще.
Борьбу с такого рода благочестием начал еще Господь Иисус Христос, когда в ответ на упреки фарисеев, говорил: «Не то, что входит в уста, оскверняет человека; но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Мф.15:11). Сейчас это понятно всем без особых дополнительных комментариев. Но в те далекие времена подобные заявления иудеям и многим христианам, перешедшим из иудейства, казались странными и неприемлемыми. Не внешнего благочестия, а внутреннего изменения сердца искал в людях Господь, а вслед за Ним апостол Павел.
Измениться же внутренне можно лишь при условии, если средоточием жизни для человека является Бог и единственной целью всех его жизненных стремлений – единение с Ним. Но как часто эта цель в людях подменяется другими целями, имеющими лишь религиозную видимость! При этом поведение человека может облекаться в благочестивые по видимости слова и жесты, к истинной вере никакого отношения не имеющие. Бога очень легко заменить всяческими кумирами. И часто такими кумирами становятся религиозные по внешности обряды и действия.
Во-первых, эти якобы религиозные действия могут превращаться в бессмысленную привычку, вырождаясь в некий «ритуальный тик». Примеры такого поведения на уровне чистого невроза мы нередко наблюдаем в храме, когда, скажем, люди часто и бессмысленно налагают на себя крестное знамение. Во-вторых, ритуалы могут осознаваться как некая жертва Богу. Ведь известно, сколь длительны во времени наши православные службы, молитвенные правила и посты.
Но Господь неоднократно говорил, что никакие жертвы Ему не нужны: «Милости хочу, а не жертвы» (Ос.6:6; Мф.9:13, 12:7). В-третьих, выставляемое на вид благочестие может служить цели фарисейского тщеславия, стремления к похвале и одобрению. В-четвёртых, посты и молитвы могут пониматься как способ выслужиться перед Богом и таким образом получить какую-то награду, – как если бы человек мог иметь какие-то заслуги перед своим Создателем! Наконец, в-пятых, люди частенько ходят на богослужения с единственной целью получить наслаждение от прекрасного ритуала, от хорового пения, от созерцания замечательных икон, пышной религиозной живописи и так далее. Но всё перечисленное не имеет никакого отношения к Евангелию Христову.
Но, разумеется, не для обличения «бессильных» апостол Павел написал эти слова римским христианам. Он был озабочен расколом, грозящим Церкви. «Сильные», чтобы не допустить такового, «должны сносить немощи бессильных».
Это трудно, ибо и наш опыт свидетельствует, что фанатически настроенные «бессильные» – эти нетерпимые приверженцы строгих правил и ритуалов, деления людей на «чистых» и «нечистых» – бывают довольно агрессивными. Но апостол Павел настаивает на терпимости по отношению к таковым. Это действительно трудно, и подчас достижение единства – не в силах людей.
Посему апостол прибегает к молитве, взывая к Богу терпения и утешения, дабы Он даровал христианам единомыслие. И в этом великий апостольский урок нам, живущим в христианской среде, раздираемой противоречиями и нетерпимостью. Да даст нам Господь Своё терпение, а вместе с ним и утешение, и силу, которая будет прославлять Его в нашей немощи.
(Эта проповедь архимандрита Ианнуария опубликована в епархиальном журнале «Вода живая»: Санкт-Петербургский церковный вестник, №7 (2007), с. 11.)
Митрополит Сурожский Антоний
Исцеление двух слепцов и немого
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Раз за разом мы читаем и в Евангелии, и в Ветхом Завете о чудесах и, поистине, можем видеть их на протяжении веков в жизни Церкви: чудеса исцеления, чудеса обновления человеческой жизни силой Божией. И иногда люди – все мы – задаем себе вопрос: что такое чудо? Означает ли оно, что в момент его Бог насилует собственное творение, нарушает его законы, ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни? Нет: если так, то это было бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное, подчинил силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен.
Чудо – нечто совершенно иное; чудо – это момент, когда восстанавливается гармония, нарушенная человеческим грехом. Это может быть вспышка на мгновение, это может быть начало целой новой жизни: жизни гармонии между Богом и человеком, гармонии тварного мира со своим Творцом. В чуде восстанавливается то, что должно быть всегда; чудо не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе вещей, но наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и бывает им принят. И когда Он принят, Он может действовать в Своем творении свободно, державно.
Пример такого чуда мы видим в рассказе о том, что случилось в Кане Галилейской, когда Матерь Божия обратилась ко Христу и на этом убогом сельском празднике сказала Ему: У них вино кончилось!.. Сердца людей еще жаждали человеческой радости, а вещество радости иссякло. И Христос обращается к Ней: Что между Мной и Тобой, почему Ты Мне говоришь это?.. И Она не отвечает Ему прямо; Она обращается к слугам и говорит: Что бы Он ни сказал – то сделайте… Она отзывается на вопрос Христов действием совершенной веры; Она неограниченно верит в Его мудрость и в Его любовь, и в Его Божественность. В это мгновение, потому что вера одного человека распахнула дверь для всякого, кто выполнит то, что ему сказано, Царство Божие водворяется, в мир вступает новое измерение вечности и бездонной глубины, и то, что было иначе невозможно, становится реальностью.
Здесь мы поставлены перед лицом тех необходимых условий, которые делают возможной эту восстановленную гармонию. Прежде всего, должна быть нужда, нужда реальная; не обязательно трагическая, она может быть и незатейливой, но она должна быть подлинной. Радость и горе, болезнь и подавленность в равной мере нуждаются быть приведенными в нечто большее, чем земля, в нечто такое же просторное и глубокое, как Божественная любовь и Божественная гармония.
Должна быть также беспомощность: пока мы думаем, что мы можем что-то сделать сами, мы не даем пути Богу. Мне вспоминаются слова одного западного святого, который говорил: когда мы в нужде, мы должны передать все попечение Богу, потому что тогда Он должен что-то сделать, чтобы спасти Свою честь… Да, пока мы воображаем себя хоть отчасти хозяевами положения, пока мы говорим: Я сам, – Ты только немножко помоги – мы не получим помощи, потому что эта помощь должна разметать все человеческие ухищрения.
И следующее – это Божественное сострадание, о котором мы слышим так часто в Евангелии: милосердова Господь… Христос сострадает, Христос жалеет, и это значит, что Он посмотрел на этих людей, которые в нужде, которые ничем не могут облегчить свою нужду, и испытал боль в Своем Божественном сердце о том, что вот люди, чья жизнь должна быть полнотой и торжествующей радостью – а они измучены нуждой. Иногда это голод, иногда – болезнь, иногда – грех, смерть, одиночество: что угодно, но Божия любовь может быть только или ликующей, торжествующей радостью – или распинающей болью.
И вот, когда соприсутствуют все эти элементы, тогда устанавливается таинственная гармония между Божией скорбью и человеческой нуждой, человеческой беспомощностью и Божией силой, любовью Божией, которая выражается во всем: и в великом, и в малом.
Поэтому научимся такой чистоте сердца, такой чистоте ума, которая сделает нас способными обращаться к Богу с нашей нуждой, не пряча от Него своего лица: или, если мы недостойны приступить к Нему, то приступим, припадая земно к Его ногам, и скажем: Господи! Я недостоин, я недостойна! Я недостоин стоять перед Тобой, я недостоин Твоей любви, недостоин Твоего милосердия, но вместе с этим я знаю Твою любовь еще больше, чем я знаю свое недостоинство; и вот, я прихожу к Тебе, потому что Ты – любовь и победа, потому что в жизни и в смерти Твоего Единородного Сына Ты явил мне, как дорого Ты меня ценишь: цена мне – вся Его жизнь, все страдание, вся смерть, сошествие во ад и ужас его, ради того, чтобы я только был спасен…
Станем же учиться этой творческой беспомощности, которая заключается в том, чтобы оставить всякую надежду на человеческую победу ради уверенного знания, что Бог может то, чего мы не можем. Пусть наша беспомощность будет прозрачностью, гибкостью, всецелым вниманием – и вручением Богу наших нужд; нужды в вечной жизни, но и незатейливых нужд нашей человеческой хрупкости: нужды в поддержке, нужды в утешении, нужды в милости. И всегда Бог ответит: если хоть немножко можешь поверить, то все возможно. Аминь.
17 августа 1986 г.
Протоиерей Вячеслав Резников
О истинном угождении
Мф.9:27–35
Рим.15:1–7
Пятнадцатую главу послания к Римлянам Апостол начинает словами: «Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных». Кто это – «мы»? «Мы», это значит: он, пишущий, и я, слышащий или читающий. А кто же тогда «бессильные»? – А все остальные, и в первую очередь тот, кто рядом, «ближний». И вот, «каждый из нас должен угождать ближнему». Но угождать далеко не во всем, а, как сказано далее, «во благое, к назиданию». Во-первых, в том, что прямо направлено к истинному благу, к спасению души. Но и любая помощь в любом житейском деле может быть «к назиданию», может расположить человека славить твоего Бога, и идти твоим путем.
Но, угождая в житейском, надо именно «не себе угождать». А то ведь болтливый и любопытный только и ждет, как бы «угодить» ближнему, слушая пустую болтовню, и отвечая тем же. Чревоугодник только и ждет, как бы накормить и напоить ближнего, а заодно и себя. Ленивый с удовольствием не пойдет на дело Божие, по малейшему желанию ближнего. А истинные христиане, если уж им приходилось ради ближнего в чем-то отойти от своих строгих правил, – потом тайно еще больше стесняли себя.
Бывает, человеку угождают во всем, как Богу. Это – настоящее идолослужение, и в писании сказано, что «Бог рассыпал кости человекоугодников» (Пс.52:6).
А иногда кажется, будто человек угождает ближнему, а на самом деле он творит прямую бесовскую волю. На что уж похвальная добродетель – молчание, а сегодня в Евангелии мы слышали, что оно бывает и от бесовской одержимости. И чтобы не довести себя до этого, нельзя совершать в угоду ближнему грех.Нельзя оборачиваться назад, взявшись за плуг. Например, если дал обет безбрачия, нельзя соглашаться на брак, хотя бы и обещали тебе за это встать на путь спасения. Не имеет права человек, образ и подобие Божие, бросать себя, как солому, в костер чужих или своих страстей. Да и никогда твой отход от Бога никому не принесет пользы. Святые отцы даже говорили, что, если видишь утопающего, – протяни ему жезл, а не руку. Если он способен выбраться, то выберется. А если уже потерял себя, то, по крайней мере, не утащит и тебя под воду. Сколько печальных случаев, когда, например, неопытные христианки пытались спасать от пьянства или иных пороков – чужих мужей!
Ну а кто действительно хочет угождать ближнему «во благое, к назиданию», тому учитель – Сам Господь. Апостол приводит слова пророка Давида, сказанные как бы от лица Бога Сына – Богу Отцу: «злословия злословящих Тебя пали на Меня». Сын Божий пришел на землю, желая угодить Отцу. Он выполнял Его волю, говорил Его слова. А в результате – все зло злословящих миновало Отца, и всецело пало на Сына, приведя Его на крест.
Христос угодил и нам: но не нашим страстям, а всему тому доброму, что Он Сам же в нас и пробудил. Поэтому и нам сказано: «Принимайте друг друга, как и Христос принял вас во славу Божию».
Епископ Митрофан (Зноско-Боровский)
Неделя 7-я по Пятидесятнице
Мф.9:27-35.
Некоторые, слушая Евангельские повествования, воспринимают их, как воспоминание о Христе, о Его земной жизни. И только. Они не делают из Евангельских чтений полезных выводов для себя. А ведь слово Божие – это слово Жизни, слово непреходящее, имеющее прямое отношение ко всем временам и всем людям. Так и нынешнее Евангельское чтение содержит для нас с вами полезные указания.
«По вере вашей да будет вам» – сказал Господь слепцам, и они тотчас же прозрели. Повествует нынешнее Евангелие и об исцелении немого-бесноватого. Злой дух запечатал уста его, и отверзлись они от прикосновения к ним десницы Господней.
Слепота и немота с беснованием. Не характерны ли эти недуги для большинства современных христиан? Есть, дорогие, слепота физическая, но существует и слепота духовная. Это – наше неверие и маловерие, это – бесцельность жизни и душевная пустота, это – окаменелость нашего сердца, тоска и чувство оставленности Богом, это и убийственное чувство одиночества. Существует и немота духовная. Что же это? А это – прежде всего – отсутствие молитвы; неумение принять участие, – добрым словом, молитвой и жертвой, – в страдании и в горе чужого нам человека; это, – при способности и склонности говорить обо всем, – отсутствие желания и склонности говорить о своей духовной жизни, о явлениях силы Божией в мире, свидетельствовать об участии в жизни человека десницы Всевышнего.
Как же исцелиться человеку от этих недугов? Только Христос может исцелить нас, нашу слепую и немую душу. Не без труда получили слепцы прозрение. Долго бежали они за Христом. И лишь после их решительного ответа на вопрос: «Веруете ли, что Я могу это сделать?» – «Ей, Господи, веруем», – коснулся Христос очей их, и они прозрели. Так и нас вопрошает Господь: веруешь ли, что Я могу тебе помочь?
Мои дорогие, вернуть человеку зрение, вернуть ему свет может только Христос – Свет Истинный, так же как и насытить бессмертную душу может только Бог – не идея
Бога, а Бог живой, Сущий, как и жажду утолить может не мысль о воде, а лишь сама вода. «Как воду надо пить – принять в себя, так и Бога недостаточно иметь в уме, в мышлении, но надо дать Ему место в нашем сердце, в нашей воле, в жизни повседневной».
Вот, это путь к прозрению, путь к обретению света и смысла для тех, кто утерял подлинную ценность жизни, у кого сумерки на душе. «Ей, Господи, веруем», – ответили слепцы. Веру и труд приложили приведшие ко Христу немого-бесноватого. И нам надо приложить веру и труд. Великие люди Руси Православной дают нам в этом благие советы, советы к достижению света и смысла. «Всегда поступай так, чтобы в каждом твоем поступке небо с землей сочеталось», – говорит В. Соловьев. «Не упусти случая сделать добро» – слышим мы из уст московского врача д-ра Гааза. Так поступая, мы находим Христа, а «находя Христа, мы находим себя», – говорит Ф. М. Достоевский.
Евангельские слепцы настойчиво следовали за Христом. Это и наш с вами путь. И если к нашему: «ей, Господи, веруем» мы приложим труд любви и внимания к ближним, приложим и участие в возрождающих нас Таинствах, – «со страхом Божиим и верою» приступая к очищающей и возрождающей нас Чаше, – не пребудем в слепоте и в немоте душевной. Аминь.
Епископ Митрофан (Зноско-Боровский)
«По вере вашей будет вам»
Мф.9:27-35.
«По вере вашей да будет вам», – сказал Господь слепцам, и они тотчас прозрели. Повествует нынешнее Евангелие и об исцелении бесноватого; злой дух запечатал уста его, и отверзлись уста от прикосновения к ним десницы Господней.
Слепота и беснование. Не суть ли то недуги нашего времени? Зрение! – им наслаждается человек красотою мира, с помощью зрения, по книге Бытия – по живой книге вселенной, познает человек Творца, познает тот Высший Разум, к прославлению Которого призваны уста его. И вдруг… лишен человек и зрения, лишен и речи, беснуется он. Беснование современного человека так наглядно и очевидно, и происходит оно именно от слепоты духовной.
Тоска, скука, упадок воли к жизни, томление духа, растерянность, – не характерно ли все это для большинства, для подавляющего большинства современных людей, и, увы, молодежи? «Ужас бесцельности и ужас бессилия», – вот два ужаса, которые поражают ныне многих. Откуда же эти недуги духовные, как не от слепоты? Слепота рождает бесцельность, а от бесцельности, от потери смысла труда и самой жизни, рождаются эти страшные недуги. Для чего жить, – для борьбы? Трудиться лишь для того, чтобы существовать? Но – во имя чего, во имя какой цели? Во имя кладбища, смерти? «Больница, тюрьма и кладбище – вот три учреждения, которые господствуют в жизни», – говорит Бердяев. Но если это так, то жизнь является гнусной насмешкой над человеком.
Лишь цель, объективная и вечная, может собрать расслабленные силы человека, цельной сделать волю человека, направить силы ее к достижению цели. Но эта цель утеряна современным человеком. Он, быть может, и сознает существование ее, но, ввиду духовной слепоты и полоненности плотью, недоступен ему свет, от Цели исходящий. Клеть сердца его плотно закрыта, посему не может проникнуть в него свет утерянной Цели, свет вечного Смысла. А так как жизнь не терпит пустоты, мечется человек, чтобы заполнить жизнь свою, и, по слепоте своей, заполняет ее миражами, «ценностями кладбища» – тлением и прахом.
Неудовлетворенный, убивает он время в развлечениях, не созидающих, а расщепляющих личность его, единство воли, мысли и чувства.
Беснуется современный человек, утерявший гармонию сил своих внутри себя, пустотою мучится он. Беснуется от слепоты духовной. Да и как быть зрячим ему, когда сердце его замусорено, когда страсть и похоти прочно в нем гнездо свили? Чтобы получить способность сердцем воспринять свет, а затем и прозреть, необходимо вымести мусор из сердца, покаянными слезами и подвигом обращения к Богу, подвигом очищения, восстановить в себе силы духовные; только к чистоте стремящееся сердце способно воспринять свет и понять Цель. «Блажены чистые сердцем, яко тии Бога узрят», – говорит Христос.
Не без труда и слепцы получили прозрение. Долго бежали они за Христом-Светом. Затем, подверг Христос испытанию веру их: «веруете ли, что могу Я это сделать?», и лишь после засвидетельствованного ими: «ей, Господи», коснулся Христос очей их и они прозрели.
Вернуть человеку зрение, вернуть ему свет жизни, может только Свет Истинный-Христос, так же как и насытить душу бессмертную может только Бог», «не идея Бога, а Бог Живой, Сущий, так же как и жажду утолить может не мысль о воде, а лишь сама вода. Как воду надо пить, принять в себя, так и Бога недостаточно иметь в уме, в сознании, в мышлении, но надо дать Ему место в нашем сердце, в нашей воле, в жизни повседневной».
Вот, дорогие, путь к обретению Света и Цели для тех, кто утерял ценность жизни, кто страдает от бессмыслицы. Надо приложить труд, как приложили его слепцы евангельские. Труд и веру, как приложили их приведшие ко Христу немого-бесноватого.
Как же положить начало в поисках Смысла и Света? – спросите вы. «Поступай так, чтобы в каждом поступке твоем небо с землей сочеталось», – говорит В. Соловьев. «Не упусти случая сделать добро», – поучает нас известный московский врач, др. Гааз. Так поступая, мы находим Христа, а «находя Христа, мы находим себя», – говорит великий христианин р. Б. Феодор Мих. Достоевский. Без веры во Христа, как Сына Божия, утверждаемой деятельной любовью к ближним, и без постоянного, усиленного труда над своим сердцем невозможно прозреть человеку, – без этого в поисках цели и смысла жизни, всегда он будет блуждать в потемках мыслей, развлечений и суеты.
Богатый молодой человек в Париже. Он получил блестящее образование, перед ним блестящая карьера. Все блага жизни доступны ему. Пресыщенный жизнью, он думает… а дальше что? Только смерть, труд для нее? Безсмыслица! … Тяжко и гнусно. И, несчастный – духовно слепой, принимает решение уйти из жизни. Он направляется к берегу реки Сены с намерением броситься в волны ее. Подходя к реке, снимает пиджак и случайно рука опускается в карман – он нащупывает кошелек, полный денег; у него мелькнула мысль отдать эти деньги бедняку. И вот идет он, заходит в какой-то двор, спускается в подвал, из которого доносятся стоны. Перед его глазами картина ужасной нищеты: бледные исхудалые детишки копошатся, в лохмотьях, на полу; стонет больная мать, она лежит с изнуренным лицом на убогой постели… Молодой человек отдает ей все свои деньги, и видит, как радость засияла на лице женщины, неземная радость зазвенела и в голосах ребятишек – «будет хлеб, будут и дрова»… Словно луч живительного света ворвался в темный, сырой подвал. И эти радость и свет перебросились в сердце юноши, потерявшего было смысл жизни. Впервые постиг он тайну блаженства, тайну счастья: она в сострадательной любви. И вспомнил он некогда слышанные слова: «возлюби Господа Бога всем существом твоим, а ближнего, как самого себя». Живи для других. Отныне не думал он утопить в речных волнах тело свое. Он понял, что, для счастья, необходимо покончить со своим эгоистическим «я», и решил он свое «я» утопить в океане людского страдания. В поступке юноши сочетались Небо и земля, и он прозрел. Исчезли ужас бесцельности и ужас бессилия, они сменились радостным сознанием ценности и смысла жизни.
«Когда Иисус шел, за Ним следовали слепцы и кричали: помилуй нас, Иисусе». Когда же Он в дом пришел, слепые снова приступили к Нему. Это и наш с вами, дорогие, путь. Приложите к сему великие возрождающие Таинства, очищающие сердце и восстанавливающие волю. Для одних то путь короткий, для иных же, по состоянию их сердца и воли, длительный и мучительный. Но всегда, при исповедании Христа Сыном Божиим и твоим личным Спасителем, если «со страхом Божиим и верою приступаем» мы к Нему в таинствах, то путь, приводящий к познанию Цели и Смысла Жизни. Аминь.
Протоиерей Димитрий Смирнов
На Мф.9:27-35.
Господь в Израиле исцелил много слепцов, но не обо всех исцелениях написано в Евангелии, потому что, если писать обо всем, «самому миру не вместить написанных книг», как сказано у апостола Иоанна. И вот евангелист Матфей повествует об одном исцелении.
Двое слепцов услышали гул на дороге, разговоры, восклицания – это Господь шел в окружении Своих учеников. У слепых людей слух очень обострен, поэтому они сразу поняли, Кто идет, и стали звать: «Помилуй нас, Иисус, сын Давидов!» Для нас эти слова, может быть, ничего особенного не значат, мы уже к ним привыкли. Но в Израиле назвать человека сыном Давидовым в то время значило исповедовать Его Спасителем и Мессией. И эти два слепца исповедали Христа, поэтому Он и обратил внимание на них.
Господь ходил по Иудее и, останавливаясь в домах или других удобных местах, заходя в синагоги, проповедовал слово Божие. И вот, когда Он вошел в дом, эти слепцы приступили к Нему. «И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят Ему: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их».
Господь дал им заповедь, чтобы никто не узнал об их исцелении, а они, «выйдя, разгласили о Нем по всей земле той» – то есть нарушили заповедь Христову, Его просьбу. Так они Его отблагодарили. Конечно, сердце их было переполнено радостью. Ведь слепота хуже, чем потеря обеих ног, и по-человечески понятно, что они не смогли сдержать эту радость в себе, но тем самым они согрешили против заповеди Божией.
Наша жизнь очень трудна и состоит из сплошной цепи искушений, препятствий, трудностей, болезней. Но мы, оставаясь, в общем, верующими во Христа, даже молясь Ему, часто забываем о том, что Он весьма близок к нам, любит нас и хочет, чтобы мы к Нему всегда обращались. А в нашем обращении к Богу мы чаще всего забываем о Нем. Нас интересует молитва как делание, которое само по себе имеет некую самодостаточную ценность, а не как прямое, живое обращение живой души к живому Богу. От этого часто молитва наша остается без плода.
Почти каждый день приходят в храм люди и спрашивают: «Батюшка, как молиться?» Человек думает, что есть какие-то особенные слова и, если их произнести определенное число раз – сорок, или сто шестьдесят, или двести восемьдесят, – тогда что-то такое само произойдет. Отношение к молитве магическое, как к некоторому заговору: надо нечто пробормотать и все будет в порядке. Но Бог – это не компьютер: нажал на строго определенные клавиши – и получил результат, которого жаждешь. Нет, Бог есть живое Существо, и, как всякий отец, Он хочет от нас послушания – не такого, конечно, какого часто требуют родители, стремящиеся властвовать над своими детьми: ты моему нраву не препятствуй, что я сказал, любую глупость ты во что бы то ни стало должен исполнить.
Бог не этого хочет. Он хочет только одного: чтобы мы вылезли из греховного болота, в котором пребываем. Бог отдал Сына Своего Единородного на смерть, чтобы нас спасти от греха. И все Его заповеди направлены не на то, чтобы нас как-то ущемить, ограничить, озлобить. Нет, заповеди Божии направлены на то, чтобы спасти нашу душу, чтобы нас из демонов сделать сначала зверями, потом из зверей – людьми, из людей – христианами, а уже из христиан сделать нас ангелами. Вот такая цель заповедей Божиих.
Возьмем очень древнюю, еще дохристианскую заповедь «не убий». Животное не понимает, что значит «не убий», это может понять только человек. И если он этой заповеди следует, то, значит, он из животного мира вышел уже в мир человеческий, он уже духовно вырос. И так с каждой заповедью. Поэтому, если бы эти два слепца послушались Иисуса, не нарушили Его заповеди, они могли бы стать Его учениками, стать христианами.
Мы тоже часто просим у Бога помощи, и, когда что-то заденет нас действительно за живое, просьба наша идет из глубины души и чаще всего представляет собой подлинную молитву. Тогда мы молимся воистину со слезами, «из глубины воззвах» к Богу, и милосердный Господь не может устоять. Как любой отец и любая мать, если дитя у них что-то просит, не могут не дать ему, так и Господь дает.
Но в ответ у нас не рождается никакой благодарности Богу, мы не становимся учениками Христа. Мы получаем то, о чем просили, прозреваем – и уходим до следующего раза, когда нас опять припечет. В этом сказывается наше неверие. А единственное условие спасения души есть вера. Вера в то, что Господь может нас спасти, вера в то, что Он этого очень хочет, вера в то, что спасение обязательно будет, если оно нам так же желанно, как и Самому Богу.
Поэтому нам надо прийти в такое устроение, чтобы никогда об этом не забывать. Не забывать о том, что всякий грех, нами совершенный, есть оскорбление любящего нас Отца. Не забывать, что, греша, мы отодвигаем от себя спасение, изгоняем из души Духа Божия, Который один может нас очистить и освободить.
Нам надо прийти в такое устроение, чтобы в нашем сердце была глубокая неприязнь ко греху, который стал одной из составляющих наших чувств и наших мыслей. Иногда нам трудно даже различить, где у нас в душе добро, а где зло; где мы сами, а где то, что привнес и посеял в нашем сердце дьявол. Но если мы всегда будем помнить о Боге, Он всегда нас спасет. А если Господь медлит и помощь не приходит сразу, это не потому, что мы недостаточно громко кричим или недостаточно много пролили слез. Нет, Господь просто воспитывает нас. Господь хочет, чтобы мы вернули себе образ Божий – а наша жизнь являет образ совершенно иной. И чтобы это изменить, очень много нам придется отсечь и очень много приобрести того, чего в нас нет.
В нас совсем нет смирения. А это значит, что мы не знаем еще, что такое христианство, и не можем быть учениками Христовыми, потому что Он сказал: «Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем». Смирение же лучше всего достигается терпением. Поэтому, если наша молитва остается без плода, это не значит, что Бог нас не слышит. Это значит, что Он хочет воспитать в нас терпение и долготерпение, чтобы через это у нас возникло новое качество души – смирение.
Вся наша жизнь так промыслительно устроена Богом, что Господь нас все время смиряет, в основном через всякие жизненные обстоятельства, через крест. Не взяв этот крест, не неся его, невозможно смириться. И мы мучаемся и страдаем до тех пор, пока не смиримся, пока не скажем: Господи, твори Свою волю, ничего у меня самого не получается. И когда мы дадим Богу Самому действовать в нашей жизни, происходят всякие чудеса, все становится легко и хорошо, все вроде бы само собой устраивается. На самом деле не само, на самом деле это всегда творится Самим Богом.
Поэтому мы должны учиться смиряться во всем. Начинать надо с самого простого: проснулся, и хочется еще полежать, но надо понудить себя и встать. Не хочется молиться – а взять и, наоборот, постараться помолиться поусердней, то есть сделать наперекор своей воле. Надо всегда стараться не лезть вперед, не быть никому в тягость; стараться быть во всем незаметным; если возможно, делать свое дело так, чтобы никто не видел, чтобы нам от этого не было славы.
Если мы хотим достичь смирения, никогда не надо много говорить, а если спрашивают, стараться отвечать покороче. Ни в коем случае ни к кому никогда не лезть с советами, с нравоучениями. Это вообще дело отвратительное. Если человек у нас даже прямо спрашивает, и то можно не сразу отвечать, а еще подождать: может быть, еще раз спросит. Только так. Потому что очень часто мы кому-то хотим сказать доброе, научить, а результатом этого бывает зло, раздражение, отчуждение и гнев, потому что наше слово не сопряжено со смирением. Святые были помудрее нас и к Богу гораздо ближе, и тем не менее, когда их кто-то вопрошал, они всегда отвечали не сразу, а с некоторой тугой. И часто даже и не отвечали, а только в том случае, если видели, что человек может усвоить.
Еще надо помнить, что настоящее смирение никогда не обижается, не ищет своего, старается считать себя хуже всех и чувствовать свое недостоинство перед Богом. Вообще по возможности надо стараться жить потише, без лишнего звона – ничего внешнего, а все одно только внутреннее. И мы обязательно должны во всем Богу доверять. Раз Он сказал, что Он нас слышит, – значит, Он слышит. А если почему-то медлит с исполнением, значит, так нужно. Мы должны всегда знать, что без воли Божией даже волос с головы человека не падает. Поэтому если мы болеем, значит, это нам необходимо. Если умер любимый нами человек, значит, так лучше и ему, и нам. Нам надо учиться принимать волю Божию, учиться соглашаться с ней, учиться веровать Ему, веровать, что Он знает лучше. Нам надо приходить в сыновнее состояние. И если мы в этом преуспеем, наша жизнь избавится от скорбей. Потому что скорбь – это есть отсутствие смирения и есть следствие нашего несогласия с тем, что творит с нами Бог.
Поэтому надо учиться принимать все от руки Божией, и, когда мы этому научимся, мы очень окрепнем в вере. И тогда те слова апостола Павла, которые сегодня читались: «Мы, сильные, должны немощи немощных носити и не себе угождать», – будут относиться к нам. Мы сможем помочь не только себе, но и другому, ближнему нашему, сможем оказать ему любовь, сможем потрудиться для него, то есть для Самого Христа, потому что в каждом ближнем нашем есть Христос. И, оказывая любовь нашему ближнему – любому, независимо от того, достоин он этого или недостоин, – мы сможем стать источником облегчения жизни для тех, кто в этом нуждается, у кого душа еще маловерна, робка, недерзновенна, кто еще только учится быть учеником.
Кто хочет душу свою для себя сберечь и только для себя потрудиться, тот все потеряет. А кто всю свою жизнь поставил на служение Богу, а раз Богу – значит, и ближнему, тот приобретает: он прозревает, он видит подлинные смысл и цель жизни, которые заключаются в том, что жить надо не для себя.
Почему уныние считается смертным грехом? Потому что оно всегда есть следствие гордости, себялюбия: человек постоянно хочет себе, а это ему не дается, потому что Господь хочет не этому человека научить. Господь хочет научить отдавать. И каждый из нас все то малое, что он может, должен делать ради Христа, чтобы вечером, помимо бесчисленных грехов, которые мы совершили за день, мы могли вспомнить еще и то, чем же мы смогли сегодня для Христа потрудиться, что смогли Ему принести, какой дар.
Нам надо все время искать подлинного, глубокого общения с Богом. Тогда и молитва наша будет с плодом. Многие мучаются на молитве, потому что ни одно слово молитвы не доходит до сердца. Слава Богу, если ум успевает ухватить несколько фраз из того правила, которое мы читаем. И мы очень удивляемся: почему проходят годы, а ничего у нас не получается? Это потому, что мы никак не можем понять, что жить надо не для себя. Весь навык нашей жизни таков, что мы рассматриваем мир как свой и думаем только, как бы его использовать себе на выгоду и на пользу. А Господь, прежде чем Ему умереть, умыл ноги ученикам, чтобы это как следует врезалось в их память. Последние дни жизни человека всегда особенно запоминаются: вот это он последнее сказал, это он последнее видел, сделал что-то последний раз. Даже мелочи и то запоминаются. Поэтому Христос, перед тем как Ему идти на Голгофу, умыл ноги ученикам, чтобы они это запомнили навсегда. Вот они, смысл и цель жизни: если Господь и Учитель ноги умывает, то и мы так должны!
Цель нашей жизни, цель нашей молитвы, цель нашего сегодняшнего собрания, цель чтения Евангелия – чтобы нам окрепнуть настолько, чтоб мы смогли умывать друг другу ноги. Тогда от нашего существования на земле будет огромная польза, тогда произойдет некое преображение с теми людьми, которые будут с нами общаться, – то есть мы станем подлинными учениками Христовыми. А пока от нас никакого плода еще нет, мы должны твердо знать, что наше христианство дутое, это еще сплошное фарисейство.
Поэтому нам есть еще куда стремиться. Нам надо обязательно, забывая заднее, простираться вперед, чтобы все время идти навстречу Богу, не останавливаться на том, что есть. Потому что можно обложиться книжечками, иконочками, общаться только с хорошими людьми. Ну а где еще столько прекрасных людей найдешь, как в храме? Нигде, ни в каком клубе, ни в каком обществе не увидишь таких прекрасных лиц. Конечно, в Церкви тоже встречаются негодяи, но их гораздо меньше, чем в любом человеческом конгломерате. Грехи везде есть, но в Церкви их процентный состав ничтожен по сравнению с таксомоторным парком или еще какой-то общностью людей. Поэтому можно здесь очень хорошо устроиться и сделать некий клуб для общения, и все будет очень хорошо, очень интеллигентно, очень культурно. Но в этом не будет христианства, потому что не будет подвига, а только жизнь для себя: свои стремления, свои интересы, пусть не на скотском, а на более высоком уровне. Но это все равно пока не будет христианством, если нет главного – умывания ног.
Поэтому постараемся, дорогие братья и сестры, укрепляться в вере для того, чтобы нам прозреть, чтоб нам слушаться нашего Бога и не подражать этим двум слепцам, а подражать другому слепцу, Вартимею, который стал учеником Христовым. Аминь.
Храм Святителя Митрофана Воронежского, 22 июля 1990 года
Прот. Василий Михайловский. На Рим.15:1-7.
Свт. Лука (Войно-Ясенецкий). Слово в неделю 7-ю по Пятидесятнице и день памяти св. равноапостольного князя Владимира.
Сщмч. Фаддей (Успенский). На Рим.15:1-7.
Прот. Вячеслав Резников. О плодах и корнях, Гал.5:22-6:2.
Источник: https://azbyka.ru/days/2020-07-26
(983)