Уважаемый Александр, обозначенная в Вашем вопросе дилемма обсуждается в Церкви с древнейших времен. Поэтому вряд ли в одном ответе можно резюмировать мнения святых отцов, учителей Церкви, иерархов и богословов, высказывавшихся по данной теме. Но попытаюсь кратко обозначить, по крайней мере, основные аспекты. Отношение Церкви к необходимости защиты Отечества с оружием в руках нужно рассматривать в контексте общего отношения к войне.

Церковь однозначно считает, что война является физическим проявлением скрытого духовного недуга человечества — братоубийственной ненависти (см. Быт.4,  3–12). Войны сопровождали всю историю человечества после грехопадения и, по слову Евангелия, будут сопровождать ее и далее: Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть (Мк. 13, 7). Война есть зло. Причина его, как и зла в человеке вообще, — греховное злоупотребление богоданной свободой, ибо из сердца исходят злые помыслы: убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления (Мф. 15, 19) (более подробно см. «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви», раздел VIII «Война и мир»). С другой стороны, из Священного Писания Ветхого Завета нам известны следующие примеры: завоевание израильским народом Палестины; деятельность судей израильских, в прямую обязанность которых входила организация защиты Израиля от внешних врагов, эта деятельность была продолжена впоследствии царями. Священное Писание свидетельствует о том, что все победы, одержанные судьями и царями израильскими, совершались с помощью Божией. О ветхозаветных воителях впоследствии напишет и святой апостол Павел: О Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и других пророках, которые верою побеждали царства… угашали силу огня, избегали острия меча… были крепки на войне, прогоняли полки чужих (Евр. 11, 32–34). Из этих слов видно: апостол не сомневается, что крепкая вера и надежда на Бога сделали древних воителей победителями врагов Израиля. Но, в то же время, Бог через пророка Нафана не разрешает царю Давиду построить храм в Иерусалиме, указывая, что это сделает его потомок (см. 2 Цар. 7, 1–13). По мнению толкователей, Бог не разрешает постройку храма, потому что Давид вел много войн. Поэтому храм был возведен сыном Давида — Соломоном, правление которого стало периодом мира.

В Новом Завете, кроме приведенных выше слов святого апостола Павла, фактически не содержится высказываний, напрямую относящихся к военным действиям. Но определенные выводы можно сделать и по косвенным свидетельствам. Например, воины обращаются к Иоанну Крестителю с вопросом: А нам что делать? И сказал им (Иоанн Креститель): никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованьем (Лк. 3, 14). В Капернауме Христос принимает просьбу римского офицера, чей слуга был болен, и не считает нужным высказаться относительно его военной профессии. Более того, указание сотника на то, что он имеет у себя в подчинении воинов, которые не вправе его ослушаться — говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает (Мф. 8, 9) — не вызывает никакой реакции Христа. Более важной является вера сотника, за что он и получает одобрение Господа. Однако когда воины и слуги первосвященников берут Господа под стражу в Гефсиманском саду, Христос самым строгим образом осуждает апостола Петра за попытку вооруженного сопротивления: Возврати меч твой в его место; ибо все, взявшие меч, мечом погибнут (Мф. 26, 52). Но в книге Деяний апостольских мы читаем о том, что апостол Петр, некогда «разоруженный» Христом, обращает и крестит центуриона Корнилия, свидетельствуя тем самым, что карьера военного не является препятствием ко спасению (см. Деян. 10, 1–48). На основе приведенных свидетельств можно заключить, что Новый Завет не требует от воинов разоружения и отказа от воинской службы. Слова Господа, обращенные к апостолу Петру в Гефсиманском саду, следует понимать, учитывая добровольный характер страданий Христа, отдающего Свою жизнь за жизнь мира, а также нежелание Христом гибели учеников (что несомненно бы произошло, если бы Господь не остановил Петра). Господь Иисус, обращаясь с молитвой к Отцу, произносит слова об учениках: Тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание (Ин. 17, 12).

Святые отцы и церковные писатели последующих эпох по-разному решали вопрос участия христиан в военных действиях. Например, известный апологет и богослов Тертуллиан (ок. 160–220) считал, что христианину не только непозволительно участвовать в войнах, но и вообще служить в армии (службу в римской армии Тертуллиан считал даже препятствием к крещению). Но также известно, что Тертуллиан был принципиальным ригористом, что в итоге привело его к отпадению от Церкви в сектантство. Отрицательное отношение к службе в армии можно встретить также в произведениях священномученика Ипполита Римского (ок. 170–235): «Не должно быть христианину в армии, за исключением случая, когда его принуждают взять меч в руки. В таком случае пусть он не берет на себя греха пролития крови. Но если кровь прольется, пусть он будет отстранен от таинств, чтоб хотя бы через наказание, слезы и стенания очиститься» (14-й канон сщмч. Ипполита Римского). Важно помнить, что и Тертуллиан, и сщмч. Ипполит, и др. отцы и писатели, жившие до IV века, запрещая христианам воинскую службу как таковую, исходили из реалий римской языческой армии — воины были обязаны участвовать в языческих ритуалах и жертвоприношениях.

В IV веке, после прекращения гонений на христианство при императоре Константине Великом, прославленном впоследствии в лике святых, отношение церковных авторов к службе в армии и к необходимости с оружием в руках защищать Отечество, меняется. Например, святитель Афанасий Великий (ок. 298–373) в «Послании к Аммуну монаху» писал: «К разным случаям жизни имеем разный подход, в зависимости от конкретных обстоятельств, например: не позволительно убивать, но убивать врагов на брани и законно, и достойно похвалы. Великих почестей сподобляются воины, доблестные в бою, и воздвигаются им столпы, возвещающие превосходные их деяния. Таким образом, одно и то же, смотря по времени, и по обстоятельствам, не позволительно, а в других благих обстоятельствах допускается и позволяется». Святитель Василий Великий (330–379) в канонических правилах пишет: «Убийства, совершенные на войне, наши отцы не считали убийствами: по-моему, они хотели наделить прощением тех, кто воевал во имя благоразумия и любви. Но возможно им (воинам) надо посоветовать воздерживаться от Причастия всего на три года, так как у них нечистые руки» (Правило 13). Святитель Иоанн Златоуст (347–407) различает три вида войн: с иноплеменниками (обыкновенная война), вражду людей друг с другом и борьбу в самом человеке (страсти). Святитель отмечает, что ни первый, ни второй виды не могут принести душе человека столько вреда, сколько третий: тех можно избежать, но страсти могут одолевать человека всю жизнь (см. «Толкование на I послание к Тимофею»).

Обсуждение вопроса, как совместить заповедь не убий и участие воинов-христиан в войнах, продолжилось и в последующее время. Интересен фрагмент из жития святого равноапостольного Кирилла, просветителя славянских народов, повествующий о диспуте с сарацинами, которые спросили святого Кирилла:  «Христос есть Бог ваш. Он заповедал вам молиться за врагов, добро творить ненавидящим и гонящим вас — бьющим в ланиту подставлять и другую, — а вы что делаете? Если кто обидит вас, изощряете оружие, выходите на брань, убиваете. Почему вы не слушаете своего Христа?». Святой Кирилл задал ответный вопрос: «Если в каком-либо законе будут написаны две заповеди, который человек будет совершенный исполнитель закона — тот ли, кто исполняет одну заповедь, или тот, кто исполняет обе заповеди?». Сарацины сказали, что совершеннее исполнит закон тот, кто соблюдет обе заповеди. Святой продолжил: «Христос Бог наш, повелевший нам молиться за обидящих нас и им благотворить, сказал также, что большей любви никто из нас в жизни сей явить не может, разве кто положит душу свою за други своя. Вот почему мы великодушно терпим обиды, причиняемые нам как людям частным, но в обществе друг друга защищаем и полагаем души свои на брани за ближних своих, чтобы вы, пленив наших сограждан, вкупе с телами не пленили и душ их, принудив к отречению от веры и богопротивным деяниям. Наши христолюбивые воины с оружием в руках охраняют Святую Церковь, охраняют государя, в священной особе коего почитают образ власти Царя Небесного, охраняют отечество, с разрушением коего неминуемо падет отечественная власть и поколеблется вера евангельская. Вот драгоценные залоги, за которые до последней капли крови должны сражаться воины, и если они на поле брани положат души свои, Церковь причисляет их к лику святых мучеников и называет молитвенниками пред Богом». Таким образом, святой Кирилл проводит различие между терпением личных обид и необходимостью защиты ближних, соотечественников и единоверцев. Основанием того, что христиане могут участвовать в боевых действиях для защиты Отечества, святой Кирилл считает слова Господа: Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15, 13).

Можно сделать вывод, что, «признавая войну злом, Церковь все же не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости. Тогда война считается хотя и нежелательным, но вынужденным средством» («Основы социальной концепции», VIII, 2).

Вы спрашиваете: «Не богоугодно ли было бы смиренно отдаться воле Божией?». В качестве ответа могу привести аналогию. Господь говорит: Не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды?Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?(Мф. 6, 25–26). Если понять эти слова буквально, то получается, что христианину следует оставить работу, заботу о содержании семьи и ближних и быть как «птица небесная». В то же время Господь не запрещал апостолам заниматься их обычным ремеслом — рыбной ловлей, то есть добывать себе необходимое пропитание. Святой апостол Павел трудился своими руками, чтобы не обременять других, — делал палатки (см. Деян. 18, 3) и считал, что если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фес. 3, 10). Есть ли здесь противоречие? Думаю, нет. Господь говорит о том, что забота о пище и одежде не должна становиться самоцелью, превращаясь в стяжательство, но верующий не освобождается от труда, ради содержания самого себя. Наверное, ту же самую мысль можно высказать и в отношении защиты Отечества. В случае войны верующие должны защищать ближних от врагов, надеясь на помощь Божию. Но не забывать и о том, что может наступить такая ситуация, в которой действительно нужно будет полностью положиться на волю Божию и принять любой исход.

Что касается второй части Вашего вопроса о прославлении в лике святых известных полководцев, например князя Александра Невского, можно сказать, что полководческий талант никогда не являлся определяющим фактором для канонизации. Для большинства людей князь Александр остается именно полководцем, свою роль в этом сыграл известный фильм С. Эйзенштейна «Александр Невский», снятый в 1938 году и в котором никак не отражена деятельность князя как христианина и верующего человека (за весь фильм Александр Ярославович ни разу не перекрестился, хотя в то время русский человек без крестного знамения не выпил бы и стакана воды). А ведь благодаря усилиям святого князя Александра и митрополита Киевского Кирилла II в 1261 году в столице Орды — Сарае была учреждена православная епархия. Немалый вклад внес князь и в христианизацию северных земель и поморов. В конце жизни князь Александр Невский принимает монашество — знак смирения перед Богом, отречения от всего земного.

Для примера можно привести факты из биографии другого святого полководца — адмирала Феодора Ушакова, также прославленного в лике святых. Выйдя в отставку, адмирал Ушаков в 1810 году переезжает в деревню Алексеевка Темниковского уезда, вблизи Санаксарского Рождество-Богородичного монастыря. По свидетельству тогдашнего настоятеля монастыря иеромонаха Нафанаила, «адмирал Ушаков, сосед и знаменитый благотворитель Санаксарской обители… вел жизнь уединенную… по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам… В Великий пост живал в монастыре, в келлии… по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал… По временам жертвовал… обители значительные благотворения; также бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения». В святых Александре Невском, Феодоре Ушакове и других Церковь видела прежде всего христиан и прославляла прежде всего за христианские подвиги и добродетели. Именно этим и объясняются подобные канонизации.