Дни памяти: 4 января (70 ап.) , 22 апреля , 20 июня , 18 октября

---

Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким)

СЛОВО В ДЕНЬ ПАМЯТИ СВЯТОГО АПОСТОЛА И ЕВАНГЕЛИСТА ЛУКИ

Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

Дорогие во Христе братья и сестры!

Многими талантами обладал с юности святой Лука, и широкий выбор жизненного пути расстилался перед ним. Он жил в Антиохии – сирийском городе, славившемся расцветом наук и искусств, где не было недостатка в знающих учителях.

Пытливый, умный юноша, одну за другой перелистывал он страницы человеческой премудрости. Он мог стать знаменитым оратором или писателем, врачом или художником, мог достичь в Антиохии богатства и почестей. Но к удивлению всех знавших его святой Лука пренебрег «блестящей карьерой», покинул родственников и друзей, оставил родной город и ушел в Галилею – на поиски явившегося там Учителя праведности.

В одном из песнопений Церкви апостол Лука именуется Евангелия Христова светлым списателем. К Свету Высочайшему стремилась его чистая душа, не находившая успокоения в тусклых огоньках мирской образованности. Нет, не блистать, не горделиво «самовыражаться» хотел смиренный Лука, но причаститься Божественного Света. Еще в Антиохии этот юноша-грек прозрел в священных книгах иудеев истину о Едином Боге, почерпнул из Ветхого Завета знание о грядущем в мир Искупителе. И услышав об Иисусе Назорее, святой Лука безошибочно почувствовал: вот Тот, Кто берет на Себя грехи падшего мира.

Святой Лука стал одним из скромнейших учеников Спасителя. Он не был в числе тех двенадцати верховных избранников, которые постоянно находились рядом с Сыном Человеческим, могли слышать каждое Его слово, становились первыми свидетелями Божественных Его деяний. Молодой антиохиец словно бы затерялся среди многотысячных толп, в отдалении следовавших за Иисусом Христом и ловивших крохи со стола Господня. Однако среди всех этих людей, дивившихся чудесам Христовым и возвещаемому им учению Любви, святой Лука был самым внимательным зрителем и слушателем. Как на чистом воске, запечатлевал он в своей памяти священные события, очевидцем которых ему посчастливилось стать.

Сердцеведец Христос не дозволил святому Луке остаться только созерцателем, но уготовал ему трудный жребий благовестника.

Святой Лука оказался в числе тех семидесяти Апостолов, которых избрал Господь… и послал их по два пред лицем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти, и сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков (Лк. 10, 1–3).

Апостолы от семидесяти были наделены духовной мощью, позволявшей им совершать чудеса: исцелять болезни и изгонять бесов. Апостол Лука с трепетом ощущал в себе эту силу. Приуготовляя пути Господу, проходя по чужим, а порой и враждебным городам и селениям, святой Лука закалялся и мужал духом. Он достойно совершал дело благовествования, а втайне печалился, ибо лишен был сладчайшего лицезрения Спасителя. Но по возвращении этот смиренный ученик в числе своих собратий был осчастливлен обещанием Сына Божия: тому не радуйтесь, что духи вам повинуются; но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах (Лк. 10, 20).

Но вот миновало для Апостолов Христовых светлое время ученичества, и настали дни великой скорби и испытаний. Сын Человеческий был предан одним из учеников, схвачен коварными фарисеями, распят надменными римлянами. Когда вершилась великая Жертва Голгофская, святой Лука среди немногих верных стоял вдали и смотрел на это (Лк. 23, 49).

После смерти Спасителя мир казался Его ученикам пустыней, из которой навеки исчезла Истина и ушла Любовь. Но Милосердный Господь вскоре утешил их, а святого Луку – одним из первых, явившись ему в самый день Воскресения Своего – даже раньше, чем в собрании ближайших избранников. Таинственным Спутником предстал Спаситель святым Луке и Клеопе на темной вечерней дороге, утишил смуту их разума, изъяснил им сказанное о Нем во всем Писании (Лк. 24, 27), пробудил в них надежду на Свое Воскресение, а затем – даровал им счастливейший миг узнавания Себя, Воскресшего, – и открылись у них глаза (Лк. 24, 31).

С этого благодатного мгновения святой Лука вершил уготованный ему земной подвиг с сердцем, исполненным немеркнущей радости и Божественного Света. Окрыленный преславным чудом Воскресения Христова, он стал свидетелем и новых Божественных свершений: Вознесения Господня и сошествия на Апостолов Святого Духа Утешителя. После Пятидесятницы святой Лука некоторое время оставался в Иерусалиме. Он общался с самовидцами Слова, одиннадцатью избранными Апостолами, и питал свое сердце бесценными подробностями земного жития Сына Божия. Он посещал домик святого апостола Иоанна, где жила Пречистая Матерь Божия, и слушал сладостные Ее рассказы о Рождестве Спасителя мира. Святой Лука стал очевидцем первых великих деяний Христовых благовестников, запоминал чудеса и речи первоверховного Апостола Петра, видел доблестную кончину первомученика Христова святого архидиакона Стефана. Так обогащалась сокровищница памяти смиренного апостола Луки, чтобы впоследствии излиться в мир страницами боговдохновенных священных книг.

Среди все усиливающихся гонений, которые воздвигали богоубийцы-фарисеи на последователей Христа, святой Лука почел за благо покинуть Иерусалим. Он удалился к себе на родину, в Антиохию, где уже была большая христианская община. Проходя через Самарию, он взял с собой нетленную десницу святого Иоанна Крестителя – руку, под которую некогда подклонил главу Сам Христос Спаситель, благоволивший принять крещение от Своего Предтечи. (В конце ХVIII века десница святого Иоанна Крестителя стала достоянием России: будучи доставлена сюда с Мальты, эта великая святыня христианства освящала нашу землю).

Святой Лука никогда не стремился первенствовать, лучшей долей для него было стать учеником достойного наставника. Он оставался в Антиохии, в кругу братий во Христе, пока не начал вершиться подвиг первоверховного апостола Павла – просветителя народов. Начиная со второго благовестнического путешествия апостола Павла, святой Лука стал неизменным его спутником, вместе с ним претерпевал испытания и скорби за веру Христову.

Всевышний, приуготовляя апостолу Павлу высочайший Небесный венец, попустил ему в земной жизни жало в плоть – тяжкие болезни тела. Вот когда пригодилось святому Луке освоенное в юности искусство медицины: лекарственными средствами облегчал он страдания своего великого наставника. Такой спутник был истинным даром Божиим для первоверховного апостола Павла, называвшего святого Луку врачом возлюбленным.

Не только талантами лекаря отличался святой Лука: это был самый любящий и верный из тех, кто следовал за апостолом Павлом. Когда великий благовестник был отправлен под стражей из Палестины на суд римского кесаря, святой Лука оставался с ним. Позднее, когда апостол Павел, истерзанный заключением, болезнями, пытками, ждал в римской тюрьме своей казни, его не покинул только святой Лука. В заботах врача возлюбленного находила утешение душа просветителя народов, томящаяся предчувствием мучительной кончины. И святой апостол Павел писал из темницы: Я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный… Димас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною (2 Тим. 4, 6–8; 10).

В Риме святой Лука совершил главное дело своей жизни: по внушению Духа Святого им были написаны Евангелие и книга Деяний святых апостолов. Повод к этому свершению казался незначительным: некий знатный антиохийский христианин, державный Феофил просил святого Луку написать о житии Спасителя. Святой Лука пришел за советом к своему наставнику, первоверховному апостолу Павлу, и тот ободрил ученика, благословив его на подвиг Евангелиста.

Скромными словами открывает святой Лука написанное им благовествование: уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях (Лк. 1, 1). Действительно, в те времена было предпринято более сотни попыток создания книг о Христе Спасителе. Однако из всего этого моря первохристианской литературы Соборная Церковь Христова выделила и признала истинно богодухновенными, свободными от лживых человеческих домыслов лишь немногие творения, среди которых и труды смиренного апостола от семидесяти, святого Луки.

С благоговейной точностью, дорожа каждой известной ему подробностью деяний и поучений Божественного Спасителя, в трепете и страхе Божием совершал святой Лука повествование евангельское. Красноречивейший из учителей Церкви, святитель Иоанн Златоуст говорил: «По сравнению с другими писателями Евангелия, святой Лука отличается большею полнотою, с какою он объемлет новозаветные события, начиная от рождества святого Иоанна Предтечи, о котором он один только и говорит». Равным образом и последнее евангельское событие – Вознесение Иисуса Христа на небо – святой Лука один рассказал подробно. Святитель Иоанн Златоуст, бывший знатоком красот литературного слога, отмечает также чистоту и изящество греческого языка в книгах Нового Завета, написанных святым Лукой. Здесь святой евангелист поставил на службу боговдохновенному повествованию и то блестящее мирское образование, которое он получил в Антиохии.

В родном городе святой Лука овладел и искусством живописца: этот талант он также обратил на служение Всевышнему и Церкви Его. Святой Лука является зачинателем иконописи – зримой проповеди Слова Божия, хранящей для наших взоров облик Богочеловека Христа, Пречистой Его Матери и святых подвижников Господних. На доске от стола, за которым трапезовали Спаситель, Пресвятая Дева и праведный Иосиф Обручник, изобразил святой Лука прекрасный образ Приснодевы Марии с Божественным Младенцем на руках. Это творение вдохновенного святого художника удостоилось благословения Самой Богородицы: Благодать Родившегося от Меня и Моя милость с сею иконою да будет. И Православная Церковь взывает к Царице Небесной: Первее написавшейся Твоей иконе, евангельских сказаний благовестником, и к Тебе Царице принесенной, да сильну соделаеши спасти чествующыя Тя.

Первая икона Пресвятой Богородицы, созданная святым Лукой, в XII веке стала сокровищем Русской Церкви. Для этого чудотворного образа святой благоверный князь Андрей Боголюбский выстроил величественный Успенский собор во Владимире. С тех пор эта икона Матери Божией именуется «Владимирская». Шесть раз от Владимирского образа Преблагословенной Девы проистекало спасение Руси в годину грозных нашествий. Среди бед и потрясений православный русский народ взывал к Царице Небесной перед Владимирской Ее иконой: Спаси Землю Русскую! – и Милосердная Владычица отводила несчастья. А когда в годину Смуты народное ополчение шло освобождать Москву от польских захватчиков, в русском войске говорили: Лучше нам умереть, нежели предать на поругание Пречистой Богородицы образ Владимирский.

Увы! В новейшее время Владимирская икона Божией Матери подверглась святотатству, длящемуся и в наши дни. Сегодня великую святыню Православия держат в заключении не богоборцы-большевики, а люди, называющие себя культурными и даже духовными. Неужто эти музейные работники не понимают, что на деле являются «духовными» наследниками бандитов, грабивших Церковь в 1920-х годах?

Они осмеливаются заявлять: «Владимирская икона принадлежит, мол, не Церкви, а народу». Но неужели эти дикари с дипломами искусствоведов не знают, что творят преступление именно против народа, лишая Россию Небесного заступничества Богородицы, множество раз в истории проистекавшего от чудотворного Владимирского образа и ныне столь необходимого нашему отечеству?

Святые православные иконы по смыслу своему неизмеримо выше того, что называется изобразительным искусством. Это не картины, которыми тешится зрение, а окна, отверстые в Небесное Царство. Никакой шедевр художника, демонстрирующего знание анатомии и пространственной перспективы, не может вызвать тех высоких и светлых чувств, какие вызывает созерцание святой иконы в душе молящегося. Предстояние святым образам есть беседа с Горним миром, откликающимся верующему сердцу.

Не эстетическим изыском, а Божественным Откровением был вдохновлен святой Лука, когда создавал икону Матери Божией. Не взрослого Иисуса Христа, Которого он имел счастье лицезреть, изобразил первый иконописец рядом с Пресвятой Богородицей. Тайной высочайшей духовности веет от запечатленного святым Лукой образа: Пречистая Дева-Мать с Божественным Младенцем. Нет, не человеческим разумением создан этот символ Всеспасающего Рождества и Вселенского Материнства, отобразить который впоследствии стремились крупнейшие гении западной живописи – но так и не постигли неземной красоты православной иконы.

В житии апостола и евангелиста Луки видится полнота служения Всевышнему и ближним. Не только в уединенных трудах подвизался он, но стяжал и славу благовестника во многих странах у многих народов, так что его называли «вторым апостолом Павлом».        Сам первоверховный апостол Павел поручил смиренному спутнику своему, святому Луке, утверждение Церкви в Македонии. Святой Лука был свидетелем доблестной мученической кончины апостола Павла в Риме, а затем продолжил священное дело своего наставника. Он проповедовал истину Христову в Греции, а уже в глубокой старости предпринял дальнее апостольское путешествие в Ливию и Египет. Силой, данной ему от Бога, святой Лука совершал чудеса и словом христианской любви приводил он людей на путь Вечной жизни. И в кончине своей апостол Лука сподобился последовать жертвенному подвигу Божественного Искупителя: он был распят на ветвях оливкового дерева язычниками греческой области Ахайи.

Возлюбленные о Господе братья и сестры!

Взирая на подвиг жития Апостола Луки, каждый христианин должен понять: Бог наделяет человека умом и талантами не для развлечения, расточения или тем более обращения их во зло, предмет гордыни или соблазн для ближних. Многими дарованиями обладал Апостол Лука – и все свои таланты, приумножив их трудом, он посвятил Всевышнему Дародателю. Как писатель он стал духоносным евангелистом. Как художник он сделался зачинателем священной иконописи. Как врач он облегчал болезни страждущего апостола Павла, а впоследствии исцелял телесные и душевные недуги множества людей и ныне продолжает врачевать прибегающих к нему с теплой молитвой. Пресветлое небесное счастье заслужил апостол Лука с помощью своих талантов. Так да последуем и мы святому его примеру, на служение Господу отдавая все силы и способности свои, чтобы не принесли они нам погибель вместо спасения.

Святой Лука был смиренен, он старался держаться как бы в тени старших Апостолов, но вот Сам Господь прославил его. Имя святого Луки просияло в созвездии четырех евангелистов, сопутствует повествованию о деяниях первоверховных апостолов, осеняет убранство храмов Божиих, и Святая Церковь воспевает звезду церковную, Луку Божественного. Так не суетное тщеславие, а смиренное служение Высшему приводит человека к истинной чести, простирающейся от земного мира к высотам Небесного Царства.

На протяжении многих столетий от честных мощей апостола Луки проистекали исцеления глазных болезней – вместе с возвращением здоровья к исцелившимся приходило и духовное прозрение. Так да просветит и нас, грешных, и наставит на благие дела святой Лука, апостольских деяний сказатель и Евангелия Христова светлый списатель, врач сущий, человеческие немощи исцеляющий и молящийся непрестанно за души наши. Аминь.

Сегодня день памяти святого апостола и евангелиста Луки, написавшего Евангелие, которое мы сейчас читали, и книгу Деяний святых апостолов. В первом евангельском чтении сегодняшнего дня рассказывается, как семьдесят учеников, которых Господь послал на проповедь, вернулись – вернулись с радостью, потому что Господь дал им силу и власть целить больных, воскрешать мертвых, изгонять бесов. И вот они говорят: «Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем». А Господь сразу решил их пыл несколько охладить, умерить, сказал им: «тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах». Потому что, конечно, неплохо и больных исцелять, и бесов изгонять, и страждущим жизнь облегчать, это все очень важно, но не это главное. Главное – это жизнь духовная. Главное – это Небесное Царствие.

Поэтому Господь и говорит: за всеми этими исцелениями не забывайте о главном – о том, что имена ваши написаны на небесах, о том, куда вы должны стремиться, чьи вы граждане. Вы граждане неба. Но часто человек, когда он занимается какой-то очень важной и полезной деятельностью, за этой деятельностью забывает о самом главном. Даже апостолы вроде бы делали самое что ни на есть на свете христианское дело: помощь больным, проповедь Евангелия, изгнание бесов, воскрешение мертвых – какие уж более богоугодные дела можно найти. И все равно Господь их укорил, потому что не это главное, а главное – постоянная живая связь с Богом, главное – молитва и устремление человека в жизнь духовную.

«Возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам». Апостолы не были людьми учеными или особенно образованными, и тем не менее Господь им открыл истину, потому что истину можно познать не умом, а именно сердцем. Бога познают только через чистоту сердечную.

Во втором Евангелии от Луки мы слышали слова, которые хорошо нам знакомы, потому что подобное есть и в Евангелии от Марка, и от Матфея: «кто хочет идти за Мною», говорит Господь… Куда ушел Господь? Господь ушел на небеса и воссел одесную Бога Отца на престоле Божием и всех людей зовет туда. Он говорит: кто хочет туда же за Мной идти, тот «отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною».

Сам Господь первый этим путем прошел, Он полностью Себя отвергся до такой степени, что даже представить это нельзя. Бог сделался человеком, то есть Он Себя унизил, смирил бесконечно, потому что разница между Богом и человеком гораздо больше, чем, допустим, между человеком и муравьем. Кто бы из нас добровольно захотел родиться муравьем, чтобы любой проходящий зверь или человек мог наступить – и нас бы не стало; чтобы дождь полил или ветер дунул – и весь наш муравейник разлетелся? Кто бы согласился на такую жизнь? А Господь, будучи Вседержителем, будучи Создателем вселенной, будучи ее Творцом, не погнушался и стал человеком, ничтожным рабом, родился в пещере – даже места не нашлось Ему в человеческом жилище, – прожил жизнь, полную гонений и трудов, и закончил ее оплеванный и избитый, на Кресте. Ему достаточно было не просто слово сказать, а просто один раз глазом моргнуть – и не только не было бы на земле никаких фарисеев, законников, убийц, а вообще создалась бы новая вселенная. И тем не менее Он прожил такую жизнь и умер для того, чтобы нас спасти, по Своей любви. Такую любовь проявил к человеку. И вот Он говорит: кто хочет, тот пойдет за Мною.

Пастух, когда пасет коров, идет сзади и хлопает бичом, чтобы они пугались этих ударов и шли в нужном направлении. Но Христос не так: Он идет впереди (ну, конечно, иногда оглядывается, как идут Его чада) и зовет. Кто хочет, тот за Ним идет; кто не хочет, тот не идет. Господь говорит: овцы Мои Мой голос знают, они за Мною пойдут, а козлища не пойдут, они упрямые, и у них на земле очень много всяких дел, им все некогда: с этим надо пободаться, здесь надо постоять, там траву пощипать. Поэтому за Христом идут только те, кто именно хочет, желает. Господь так и учеников Своих призывал, Он никого не заставлял, не наказывал. Пожалуйста: хочешь – идем, не хочешь – оставайся здесь, погибай.

Этот путь к вершинам духовной жизни идет всегда через самоотвержение, поэтому к нему способны очень немногие, особенно в нашем веке. Раньше таких людей было больше, сейчас их осталось мало. В чем причина? В извращении человеческой природы. Бог есть любовь, поэтому Царствия Небесного может достичь только тот, кто способен на любовь. А у людей природа извращена, поэтому они способны только к себялюбию: любовь должна вовне направляться, а у них, наоборот, к себе. И поэтому человек все ищет своего, он хочет все себе какой-то пользы, он все хочет для себя. Но если так жить, то не увидишь Божественного света. Чтобы его увидеть, надо поступать так же, как Христос. Потому что в Царствии Небесном могут быть именно те люди, которые по качествам своей души христиане.

Поэтому надо обязательно себя отвергнуться, отвергнуться всего своего. Ведь что у нас свое? На самом деле один грех. То, из чего соткана наша душа, – это сплошной грех: злоба, зависть, гнев, осуждение, гордость, тщеславие, пререкание, настаивание на своем, желание себя всячески утучнять, объедаться, все время отдыхать. Не хочется заниматься воспитанием своих детей, свой ум упражнять, не хочется молиться, не хочется ходить в храм – все лень, все какие-то дела. Очень много в нашей жизни идолов, которых мы нагородили и которые нам Бога заслоняют. Так вот рассмотреть любого человека – в нем один грех. И поэтому отвергнуться себя – это значит отвергнуться греха, который отделяет нас от Бога. Поэтому когда мы отвергнемся себя, всей той нечисти, что накопилась в нашем сердце, – тогда сможем к Богу прийти.

И дальше Господь это поясняет: «кто хочет душу свою сберечь» (то есть только для себя стараться), тот как раз душу свою потеряет, окажется ни с чем. Когда человек умрет, его в гроб положат – а душа-то, оказывается, ничего не приобрела. Потому что все, что человек старался для себя, все осталось на земле, а духовного ничего нет. А туда, в тот, иной мир, проникает только духовное. У нас тоже есть духовные качества. Допустим, злоба. Это же духовное качество, не материальное, но дух этот противоположен Христу.

И так вот во всем мы больше слушаем дьявола. Какой пример привести? Допустим, наш ребенок делает не то, что положено. Почему он так делает? Потому что он родился грешным, от грешных родителей, живет в грешном мире. Дитя наше все пропитано грехом и поэтому, естественно, что-то делает не так. А мы в ответ сразу раздражаемся, начинаем орать. Почему мы совершаем такой поступок? Не потому, что хотим, чтобы он исправился. Если бы мы этого хотели, мы бы не орали, мы бы старались проникнуть в его сердце, в его совесть, старались бы эту совесть как-то оживить, чтобы она заставила его осмыслить дурной поступок, чтобы он смог его преодолеть. Это каторжная работа – пробудить совесть в человеке, даже в маленьком. Поэтому такую работу делать неохота, легче наорать, запретить. И мы так и делаем. Отчего это происходит? От себялюбия. Этот объект меня в данный момент раздражает, и я на него это раздражение выливаю, то есть тешу свое себялюбие, поступаю так, как мне угодно: мне в данный момент хочется злобу излить – и я ее тут же и изливаю.

Формально вроде бы мы желаем добра, говорим ребенку, чтоб он плохо не делал, но эффект-то получается противоположный. Поэтому если бы мы на самом деле хотели добра, мы бы так не поступали. А раз поступаем, значит, мы не имеем ни любви к детям, ни желания их воспитать, а только любовь к себе, охранение собственного покоя, чтобы никто нас не раздражал. Поэтому детей и отдают на пятидневочку – и пять дней от них свобода и покой. Потом, правда, через десять лет слезы начинаются. Но тебе чужие тети и дяди воспитали твою деточку? Теперь уже пей чашу до дна. А некоторые мамы вообще говорят: я не знаю, что с ними делать, с этими детьми. Не знаешь, тогда зачем замуж выходила? Живи одна. Не умеешь, не знаешь, как детей воспитывать, нечего их заводить. А то лишь бы замуж выйти – а потом ныть.

Воспитывать детей – это вещь очень серьезная, ответственная, важная, духовная. Апостол Павел так и говорит: женщина спасается чадородием. Правильно воспитать ребенка – это значит стать святым, потому что правильно воспитать ребенка может только святой. Если человек святой, то у него и дети будут святы. Это так и бывает. Мы в истории Церкви имеем очень много святых семей. Возьмем Григория Богослова. У него мать была верующая, православная, а отец язычник: не только неверующий, а поклонялся ложным богам, бесам. Все вот говорят: я не знаю, что с мужем делать, он пьет, он то, он се. А мать Григория Богослова, Нонна, мужа не укоряла, не скандалила, в ЛТП его не сдавала, а только за него Богу молилась. И он уверовал во Христа, крестился, потом стал священником, а потом и епископом. У них родились дети, и эти дети тоже стали угодниками Божиими и тоже причислены к лику святых. Григорий стал учителем Церкви, высочайшим духовным человеком, и имя ему Церковь присвоила – Богослов, сравняла его с Иоанном Богословом, любимым учеником Христа. Такой титул носят только три человека за всю двухтысячелетнюю историю Церкви, и среди них Григорий Богослов. И это Нонна, его мать, сделала, которая никаких богословских трудов не писала, ни в какие паломничества не ездила, только своей молитвой сумела и мужа переквасить, и всех детей своих соделать угодниками Божиими.

Такие были люди раньше. И сейчас такие есть, конечно, но их гораздо меньше стало. И мы должны прежде всего вот эти качества в себе развивать, об этом думать, всегда помнить, ради чего мы живем: чтобы лишнюю шапочку купить, чтобы деточкам нашим было что поесть, попить, чтобы у них телевизор был поновей, поинтересней – или мы живем для того, чтобы их к Богу привести? Если для того, чтобы к Богу привести, то мы все силы свои тратили бы на молитву. А если только поесть, попить, тогда надо их все время, до усов кормить, одевать, обувать. А потом в результате этого еще неизвестно, придет ли человек к Богу.

То есть грех наш в чем состоит? Что мы теряем все время из памяти, из ума, из сердца вот эту главную цель нашей жизни – Царствие Небесное. Все время забываем. Утром встаем – и мы забыли, для чего мы, собственно, родились на землю. Значит, жизнь наша лишается всякого смысла, потому что если мы с вами в Царствие Небесное не войдем, то вся наша жизнь – это не только бессмыслица, вся наша жизнь – просто кошмар. Потому что сколько мы здесь страдаем, мучаемся, сколько мы здесь терпим всяких напастей – и все бесполезно, а еще и Царствие Божие в результате не наследуем и будем навсегда отвержены от Бога. Тогда зачем жить-то? Чтобы что-то купить? Ну, купи, повесь, смотри. Но ведь через десять лет все равно умрешь, и кончится твое смотрение, все твои радости.

Вот сегодня по телевизору такое интересное будет, надо включить, посмотреть! Ну, посмотрел и все равно через два дня забыл. Пушкин ничего этого не смотрел и жил. Мы стремимся всё охватить, что в мире происходит, а самое главное не ухватываем: то, что в нашем сердце, Божественную благодать не ухватываем. Самое главное пропускаем. Поэтому Господь все время об этом нам и говорит: «кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и святых Ангелов». А мы все время как бы стыдимся своей веры, мы всё хотим ничем не выделяться из мира, мы хотим жить по-мирскому, мы хотим быть как все. А весь мир-то ходит на головах. Поэтому получается так: мы и не на ногах ходим, и не на голове, а живем как-то боком и всё видим в искаженном свете, всё у нас неправильно. А надо не так. Надо твердо и решительно отвергнуться того, что мир предлагает, всей этой гадости. Надо не жить по законам этого мира, потому что эти законы греховны и носители их, люди, тоже греховны. Мы тоже грешные, и единственная возможность спастись – от всего этого постараться отойти.

«Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие». Вот какие утешительные слова. В каждом храме есть люди, которые еще до своей смерти, до этого перехода души в иной мир, уже познают Царствие Небесное. Всегда такие люди есть, и на них, собственно, мир-то и стоит. Потому что Царствие Небесное – это Дух Божий, Который поселяется в сердце человека; это соединение души человека с Богом. Соединение это может и здесь, на земле, осуществиться, но для этого надо трудиться, для этого надо очищать свое сердце, и тогда мы Бога увидим, тогда Его познаем. А этого труда у нас и нет, мы всё кипим, ругаемся, спорим, откладываем на потом, на завтра. Но никакого завтра, может быть, у нас и не будет. Вот отложил на месяц, еще на месяц. Ну а потом что? Потом помирать.

Многие думают: вот выйду на пенсию, тогда буду в церковь ходить почаще. Хорошо, вышел. Сейчас на пенсию нестарый человек выходит, женщины в пятьдесят пять лет, голова еще соображает – а тут внуки как раз, вроде их надо вырастить. Только внуки выросли, а там уже правнуки. И вот пришел человек в семьдесят лет впервые в церковь. Чему его можно научить? Ну, можно научить его перекреститься, но выучить наизусть какую-нибудь молитву он уже не сможет, а уж понять, что такое жизнь духовная… Если он семьдесят лет был болтливым или семьдесят лет сплетничал, как за оставшиеся пять-шесть лет (сколько ему отпущено?) исправиться? Если человеку тринадцать лет, он еще может исправиться. Если человеку семнадцать лет, трудно, но еще можно. А если ему семьдесят, должно произойти чудо, чтобы его душа как-то смогла приобрести благодать Божию.

Да, вера есть – пожалуйста, веруй. У нас все верующие, неверующих очень мало, это обычно только по глупости. Но что толку с этой веры, она же ничего не дает. Надо же веру свою показать. Вот апостолы веровали – это да! Больной человек лежит, они говорят: Господи, Ты его исцели, пожалуйста. Смотришь – он выздоровел. Вот это вера. А мы не можем даже своих детей или мужей к Богу обратить. Какая же это вера? Что мы можем показать нашим ближним, какую нашу веру? Кто от нашего огня может загореться? Разве мы можем служить примером? Чтобы на нас посмотрели: да, вот это христианин! вот это человек! Какой он терпеливый, какой он кроткий, какой он добрый, какой он милостивый, какой он молитвенный, какой он усердный, какой он нищелюбивый! Что мы можем миру этому предъявить?

Любой человек Евангелие почитает, скажет: прекрасная книга; вот если бы люди так жили! Поэтому кто-то должен показать, как это исполнить, явить пример. А мы этого не можем. Вот ты говоришь, что веруешь в Бога, а тогда чего же ты орешь? Нигде не написано, что Христос кричал. Это даже невозможно себе представить. Или Иоанн Богослов – чтобы он на кого-то кричал, топал ногами, ругался. Как это вообще возможно? Как христианин может так себя вести?! А у нас это сплошь и рядом, и даже за грех не считаем. Никакого даже желания исправиться хотя бы в чем-то на секундочку. Так и живем в грехе. И каждый грех – как дерево, он все растет, растет, растет, уже в душе такая чаща. Как их вырывать, эти грехи? Тут уже бензопила нужна, чтобы все это расчистить. Поэтому и приходится терпеть: то какое-то горе, то болезнь, то с работы выгонят. Тогда сразу: ой, Господи, помоги! То ходил прямо, а тут сразу притих, понимает: куда же деваться? Наконец-то Господь его тронул. А для чего Господь это делает? Чтобы нас спасти, вразумить, чтобы мы опомнились.

Поэтому апостол Павел говорит: «Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней с благодарением». Всего-то полторы строчки: «будьте постоянны в молитве». Вот как нам надо жить – молиться постоянно. Надо все время помнить о Боге, все время к Нему взывать. Надо так свой ум, свое сердце приучить, чтобы все время к Богу обращаться, а не как мы – раз в месяц прийти в церковь, осчастливить: вот я причащусь, водички святой наберу, записочки подам, и все, на месяц можно смело про Бога забыть. Нет, о Боге нужно помнить постоянно, и днем, и ночью, чтобы наш ум от Бога не отвлекался ни на секунду, чтобы мы все время боялись согрешить. Поэтому апостол и говорит дальше: «бодрствуя в ней» – в молитве. Надо быть все время в бодрости, а не во сне духовном, не жить, как живется: туда посмотрел, увидел что-то не так – осудил; здесь увидел что-то хорошее – захотел; тут тронули – значит, обругал.

Мы живем как собаки: ее гладишь – она головку подставит, ее стукнешь – она зубы покажет. Но человек-то отличается от собаки тем, что он не должен зависеть от внешних обстоятельств. Дождь ли на улице или солнце, украли у него деньги или премию получил – чтобы это никак не отражалось на состоянии его сердца. Мы не должны быть привязаны ни к чему мирскому, потому что через год ли, через семьдесят лет, но наша жизнь все равно кончится. Мы все люди взрослые, нам жить-то осталось ерунду совсем, до смерти осталось чуть-чуть, некоторым совсем уже скоро придется на суд Божий вставать. Вот о чем надо подумать. А где у нас непрестанная молитва? Где бодрость?

А ведь написано еще: молиться «с благодарением». Мы должны Бога благодарить за все, а мы только всем недовольны: то не так, это не так. Не сеем, не жнем, не поливаем, урожай не собираем – и едим. Нас ведь дядя кормит. Так надо же каждый день со слезами Бога молить: Господи, благодарю Тебя, я ведь палец о палец не ударил, чтобы получить еду. Так, на даче картошку вырастил, но ее все равно до декабря всю съедим, а все остальное – это опять дядя. Кто-то нас кормит, кто-то поит, кто-то нам дома построил, а мы еще: это плохо, это не так. Да хорошо хоть так. Разве мы это заслужили? Многие из нас вообще убийцы – собственных детей убили. Нам надо в тюрьме сидеть, за колючей проволокой, в бараке, причем построенном собственными руками. Но мы об этом даже не задумываемся.

Некоторые вот приходят в храм и говорят: что-то у вас тут прохладно. Спрашиваю: у кого это у вас? Ты крещеный человек? Значит, это у тебя здесь холодно. Церковь-то наша общая. Иди, пожалуйста, добивайся, чтобы тепло дали, трудись. Но нет, какая-то психология возникла, что это все сыпется, сыпется сверху откуда-то само. Поэтому надо нам приучить себя к тому, чтобы каждый день Бога благодарить за то, что мы еще живы, что у нас ножки еще ходят, что еще голова плохо, но все-таки соображает. Слава Богу, что мы еще не лежим, слюни не пускаем и под себя не ходим. Сходи на экскурсию в дом престарелых, посмотри, как люди живут; сходи в дом инвалидов – какие детки бывают несчастные, брошенные, инвалиды с детства, которые там и выросли, в этом доме, где мочой пахнет с утра до вечера, и так в этой атмосфере и живут. Пора наконец нам понять, что каждому Господь крест дает по его возможностям, и надо с благодарением, с радостью его нести.

«Со внешними обходитесь благоразумно, пользуясь временем». Замечательный совет. Внешние – это все те, кто вне Церкви. Люди сейчас стали как дикие звери. Вот ты пошел в лес – и вдруг волк. Ну что делать? Надо какой-то такой путь избрать, чтобы этого волка не зацепить, чтобы с ним мирно разойтись, может быть, даже его попугать, чтобы он ушел, постараться, чтобы это кончилось без крови. А то если поступить неблагоразумно, волк может броситься. Как бывает, кабан идет, и, если ты его не трогаешь, он убежит, но, если ты в него кинешь камень, он тебя растерзает. Так же и с людьми внешними надо обходиться как с дикими зверями, стараться их ничем не задевать, не вступать с ними ни в какие отношения, в споры.

А некоторые выходят замуж за диких зверей. Вот вышла за такого, а потом говорит: он у меня то, он у меня это. Ну а ты смотрела, за кого шла? Что, он крест на себе носит? Что, он в церковь ходит? Что, он молится день и ночь? Нет, он просто хороший человек. Ну, понятно, волчонок тоже хороший, симпатичный, ушки у него, глазки, но он все равно волк. Он захотел – к этой волчице побежал, захотел – к той. Он дикий зверь, у него нет никаких тормозов. Волк разве плохой? Нет, очень хорошее, полезное животное. И медведь хороший, и носорог хороший, и все люди очень хорошие. Но если они не знают заповедей Божиих, то ты ему ткнешь – и он тебе ткнет; ты ему помешал – он тебя отодвинул; ты ему сказал – он тебе в глаз.

Мой дядя недавно был в командировке в Ташкенте, и там один самолет заменили на другой, большой на маленький. Естественно, билетов всем не хватает, и сажают прежде всего детей, инвалидов и так далее. А какой-то дяденька лезет вперед, расталкивает всех: ему надо. Ну, он этому дяденьке постучал в спину и говорит: куда же ты лезешь? А тот развернулся и ему в глаз. Так с синяком и приехал.

Встретился тебе в лесу зверь – ну что с ним разговаривать? Разве он может что-нибудь понять? Учителя вот уговаривают детей: будьте хорошими, будьте примерными. Это все равно, что подойти к тигру в клетке и сказать: будь хороший, оленей больше не ешь, кушай только гречневую кашу. Ну, он же не понимает. Чтобы человек изменился, он должен жить по Священному Писанию, он должен это все осознать, он должен из дикого зверя стать сперва человеком, а потом ангелом. Ему целый путь надо пройти. Поэтому надо благоразумно с внешними обращаться, «пользуясь временем».

Сегодня такое время, завтра будет другое, а позавчера было третье. Вот сейчас такая ситуация, а чуть изменится – и те же самые люди начнут за корку хлеба убивать, а потом и не за корку хлеба, а просто так. Сначала он кошку убивает, потом ему становится интересно: а как люди мучаются? В кино показывают, но там вроде не так интересно, а как это на самом деле? И не понимает человек, что это нельзя. У него нет сострадания, чувства боли. Часто у школьников-убийц спрашивают: ну за что же вы его убили? Да мы так, погорячились. У них сожаление только о том, что они попались, но нет сожаления, что душа загублена, что, может быть, дети остались сиротами. Как медведь: он же не понимает, что он съел живое существо. Поэтому воспитать словами, просто рассказать что-то, объяснить, доказать – это невозможно. Должно произойти прежде всего чудо Божие – чтобы человек уверовал в Бога, осмыслил свою жизнь, осознал себя бессмертным существом, начал стремиться к Царствию Небесному. Тогда может что-то произойти.

Некоторые говорят: по-христиански жить – это очень тяжело, потому что вокруг-то так не живут. А иногда прямо спрашивают: батюшка, как же я буду дитя христианином воспитывать? а что ему скажут в школе, в детском саду? Конечно, скажут, обязательно, потому что ребенок будет совсем другой, он будет не вписываться в коллектив. Тогда давай воспитывай его зверем. Выбирай любого зверя – тигра, волка – и вот так его и воспитывай. Он и будет у тебя тигром, волком, ему будет легче жить. Тигру в джунглях жить легче, чем человеку, это понятно. У тигра шкура есть, клыки, когти, большая физическая сила. Вот и можно ребеночка отдать в карате, учить его убивать животных, отрывать крылья птицам; он станет зверем, сильным, здоровым; может быть, преступный путь выберет, начнет прохожих грабить, заработает много денег, заведет автомобиль, пять жен, и ему будет очень легко, весело, пожалуйста. Но человеком-то он не будет. Вот в чем дело. Ценность-то наша, человеческая, не в том, чтобы стать сильным. Нет, человек очень слабый, тигр сильнее. У нас ни шкуры нет, ни когтей, ничего этого Господь нам не дал. Почему? Чтобы мы были людьми.

Пускай все вокруг звери, пускай, но хоть один на земле останется человеком. Пусть его убьют, пусть его съедят, пусть он будет нищий, но он будет человек. Это же гораздо важней. Допустим, в Москве есть несколько десятков человек. И конечно, им очень тяжело. Они живут как в диком лесу и все время страдают от того, что происходит вокруг, что все так оскотинились. Им это больно, они это чувствуют, постоянно сталкиваясь с этим злом. Но, тем не менее, оставаться человеком все-таки лучше.

И нам надо именно к этому стремиться. Пусть это будет трудно, но в этом и есть смысл жизни. Господь говорит: «отвергнись себя». Не бойся ни побоев, ни смерти, никаких тяжелых обстоятельств. Все бывает в жизни: и трудности, и горе, и смерть будет все равно, – не это главное, а главное устремляться к Богу, чтобы в нашей личности постепенно из звериных черт проступали черты человеческие. И если мы сами станем людьми, тогда и домашние наши станут людьми, и потом окружающие нас люди тоже захотят стать людьми. Потому что человек выше животного, а в каждого из нас заложено стремление к высшему. И был бы добрый пример, люди к добру потянулись бы обязательно.

Почему сейчас такое зло? Потому что люди видят только зло. По телевизору насилие, секс, всякий грех показывают. Вот детки к этому и тянутся. А было бы, наоборот, доброе, тянулись бы к доброму. А где у нас сейчас доброе? В школе дети видят доброе? Нет. На улице видят? Нет. По телевизору видят? Нет. По радио слышат? Нет. Значит, кто должен им показать? Мы с вами. Потому что, кроме Церкви, ничего доброго в мире нет и не было никогда. В церкви тоже зла полно, но все-таки источник добра здесь. И мы должны черпать из этого источника и нести в мир. Тогда, может быть, мы и предохраним его от гибели. Как апостол Павел говорит: «Слово ваше да будет… приправлено солью». А соль как раз от гниения предохраняет. Вот так и будем стараться по милости Божией. Аминь.

Крестовоздвиженский храм, 31 октября 1989 года

Проповедь протоиерея Григория Дьяченко

Святой апостол и евангелист Лука

(Опровержение предрассудков, по коим не хотят лечиться у врачей)

(522)