21 ок­тяб­ря в 2018 го­ду

Апо­столь­ское чте­ние на Ли­тур­гии

(Гал.2:16-20, – 203 за­ча­ло)

[За­кон Мо­и­сея и ве­ра во Хри­ста]

16Од­на­ко узнав, что ни­ка­кой че­ло­век не по­лу­ча­ет оправ­да­ние де­ла­ми за­ко­на, но толь­ко через ве­ру в Иису­са Хри­ста, и мы по­ве­ри­ли во Хри­ста Иису­са, чтобы быть оправ­дан­ны­ми ве­рою во Хри­ста, а не де­ла­ми За­ко­на, по­то­му что де­ла­ми За­ко­на не бу­дет оправ­да­на ни­ка­кая плоть. – ₁₇Но ес­ли мы, ищу­щие оправ­да­ния во Хри­сте, ока­за­лись и са­ми греш­ни­ка­ми, то неуже­ли Хри­стос – слу­жи­тель гре­ха? – Немыс­ли­мо! ₁₈Ведь ес­ли я вновь от­стра­и­ваю то, что раз­ру­шил, то сам се­бя и вы­став­ляю пре­ступ­ни­ком. – ₁₉Ибо За­кон при­вёл ме­ня к смер­ти для За­ко­на, чтобы я жил для Бо­га. Я рас­пят со Хри­стом, ₂₀и жи­ву уже не я, но жи­вет во мне Хри­стос. А что ныне жи­ву во пло­ти, то жи­ву ве­рою в Сы­на Бо­жия, воз­лю­бив­ше­го ме­ня и пре­дав­ше­го Се­бя за ме­ня. [₂₁Так неуже­ли я от­верг­ну Бо­жий дар?! Ведь ес­ли оправ­да­ние мо­жет дать [Мо­и­се­ев] За­кон, зна­чит, Хри­стос умер на­прас­но!]

(Пе­ре­вод ар­хи­манд­ри­та Иан­ну­а­рия (Ив­ли­е­ва))

За­ме­ча­ния к Апо­столь­ско­му чте­нию

Се­го­дняш­нее апо­столь­ское чте­ние со­дер­жит в се­бе яд­ро уче­ния апо­сто­ла Пав­ла об оправ­да­нии ве­рой. Ес­ли сжать до пре­де­ла ос­нов­ную мысль это­го от­рыв­ка, то она бу­дет сле­ду­ю­щей: че­ло­ве­ка оправ­ды­ва­ют (а, сле­до­ва­тель­но, вво­дят в бла­жен­ство веч­ной жиз­ни) не его де­ла, но толь­ко ве­ра. При этом у Пав­ла речь идёт не об от­вле­чен­ных «доб­рых де­лах», как оши­боч­но ду­ма­ют мно­гие, но об очень кон­крет­ных пред­пи­са­ни­ях, ре­гла­мен­ти­ро­ван­ных За­ко­ном Мо­и­сея (То­рой). Пер­вые хри­сти­ане бы­ли пре­иму­ще­ствен­но из иуде­ев, и вме­сте с об­ре­за­ни­ем («та­ин­ством» вхож­де­ния в Вет­хо­за­вет­ную Цер­ковь) они при­ни­ма­ли на се­бя всё «бре­мя» это­го За­ко­на. И для них этот во­прос был чрез­вы­чай­но ак­туа­лен: от­ка­зать­ся от ис­пол­не­ния Мо­и­се­е­ва За­ко­на – зна­чи­ло при­знать его вре­мен­ный ха­рак­тер, что для пра­во­вер­ных иуде­ев бы­ло ко­щун­ством! Но «воз­му­ти­тель спо­кой­ствия» апо­стол Па­вел, ко­то­ро­го иудей­ству­ю­щие хри­сти­ане счи­та­ли «са­мо­свя­том», не по­лу­чив­шим ма­те­ри­аль­ной «хи­ро­то­нии» от Хри­ста при Его зем­ной жиз­ни или апо­сто­лов от Две­на­дца­ти (смот­ри­те апо­столь­ское чте­ние 20-й неде­ли, – Гал.1:11-19) и в дру­гих сво­их По­сла­ни­ях до­ка­зы­ва­ет тще­ту Мо­и­се­е­ва За­ко­на. Он го­во­рит, что За­кон (То­ра) был лишь «пе­да­го­гом» (бук­валь­но «де­то­во­ди­те­лем») ко Хри­сту, и утра­тил своё зна­че­ние с Его при­хо­дом, по­то­му что де­ла За­ко­на не мог­ли оправ­дать и при­ми­рить че­ло­ве­че­ство с Бо­гом, а, сле­до­ва­тель­но, спа­сти. Ни­ка­кое «то­ле­рант­ное» со­гла­сие здесь невоз­мож­но! И да­лее Па­вел в пре­дель­но рез­кой фор­ме пред­ла­га­ет сде­лать вы­бор меж­ду За­ко­ном и Хри­стом: «Так неуже­ли я от­верг­ну Бо­жий дар?! Ведь ес­ли оправ­да­ние мо­жет дать [Мо­и­се­ев] За­кон, зна­чит, Хри­стос умер на­прас­но!» (Гал.2:21). По­че­му-то этот стих в се­го­дняш­нее чте­ние не вхо­дит, хо­тя имен­но в нём Па­вел да­ёт от­вет на свои ри­то­ри­че­ские во­про­сы и под­во­дит итог.

---

Юрий Ру­бан, канд. ист. на­ук, канд. бо­го­сло­вия

Еван­гель­ское чте­ние на Ли­тур­гии
(Лк.7:11-16. – За­ча­ло 30)

[Вос­кре­ше­ние сы­на наин­ской вдо­вы]

[В то вре­мя Иисус] по­шел в го­род, на­зы­ва­е­мый Наин; и вме­сте с Ним шли уче­ни­ки Его и мно­же­ство на­ро­да.

А ко­гда Он по­до­шел к го­род­ским во­ро­там – то как раз вы­но­си­ли по­кой­ни­ка, ко­то­рый был у сво­ей ма­те­ри един­ствен­ным сы­ном, а она бы­ла вдо­ва; и нема­ло на­ро­да из го­ро­да шло с ней.

Уви­дев её, Гос­подь сжа­лил­ся над ней и ска­зал ей: «Не плачь!» И, по­дой­дя, при­кос­нул­ся к од­ру; нес­шие же оста­но­ви­лись. И Он ска­зал: «Юно­ша! Те­бе го­во­рю, встань!»

И умер­ший сел и на­чал го­во­рить; и пе­ре­дал его Иисус его ма­те­ри.

Всех объ­ял страх, и ста­ли они сла­вить Бо­га, го­во­ря: «Ве­ли­кий Про­рок явил­ся сре­ди нас, и Бог по­се­тил на­род Свой!»

Проповедь протоиерея Василия Михайловского

Неделя двадцать первая по Пятидесятнице

И ныне вы слышали на Божественной литургии чтение из того же послания к галатам, которое было предложено вам св. Церковью в прошлое воскресенье. И сегодня апостол успокаивает галатов касательно принятой ими от него истинно спасительной Христовой веры и опровергает ложные внушения им от непросвещенных, крещеных пришлых евреев. Эти крещеные евреи навязывали христианам Галатии еще еврейские обряды, будто бы необходимые для спасения; например обрезание, жертвоприношения, праздники и др. Апостол же Павел говорит, что эти обряды, а также и постановления о них, уже потеряли свою силу с появлением христианства, что они имели воспитательное, руководительное значение до пришествия Спасителя в мир. При Христе и после Него в обществе верующих учреждены уже другие порядки, иные обряды, более сообразные с духом Евангелия.

Проникшись евангельским духом, св. апостол Павел понял излишество, бесполезность и непригодность многих еврейских обрядов, отказался от них сам, не навязывал их и другим, например своим ученикам, и навсегда предался вере Христовой. Об этом-то он и говорит галатам в ныне прочтенных стихах послания.

Гл. II, ст. 16. Я узнал, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона.

Что же называется оправданием? И что это за дела закона, которые не могли оправдывать человека? Оправданием называется признание человека подсудимого освобожденным от кары, восстановление его прежних прав и даже вознаграждение его должным почетом. Такими подсудимыми, состоявшими под карою, под клятвою, под гневом Божиим, были все люди, грешившие до Христа.

Чтобы получить оправдание, нужно быть чистым, безупречным, непорочным. Но кто из людей мог быть таким? Никто из людей не свободен от греха, от скверны, если бы даже кто прожил хотя и один день (Иов. XIV, 4). Где же человеку спасение? В чем милосердый Господь указал спасение падшему Адаму? В вере во грядущего Христа. Этою-то верою, ожиданием Искупителя и любовью к Его ожидаемому Царству жили все ветхозаветные люди; верою в грядущего Спасителя спасались благочестивые мужи еврейские. Господь по милосердию Своему к грешным евреям, для поддержания в них веры во Грядущего дал им многочисленные обряды, жертвы, указывавшие на будущие спасительные действия. Об обрядах, жертвах, омовениях, окроплениях даны были евреям подробные и строгие предписания. И для многих евреев эти предписания составляли главное в их религии, об исполнении их они более всего заботились. Такие-то действия и называются делами закона.

В чем же проявлялись эти дела закона, не оправдывавшие человека?

У евреев был закон нравоучительный, изображавший в десяти заповедях любовь к Богу и к ближнему. Этот закон и при Христе, и после Его вознесения не отменен, но возвышен и усилен, и даже для христиан всегда обязателен. Он и для евреев был обязателен и спасителен.

Но пред Рождеством Христовым эти заповеди стали исполнять только по букве, наружно, без сочувствия; ограничили, например, благоговение к Богу одними только обрядами. Например, велено было евреям молиться Богу Единому, Истинному. Они молились и много, и долго, но только напоказ; вообще все благоговение их пред Богом было только выученной заповедью. Приказано было им посвящать субботу Господу Богу. Они, действительно, и не работали в этот день (Исх. XVI, 29–30), не производили ни купли, ни продажи (Неем. X, 31, XIII, 15–17), не носили никакой ноши (Неем. XIII, 19; Иер. XVII, 21–24), не зажигали огня для приготовления пищи (Исх. XXXV, 3). Даже за собирание дров в этот день один еврей подвергся смертной казни (Чис. XV, 32). Они зато, кроме чтения закона и молитв, ничего доброго и не делали в этот день, боялись и пальцем лишний раз двинуть, чтобы не согрешить. Даже считали неблагоприличным и как бы оскорбительным дню творить добрые дела в свой еженедельный праздник, как доказали это вожди еврейского народа – книжники и фарисеи, не раз осуждавшие Христа за чудесные исцеления Им разных больных по субботам. Предписывалось евреям их учителями по субботам не проходить более двух тысяч шагов. И они опасались перейти за это пространство, хотя бы за чертою двух тысяч шагов какой-нибудь несчастный взывал о скорой помощи от субботствовавшего еврея. Скажите, неужели такое обрядовое, бездушное отношение к заповедям о любви к Богу могло послужить к оправданию, ко спасению еврея? Нет, никогда мертвое, жестокосердое не будет иметь части в Царстве живого, милостивого Бога.

От евреев требовалось, чтобы совершеннолетние евреи каждый год приходили в храм Иерусалимский в три больших еврейских праздника- на праздник Пасхи, Пятидесятницы и Кущей. Все это было предписано для того, чтобы поддержать веру у евреев в Единого Истинного Бога, оживлять в них чувства братские и возбуждать в них общие ожидания Мессии-Царя. И вот евреи тянутся, направляются с разных концов мира к Иерусалиму на богомолье. Каково же их бывало путешествие? Строго ли? Благоговейно ли? Не было ли и у них на длинном пути к Иерусалиму каких-либо проступков? Конечно, в семье не без урода. Да и вообще, евреи эту обязанность, наскучившись ею, исполняли только тем, что лично были на празднике и приносили жертвы и денежные вклады в храм. А насколько они участвовали в молитве? Насколько им там уясняли закон и пророков? Законоучители их заботились больше об обрядах, превратно толковали закон и пророков во вред чистой вере евреев. Так не лучше ли было бы, если бы отменить эти частые путешествия в Иерусалим, лишь бы евреи жили верою в Мессию в Вавилоне ли, в Месопотамии, в Греции или в Египте? И не потому ли Господь разрушил столицу евреев и самый храм Иерусалимский, что не видел в евреях живой веры, а только мертвый обряд и оскорбительное величию Божию ханжество?

Евреи заповедь о посте соблюдали очень строго: изнуряли себя постом до того, что едва влачили ноги, едва голова держалась на плечах прямо, постилали себе вместо мягкого ложа власяницу, посыпались пеплом. И думали они, что за такой-то пост они и получат от Бога все милости. Но Бог не слушал их. И возвестил чрез пророка Исайю, что такой пост Ему не угоден, если в другое время Его люди угождают своим прихотям и мстят другим за всякие обиды, если не творят милостыни голодным, бедным и странникам (Ис. LVII, 3–5).

Евреи не были скупы на жертвоприношения. Они приносили Богу в жертву скот откормленный, в обилии проливали пред алтарем кровь тельцов, агнцев и козлов. Евреи, кроме субботы, уважали и другие свои праздники. Что же Господь сказал им? К чему Мне множество жертв ваших? Впредь не носите… даров пустых, т. е. без сердца, согретого любовью к Богу и ближним; курение ваше отвратительно для Меня; новомесячий и суббот, праздничных собраний ваших не могу терпеть. Празднование у вас в то же время и беззаконие. И когда вы простираете на молитве руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и сколько бы вы ни молились, не послушаю вас. Ваши руки исполнены кровей. Очиститесь; удалите худые деяния ваши от очей Моих; перестаньте злодействовать. Учитесь делать добро; любите справедливость, восстановите угнетенного,защитите сироту, разберите дело вдовицы (Ис. I, 11–17).

Если евреи держали так себя при исполнении нравственных законов, то можете судить, как бездушно и в то же время как кропотливо, до мелочей исполняли они по наружности законы другого рода – собственно законы обрядовые. Эти законы касались приношений в жертву животных или хлеба (Лев. VI). В этих законах назначено: какие животные годны в жертву? Какие части из них на что следует употреблять, всего ли животного приносить в жертву или только часть его? Как и с чем приносить на алтарь эту жертву? Кто будет ее приготовлять? Евреи это до подробности исполняли. В законе сказано было, каких птиц и животных можно употреблять евреям в пишу (Лев. XI). Животные разделены в законе на чистых и нечистых для внушения евреям различия между ними и язычниками как существами нечистыми. А евреи, даже крещеные, все-таки наблюдали законы Моисеевы о пище, с неприязнью смотрели на вкушающих запрещенное Моисеем, тогда как в Христовой Церкви уже не существовало различия между евреем и язычником. Так не время ли было еврею отбросить эти дела закона, чтобы жить верою и любовью Христовою, чтобы заботиться более о развитии в себе нравственного чувства, любви к ближнему, чем дорожить старинными преданиями и обрядами, уже потерявшими силу и мертвящими порывы сердца и ума просвещенного, развитого? Потому-то св. апостол Павел и говорит:

(ст. 16) и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона, выше изображенными; ибо делами закона не оправдается никакая плоть, никакой человек.

Православные! Нет ли и в христианской вообще, и, частнее, в нашей православной среде тех же дел закона благовидных, но не полезных душе и не спасительных? К сожалению, есть, и как их еще много! Например, к чему нужно ханжество, лицемерие на молитве, длинные стояния на ней, если человек устами только чтит Господа (Ис. XXIX, 13–14; Мф. XV, 8–9; Мк. VII, 6–7), а сердце его далеко от Него? К чему изнурительные посты постника или постницы, когда, вкушая мало хлеба и воды, не укрощают языка, ворчат, брюзжат на людей, не прощают им, а иногда положительно вредят им? Разве такой пост полезен? «Многие, – пишет св. Тихон Задонский, угодник Божий, – не едят рыбы, масла, молока и прочих снедей, которых Бог не запретил, но паче благословил верным с благодарением принимать, но пожирают людей слабых. Многие не подают делами своими соблазна, хорошо сие и похвально, но языком разносят соблазны и с места на место переносят зло, как зараженные заразу и ветер пожар, от чего бывает много бед и напастей. Содержат многие предания отеческие, и то хорошо, но заповедь Божию, например о любви и снисхождении к ближнему, разоряют». Спасут ли душу жертвователя крупные пожертвования на храм Божий, на ризницу или исключительно только на колокол, если жертвуемая почтенная сумма незаконно составилась из денежек и копеек нищей братии, а сия зарабатывает кусок хлеба потом и кровью, с потерею здоровья, с горем семьи и нуждою; если значительный пожертвованный капитал жертвователя есть плод обмана, обмера, обвеса, задержки или утайки чужих трудовых денег? Нет, как бы велики пожертвования ни были на храм ли Божий или на колокол, но если жертвователь не имеет любви к ближнему – пользы ему, спасения его душе нет и не будет. Говорил в свое время св. апостол Павел: если я раздам все имение мое и отдамради Христа тело мое на сожжение, а любви к ближнему не имею, нет мне в том никакой пользы (1Кор. XIII, 3). Бог не нуждается в наших пожертвованиях и угождениях; но Он Сам дает всем и всему жизнь и дыхание и все (Деян. XVII, 25). Он дает богатство человеку, внушая ему позаботиться о людях, особенно близких по вере и крови (Гал. VI, 10). Милости хочу, а не жертвы (Ос. VI, 6), говорит Бог.

Или делают еще богатые взносы на вечное поминовение в храм по завещанию, а своих родных оставляют без всякой помощи. Полезна ли душе такая жертва?

Есть такие православные особы, которые, заказавши заупокойную литургию, во время ее не допускают гласного поминовения чужих покойников. Моя, дескать, заказная служба. Как будто бы молитва других за своих усопших и в самом деле повредит душе поминаемого ими. Где же тут любовь к ближнему?

Или не бывает ли того, что мы как-то с презрением смотрим на иноверцев-христиан, инакомыслящих; называем нехристями, чуждаемся их, насмехаемся над их обрядами, учением? Разве это по-православному? А сами хвастаем своим Православием, хотя живем-то не вполне по-православному.

Или иные в церковь Божию неопустительно ходят и, кажется, с особенною любовью посещают каждодневно утреннее и вечернее богослужение и Божественную литургию. А между тем, дома, в своей семье, каждодневно являются суровыми тиранами семейства, скупыми, злопамятными. Что же? Принесет пользу эта набожность, это богомолье?

Говорить ли о богомольцах и богомолках, предпринимающих дальние путешествия в Соловецкий монастырь, в Киев, в старый Иерусалим? Не много ли между богомольцами и богомолками бывает праздношатающихся? Не ухудшается ли во многих богомольцах нравственность от дальних странствований в толпе разнокачественных спутников? Прислушайтесь к разговорам многих богомольцев на пути к святому месту. Сколько лжи, обмана, ханжества, срамословия, соблазнительных рассказов! О других делах богомольцев умалчиваем.

Но к чему говорить о дальних богомольях? Нет ли в нас самих чего-либо похожего на предыдущие примеры? Многие ли из нас в день праздничный охотно идут в храм Божий? Не развлекаемся ли мы на пути к храму разговорами неблагочестивыми, наблюдениями и пересудами? И приходим мы в церковь почти не приготовленными к молитве. И не бывает ли того, что в церкви во время богослужения нашу душу не посещает теплота молитвы и умиления? И мы возвращаемся из храма с такою же холодностью, с какою и вошли в храм. Как жаль, что эта холодность бывает во многих из нас нередко! Да и после богослужения, на пути и дома, мы возвращаемся к прежней рассеянности – к старым грехам. А такой образ жизни ужели достохвален? Ужели послужит душе на пользу? Нет, такие дела не оправдают нас. Что же делать?

Уж не оставить ли нам рассматриваемые нами религиозные действия, например пост, богомолья, пожертвования, чтобы не заслужить осуждения за наружное их исполнение? Нет, не оставить нужно, а нужно исправить их, одухотворить. Объясним проще. Например, пост, или воздержание от пищи, полезное для здоровья, для долголетней жизни и благоприятное для души и ее занятий, получает священное значение тогда, когда мы забываем обиды другим, избегаем греха, обуздываем язык и помыслы, от сберегаемой суммы в хозяйстве уделяем более, против мясоедного времени, на нужды голодающим честным людям.

Молитва должна быть всегда сосредоточенная, смиренная, без ханжества и постоянная. Богомыслие – это жизнь нашей души.

Милостыня, как выражение любви к ближнему, должна быть не своекорыстная, не самолюбивая, не напоказ только и не в видах наград земных за почтенное пожертвование. Твори добро так, чтобы левая рука твоя не знала, что делает правая, чтобы про иные, если не про все, твои добрые дела не знали не только чужие, но и свои, даже жена и дети. Или, если же известна благотворительность ваша, то пусть дети приучаются на вашем примере смирению, молчаливости и постоянной благодарности к Богу за милости Его к вам самим. Ваш пример подействует на мягкое сердце их, и они будут добрыми. Не возмущайтесь и не огорчайтесь неблагодарностью лиц, вами покровительствуемых. Здесь-то при действиях наших, по-видимому добрых, и должна быть твердая вера в Бога, постоянная мысль о Нем, о нашем собственном ничтожестве, нищете. Здесь-то и требуется смирение, главная забота о спасении своей души, радостная готовность быть полезным всем во всем добром. Кто твердо верует в Бога, тот зорко следит за своею душою, за всеми изгибами своего самолюбивого, расчетливого сердца и каждый порыв его, недостойный христианского звания, старается удержать, сдавить, чтобы его молитва, его дело, его обряд был проникнут сосредоточенною мыслью о Боге. Ведь такая сосредоточенность, такая дума о Боге возможна, и как она радостна нашей душе! Попробуйте творить милостыню, хоть небольшую, но постоянно с этой целью. Или ходите в церковь с обдуманностью, попусту не развлекайтесь, не раздражайтесь поутру ни в доме, ни по пути к храму, а вступайте в него, памятуя о празднике и молитве в храме. И вы в храме по милости Божией удостоитесь радостной молитвы, испытаете в душе своей неземное состояние хоть на несколько секунд. И тогда вам будет жалко оставлять храм. Вот об этом-то и нужно заботиться каждому христианину, чтобы душа чаще жила мыслями, делами и обрядами, напоминающими ей о духовном мире, о небе. О горнем помышляйте, а не о земном (Кол. III, 2).

Милостыня высоко ценится на Страшном суде. Кто говорит: «я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец (1Ин. IV, 20). Этими-то мыслями и жила душа св. апостола Павла, когда он познал мертвенность, бесполезность обрядов еврейства. Апостол знал также и то, что среди христиан есть много людей грешных, исполняющих только обряды христианской жизни. Но в этом не виновны ни вера Христова, ни сам Христос.

Ст. 17. Если же, ища оправдания во Христе, мы и сами оказались грешниками, то неужели Христос есть служитель греха? Никак.

Ст. 18. Ибо если я снова созидаю, что разрушил, то я сам себя делаю преступником. Так говорит апостол. Если кто-нибудь из евреев или язычников принимает христианство и потом в христианстве все-таки исполняет обряды языческие или иудейские, например в народных праздниках, или хранит предания, суеверия прежней своей веры и под их влиянием грешит по-прежнему, то неужели кто-нибудь другой виноват, кроме самого христианина грешащего? Виновна ли или бессильна вера Христова в нас, если мы, каждый год очищая свою душу покаянием и освящая ее святым причащением Тела Христова, – после того снова ведем прежнюю, неразумную, греховную жизнь? Нет, мы сами себя делаем преступниками, более ответственными, чем каким может быть человек, не познавший веры

Христовой. Уж если мы дали обет в верности Христу, будем же дорожить им и не нарушать его. Так старался поступать и св. апостол Павел. Он говорит про себя:

(ст. 19) законом я умер для закона, чтобы жить для Бога. Т. е. закон Моисеев и пророки указали ему, что обряды еврейской религии не вечны, что они отменены будут с пришествием Мессии и что, следовательно, после явления Мессии на земле еврейская религия будет заменена другою, высшею верою. Потому-то апостол говорит, что он благодаря руководству ветхозаветных книг оставил ветхозаветные обряды и условия спасения. Я, говорит апостол, сораспялся Христу,

(ст. 20) и уже не я живу, но живет во мне Христос. Т. е. я, обращенный благодатью Божиею к истине, теперь ни кто иной, как покорный, всецело преданный раб Христа. Повиноваться Ему, Святейшему, Примилосердному – для меня несказанная радость, блаженство. Служить ему постоянно – вот единственная цель всей моей жизни. В таких рабах, послушных, свято исполняющих волю Божию, Христос обещался жить. Он сказал: кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое, и он возлюблен будет Отцом Моим, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. XIV, 21–23). Такого счастья, такого блаженства и удостоился св. апостол, когда он свидетельствует, что в нем живет Христос и все добрые дела не его, но плод благодати Христовой. Сердце св. апостола стремилось как можно скорей оставить здешний мир, чтобы, не развлекаясь суетою, скорее навсегда со Христом быть и на небе вполне иметь ангельскую жизнь. Для меня жизнь на земле – Христос, и смерть – приобретение. А я имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. I, 21, 23). Но жизнь и смерть в руце Божией. Господь Премудрый и Всеблагий знает, кому когда умереть. С верою в Бога св. апостол и проводит свою земную жизнь, терпеливо, без ропота ожидая конца ее.

А что ныне живу еще во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня. Жизнь наша есть бесценный дар Божий, продолжение ее есть особенное знамение милости и долготерпения Божия. Мы же по своим грехам не жизни, а смерти давно заслуживаем. Но Христос, положивший душу за нас, щадит нас, попускает нам жить.

Чем же мы воздаем или воздадим Христу за Его любовь? Чем? – Верою, сопровождаемою добрыми делами, молитвою и милостынею к ближним, благодушным терпением неправды за имя Христово, перенесением скорбей, болезней, бедности и т. п. с уверенностью, что все это устрояет возлюбивший нас Христос и устрояет к лучшему.

Ничего не делайте по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию… Не о себе только каждый заботься, но каждый и о других(Флп. II, 3–4). Не будем тщеславиться, друг друга раздражать, друг другу завидовать (Тал. V, 26). Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов (Тал. VI, 2).

На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи. Они связывали бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагали на плечи людям, а сами не хотели и перстом двинуть… Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина, а сами поедаете домы вдовиц и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять (Мф. XXIII, 2, 4, 14, 23). Ибо делами закона, обрядовых и внешне исполняемых, не оправдается никакая плоть (Гал. II, 16).

Проповедь архимандрита Ианнуария (Ивлиева)

21-я Неделя по Пятидесятнице

Гал. 2:16-20.

Предложенное место из Послания к Галатам Апостола Павла содержит в себе ядро учения Апостола об оправдании верой. Если сжать до предела основную мысль этого отрывка, то она будет следующей: человека оправдывают (а следовательно, вводят в блаженство вечной жизни) не его дела, но только вера. Эта мысль уже в древности вызвала известное возражение, высказанное в Послании Апостола Иакова: «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? … Хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва?» (Иак 2,14.20). Спор о «вере и делах» имел продолжение в новейшей истории христианского мира. Вырванные из контекста Священного Писания цитаты становились грозными оружиями противостоящих в споре сторон. Что это за «вера без дел»? И бывают ли «дела без веры»? «Спасение человека – дело исключительно благодати Божией, никакими делами человек себя сам спасти не может», – так утверждали одни. И были правы. «Вера без дел мертва; и бесы веруют, и трепещут», – так утверждали другие. И тоже были правы. Да и сегодня, разве мы не слышим такие, например, утверждения: «Зачем мне вера? Зачем «ходить в церковь»? Разве не достаточно быть просто хорошим человеком и делать добрые дела?» И противоположное: «Разве мы не видим вокруг себя такую «веру в Бога», которая уживается с мрачным состоянием души, с недоброжелательством, а то и с ненавистью»? Чтобы разобраться в этом, надо задуматься о самих понятиях «вера» и «дела».

С «делами» проще. Мы понимаем, что, хотя у Апостола Павла речь идет о конкретных делах закона Моисея, в более широком контексте под «делами» можно понимать и всякие дела благочестия, и просто добрые дела. Но добрые чувства и дела возможны и без осознанной веры, ибо нравственность – в природе человека, сотворенного по образу Бога. Высокие образцы добра, милосердия и любви мы находим в людях любых исторических эпох, любых культур и религий. Да, добрые дела без веры возможны, и это очевидный факт.

С «верой» сложнее. Возможна ли вера, о которой пишет Апостол Павел, без добрых дел? Ответ может быть только один: нет, вера без добрых дел любви и милосердия невозможна и немыслима. Но какая вера? Ведь за словом «вера» могут стоять разные понятия. Так, современный человек под верой часто понимает «уверенность в существовании Бога». И такая вера вполне может обходиться без добрых дел. Но библейский человек под верой понимал иное. Вера для него – это, прежде всего, «верность Богу», верность Его заповедям. И такая вера по определению неотделима от добрых дел. На библейском языке такая вера называется «праведностью». Но Апостол Павел утверждает, что упование на свою веру как верность, то есть упование на свою праведность – глубокое заблуждение! Думать, что ты можешь что-то заслужить перед Богом, выслужиться перед Ним своею верностью и потом предъявить Ему свои требования, – означает ставить абсолютно свободного Бога в зависимость от тебя, от твоих дел, от некоего закона, которому Бог должен следовать. Апостол Павел здраво и справедливо учит, что сам себя никакими делами, никакими усилиями человек спасти не может. Не я – спаситель себя, а Бог – Спаситель меня. И мне остается только доверять Богу-Спасителю, вверить себя Ему. И, соответственно, слово «вера» Апостолом Павлом понимается преимущественно не как «верность», а как «доверие». Доверие же к кому бы то ни было нельзя вызвать в себе по своей воле. Вера-доверие – харизма, дар Божественной благодати.

Конечно же, Апостолу Павлу даже в голову не приходило, различая «веру» и «дела», отделять одно от другого. Нет! Высказывание Апостола Иакова «вера без дел мертва» столь же справедливо и для Апостола Павла. Доверие любящему Богу в Иисусе Христе, вера Евангелию любви и спасения, отказ от себя, от своих «дел праведности», от своих «заслуг», полное вверение себя Господу Иисусу Воскресшему, отворение своего сердца действию Духа Святого – вот прямой путь к спасению. Вверив себя благодати Божией, Апостол мог воскликнуть: «Уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия» (Гал 2,20). Но такая вера не мыслится без ее следствий: без любви, являющей себя в делах. Лишь риторически Апостол Павел пишет о парадоксе – вере без любви: «Если имею … всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто» (1 Кор 13,2). Все послания Апостола Павла пронизаны любовью и призывом к делам любви, ибо он мыслит и пишет не о мертвой, а о живой вере, которая даруется самим источником жизни и любви – Богом. Поэтому, – повторим, –дела без веры бывают, но истинной веры без дел не существует. И это – от Бога, непостижимого умом, но постижимого сердцем, которое открыто для действия Его благодати. И это – жизнь в блаженстве. На эту благодать и блаженство можно ответить только делами любви и благодарностью. Как тут не вспомнить слова поэта:

… если славословить должно,

То слабым смертным невозможно

Тебя ничем иным почтить,

Как им к Тебе лишь возвышаться,

В безмерной разности теряться

И благодарны слезы лить.

Проповедь митрополита Сурожского Антония

Неделя 21-я по Пятидесятнице. Воскрешение сына наинской вдовы

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Проповедь протоиерея Родиона Путятина

В Неделю двадцать первую по Пятидесятнице

Лк. 7:12.

Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери (Лк. 7:12).

Исцелив в Капернауме заочно сотникова раба, Иисус Христос пошел оттуда в город, называемый Наин. С Ним пошли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова, и много народу шло с ней из города. Увидев ее, Господь сжалился над ней и сказал: не плачь. И подойдя, прикоснулся к одру; несшие одр остановились, и Он сказал: юноша! Тебе говорю, встань. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери (см.: Лк. 7, 11–15).

Какое счастье для бедной вдовы, что Иисус Христос приблизился к городским воротам в то самое время, как выносили умершего ее сына! Да, Иисус Христос всегда поспевает туда, где нужно Его утешение, Он всегда там, где нужна Его помощь.

Господи! Мне теперь всех нужнее Твоя помощь, Твое утешение, поспеши же ко мне. У меня не сын, а душа умирает, не по воле Твоей умирает, а от моего своеволия; не по закону природы умирает, а от моего беззакония; не на время умирает, а навсегда. Умирает, унывает душа моя, и плачу, и скорблю, и сокрушаюсь я о грехах моих, и все нет облегчения мне, и все, как мертвая, душа моя во мне. О, поспеши ко мне, сладчайший мой Иисусе, сжалься надо мною, бедным, коснись окаянного моего сердца, скажи унылой душе моей: встань. Поспеши, пока не унесли душу мою туда, где она вечно будет оставаться мертвой, где вечно я буду плакать, скорбеть и сокрушаться. Поспеши, пока не умер я.

Взывай так, грешник, к сладчайшему Иисусу, когда печаль греховная, как бремя тяжкое, тяготит твою душу, взывай, и Он услышит тебя. Как услышит, легко будет на душе у тебя, ты перестанешь сокрушаться, скорбеть и плакать безутешно, ты, как из мертвых, воскреснешь. Ибо Иисус Христос снимет с тебя бремя грехов твоих, оживит тебя благодатию Своею; и ты станешь жить душой и радоваться духом о Боге, Спасителе твоем. Аминь.

Проповедь епископа Митрофана (Зноско-Боровского)

Отцы 7-го Вселенского собора

Гонение на почитателей св. икон продолжалось 58 лет. Этот период в жизни Христианской Церкви напоминает то, что творится в наше время на Интернационалом Маркса оккупированными землями славян.

Какие причины вызвали иконоборчество? История свидетельствует: это дело политической программы данного времени и государственных соображений. Жестокому характеру гонений содействовал характер главного гонителя иконопочитания имп. Константина Копронима, человека развратной жизни, мужеложника, циника и садиста. А так как главную оппозицию иконоборцы встретили в среде монахов, на монашестве сосредоточилась их особая вражда и борьба. Самое монашество было объявлено политически неблагонадежным, было запрещено не только общение, но и знакомство с монахами. Их, на улицах, лакействующие перед властью забрасывали камнями. Если монах появлялся на улице Константина града, его хватали и тащили на ипподром и там до смерти засекали бичами.

Так, игумен Иоанн, отказавшийся топтать икону Богоматери, был, после избиения батогами, всенародно казнен. Известный подвижник св. Стефан, бывший скалой монашества, был заперт со многими другими иноками на много суток без пищи, затем выпущен, но не надолго. Император послал за ним целый отряд воинов. Стефан был, по пути в тюрьму, избиваем истязательски, монастырь сожжен, а монахи избиты и разогнаны. В тюрьму, после 17-ти дней издевательств, к Стефану были посланы гонцы увещевать Стефана – отречься от иконопочитания. И когда Стефан, после долгих бесполезных увещаний, был приведен к императору, он вынул из своего клобука монету и спросил: «Какого наказания я буду достоин, если эту монету с изображением императора брошу на землю и стану топтать? Отсюда ты, император, можешь видеть, какого наказания заслуживают те, кто Христа и Его Святую Матерь оскорбляют на иконах». При этом Стефан бросил монету и топтал ее. За это он был сослан на один из необитаемых островов, а через два года, в кандалах, привезли его в столицу и бросили в тюрьму, где оказались сидящими 342 монаха, пострадавших за иконы. У многих были урезаны носы и уши, у других выколоты глаза, у иных отсечены руки, и у многих к тому же были сожжены бороды и лица, значит – их подвергали пыткой огнем. После обращения Стефаном к иконопочитанию двух императорских посланцев, явились в тюрьму солдаты, привязали к ноге Стефана веревку и потащили по улицам, подвергая его избиению. Даже школьники были освобождены от уроков и выпущены на улицу, чтобы бросать камни в «злодея-преступника».

Тела так замученных иноков бросались в общий для казненных преступников ров. Тогда же были казнены 19 высших государственных сановников за то, что они выразили сочувствие св. Стефану. Монахов секли, калечили, живыми бросали в ямы и там живых засыпали землей.

За годы гонений в одну Италию бежало, спасаясь от гонений, свыше 50.000 монахов. Монастыри обращались в казармы.

Пятьдесят восемь лет. Такой продолжительности гонения на православных частично способствовало раболепство известной части самой иерархии, по инерции покорившейся воле садиста вольнодумца-императора. Отсутствие единства в среде иерархов, в самом Теле Церкви, всегда было страшной язвой в жизни Церкви Христовой. Жестокости иконоборцев, однако, не уничтожили моральной силы ушедших в катакомбы иконопочитателей. Церковь восторжествовала после 60-ти лет.

Так и после 60-лет гонений на Церковь Христову объединенного в марксизме всемирнаго хама – коммунизмом именуемого, духовная сила верующих не сломлена, не уничтожена моральная сила народа-христианина, и – верим – Церковь Христова вскоре возстанет из пепла. Аминь.

---

Источник: https://azbyka.ru/

 

(140)