Страх перед будущим… Перед непредсказуемым завтрашним днем: что он принесет? Новый виток кризиса? Потерю работы? Жилищные проблемы? А здоровье, как долго оно еще будет сохраняться в приемлемом состоянии? А что будет с детьми, когда они окончат школу, вуз?.. А если война?..
Вот ведь — понимаешь, что не стоит себя, как нынче говорят, накручивать, стараешься не загадывать, «верить в лучшее, но быть готовым к худшему» и т. д. — но страх не уходит, он только отступает временами в полумрак подсознания и ждет повода, чтобы вновь вырваться на свет. Поводом может стать, например, сообщение о теракте. Или — прочитанный в социальной сети рассказ «френда» о том, как трудно нынче вылечиться и каких денег это стоит. Или — слухи о возможных сокращениях на работе…
С одной стороны, страх — естественная реакция человека на осознаваемую, реальную опасность. С другой — со страхом невозможно полноценно жить. Страх подавляет человека, лишает его творческих сил, может привести к скрытой, внешне не заметной депрессии.
Как справиться со страхом, точнее, как им овладеть — об этом мы беседуем с психологом и священником.
Страх перед будущим ворует у человека настоящее
Что если эти страхи перед завтрашним днем мешают нам жить сегодня? И можно ли с ними справиться? Ответы на эти вопросы мы искали вместе с заведующей консультативным отделением городского Центра социальной помощи семье и детям «Семья» Мариной Путилиной.
— Марина Николаевна, что такое страх перед будущим? Это часть человеческой природы? Врожденная особенность человека?
— В психологической литературе эта тема достаточно хорошо проработана, она относится к классу экзистенциональных проблем. То есть это проблема, с которой сталкивается абсолютно любой человек. Страх перед неизвестным будущим свойственен каждому, и он с нами постоянно, хотя мы и не всегда его остро ощущаем. Скажем, когда обстоятельства жизни складываются благоприятно — есть стабильная и хорошо оплачиваемая работа, с близкими все в порядке, он нас не беспокоит. Но, как только проявляется один из факторов, угрожающих нашему благополучию: какие-то катаклизмы в обществе, стихийные бедствия, экономические кризисы, теракты, потери значимых людей, тяжелые болезни, то есть любые лишения, — этот страх в нас актуализируется.
— Чувство страха — это созидательное чувство или разрушительное? Может ли страх такого рода перерасти в фобию и фактически стать для человека оковами, когда он настолько боится, что действовать уже не в состоянии? Есть такой потенциал в этом страхе?
— Да, есть. Пока страх является движущей силой, пока он заставляет человека действовать, решать проблемы, он полезен, но если страх переходит в стадию, когда он человека дезорганизует и не позволяет решить проблему, а только ее усугубляет, это уже повод для беспокойства.
— Человек в такой ситуации самостоятельно со страхом справиться может? Или нужна помощь со стороны?
— Люди все разные. Есть те, кто сам со своими страхами справляется, но я думаю, что скорее всего у них степень этой проблемы не настолько высока. Если же человек уже пробовал с этим страхом сразиться, и победить его человеку не удалось, тогда он уже, наверное, будет искать помощи со стороны.
— Я встречала в психологической литературе такое мнение: чем лучше люди живут, тем больше они подвержены страхам. То есть, если человек находится на низшей ступени социальной лестницы, терять ему уже нечего, он особо и не переживает. Справедливо такое мнение?
— Чтобы такое заявлять, нужно опираться на серьезные исследования, статистику. Я ею не обладаю, но по моему опыту это не так. Возьмем предпринимателей. Я считаю, это достаточно отважные люди. Ведь что такое бизнес? Совершенно ненадежное дело — успешность его зависит от множества факторов. Если человек сильно будет беспокоиться о том, что завтра он может все потерять, сомневаюсь, что он вообще начнет дело. Он будет перестраховываться. То есть я бы не стала напрямую связывать уровень жизни и подверженность страху завтрашнего дня.
— От чего же зависит подверженность человека страхам, в том числе страху перед будущим?
— Любая особенность формируется под влиянием многих факторов, разных обстоятельств. Мы рождаемся со страхом смерти. Мы знаем, что умрем, но не знаем когда. Поэтому уже можно волноваться: выходя из дома, смотреть, не упадет ли нам на голову кирпич или сосулька, быть осторожным при переходе через дорогу — все это тоже забота о завтрашнем дне, о том, чтобы он в принципе для нас наступил. Второй фактор — тип нервной системы, который тоже присущ человеку от рождения. Есть так называемый сенситивный тип нервной системы. Сенситивные дети уязвимы и чувствительны, они очень тревожны сами по себе. Такие дети удобны для родителей: они тонко различают, кто из взрослых чем недоволен, реагируют моментально и поэтому легко поддаются воспитанию. Но взрослым нужно быть очень аккуратными с такими детьми, потому что, если их постоянно пугать, у них легко могут сформироваться фобические реакции. А вот дети гиперактивного типа ничего не боятся. Ребенок может бегать, упасть, сломать руку или ногу, и он все равно не станет осторожнее. Если первым свойственно смотреть, куда они идут, просчитывать риски, стремиться обезопасить себя, то вторым важнее действовать. Им жаль времени и сил, чтобы искать и стелить соломку. Им легче справляться с последствиями.
И третий фактор — воспитание. То есть боязливым ребенка могут сделать взрослые. Гиперактивного ребенка запугать, конечно, гораздо сложнее, но, тем не менее, если в семье мама или бабушка тревожные и постоянно малышу внушают: «Не ходи туда, там бабайка, или собака, или злой дядька», то и такого ребенка научат бояться. Ну а если такое воспитание накладывается на «подходящий» тип темперамента, человеку будет в жизни довольно сложно.
Впрочем, природа о нас все-таки побеспокоилась, иначе мы все превратились бы, наверное, в параноиков, «премудрых пескарей», сидели бы в пещере и боялись нос из нее высунуть. Дело в том, что браки чаще всего формируются по комплементарному принципу. И тревожная девушка обычно выбирает себе спутника жизни, который будет ее «охранять» от этого страшного внешнего мира. И у ребенка таких родителей, даже если он унаследует материнский тип нервной системы, будет перед глазами пример отца, который «ничего не боится».
— Сейчас в Интернете много советов, как научить ребенка безопасному поведению: чтобы к незнакомым взрослым не подходил, ничего у них не брал, дверь никому не открывал. Не формируют ли все эти правила у детей ощущение того, что они живут в опасном мире? Не растим ли мы боязливых людей?
— Все зависит от того, как эту информацию подать. Если мама говорит все это истеричным тоном, с расширенными от ужаса глазами, то она скорее всего сформирует у ребенка фобические реакции. А если спокойно объясняет: «Слушай, в мире есть разные люди, и можно встретить людей не очень хороших. И есть правила, как не попасть к такому плохому человеку. Нужно делать то-то и то-то», — тогда ребенок воспринимает эту информацию как инструкцию. Как он учится ложкой пользоваться, зубы чистить, как он учится писать, так он учится заботиться о своей безопасности. Понимаете, можно в ходе из любого научения сформировать у ребенка невроз. Если мама учит сына писать и при этом без конца на него кричит и подзатыльники сыплет, у мальчика может сформироваться невроз — писчий спазм. Он вообще писать не сможет. А какая проблема в том, что ребенок учится писать и у него поначалу не очень получается? Вот тут его жизни точно ничего не угрожает, кроме маминого поведения. Поэтому здесь, я думаю, проблема не в том, что говорить, а в том, как говорить.
— А внешние обстоятельства могут накладывать на людей свой отпечаток? Наши бабушки, пережившие войну, постоянно запасали спички, соль и сухари — что это, как не страх перед будущим?
— Разумеется, внешние обстоятельства свою роль тоже играют. Поколения, которые пережили войну, репрессии, более тревожные. Причем эти страхи («скажешь не то слово, и тебя заберут») настолько глубоко в человеке сидят, что их ничем вытравить невозможно. Есть люди, чьи предки пострадали в послереволюционные годы — то есть они не сами прошли аресты, ссылки, лагеря, а их бабушки и дедушки, но у них настолько страх перед тем, что это может случиться и с ними, велик, что они до сегодняшнего дня правду о своем роде боятся раскрыть.
— В самом начале Вы говорили о том, что страх может быть положительной силой в жизни человека, когда он становится планом или задачей. Я бы хотела, чтобы мы дали читателям практические рекомендации: как страх можно превратить в ресурс. Может ли из страха родиться желание, чтобы человек начал думать, как это желание реализовать?
— Самая лучшая стратегия работы со страхом — его конкретизация. Чаще всего люди не осознают свои страхи. Они испытывают некое состояние тревожности, которое доставляет им дискомфорт. Тревожность — это недифференцированный страх, то есть это такое душевное состояние неопределенности, когда человек сам не понимает, чего боится. С тревожностью обязательно нужно работать — перевести ее в страх. Для этого ее необходимо конкретизировать. Что именно вас заставляет тревожиться? Перечисляйте, чего вы боитесь. Например, человек говорит: «Боюсь, что не найду работу». Вот это уже конкретный страх, теперь переводим его в проблему — нужно найти работу, затем в задачу — как мы можем найти работу, и начинаем ее решать. Задачу решаем пошагово, продумываем, как мы будем достигать нужного нам результата. Первое: собрать газеты с объявлениями о работе и разместить свое резюме на специализированных интернет-ресурсах. Второе: пойти в службу занятости. Третье: собрать информацию по знакомым. Четвертое: просто пойти по улице, заходя во все учреждения и спрашивая, не нужен ли им новый работник. То есть необходимо разработать план действий и следовать ему. Вот это и есть техника работы: тревожность — страх, страх — решение задачи.
— А страх, что дети заболеют? Как с ним справляться?
— Вы знаете, у меня самой был очень большой страх перед болезнями детей, и преодолеть его помогла соседка сверху. Когда у нее заболевали дети, они начинали так страшно кашлять, что у меня возникала паника. А вдруг и мои заболеют! А когда мои дети болели, я впадала в такое состояние, что не могла ни есть, ни спать, ни работать толком. Сильно худела и вообще выпадала из жизни. И как-то я соседку спросила: «Твои дети так кашляют — прямо сердце кровью обливается. Что ты делаешь, когда они болеют?». Она говорит: «Что делаю? Лечу. Все же дети болеют. Полечимся, вылечимся». Мне понравилась ее реакция — такая спокойная… И я решила, что я тоже хочу так реагировать. Я сказала себе: «Да, все дети болеют, и мои болели, и мы прекрасно с этим справлялись раньше, справимся и в следующий раз».
— Страх перед угрозой теракта — как в этом случае можно человеку помочь?
— Любая работа со страхом начинается с его принятия. Нужно признаться себе: «Да, я боюсь. И не зря: есть такая вероятность». Другое дело, какова вероятность наступления этого события. Можно зайти в Интернет и посмотреть статистику. Дальше начинается вопрос выбора: что вы хотите? Вы хотите бояться? Или вы хотите со страхом справляться? Дело в том, что когда мы проживаем какое-то событие, например теракт, то мы имеем дело с уже случившимся фактом. Он уже произошел, а мы его боимся, мы ждем его в будущем, причем неизвестно, будет он или нет — мы этого не знаем. Сегодня ничего нет. А в психике нет ни прошедшего, ни будущего времени. Есть только настоящее. И, когда вы думаете о прошлом либо о будущем и пугаете себя, психика это переживает как настоящее, начинает этот страх усиливать, человек входит в состояние тревожности, и вот с этим состоянием точно сделать ничего нельзя. Самое главное — не давать себе впадать в это бесплодное состояние тревожности. Меры безопасности разработаны, есть в открытом доступе. Будьте бдительны, не берите чужие сумки, при обнаружении подозрительных предметов вызывайте специалистов.
— А страх смерти? Как справляться с ним? Я знаю случаи, когда людям, потерявшим близких, не удавалось из этих переживаний выйти: дальше они уже не жили, а доживали. Мама моего знакомого умерла от рака, и у сына произошли какие-то серьезные изменения в личности: он перестал употреблять пищу животного происхождения, заботиться о семье, в которой был маленький ребенок, он был занят исключительно собой — правильно ли он ест, спит, дышит.
— То, что вы описали, говорит о том, что человек не справился со смертью своей мамы. Почему он так реагировал? Надо разбираться. Смотреть тип нервной системы, воспитание, отношения с матерью, с близкими. Очевидно, человеку нужна была помощь, которую он не получил, и он выплывал из этого кризиса, как мог.
Сначала надо справиться с самой потерей. Когда человек теряет очень близких, значимых людей, он погружается в состояние, которое в психологии называется «работа горя». Это специфический процесс из пяти стадий: человек проживает их поэтапно. Первая — шок, даже если усопший долго болел или был в преклонных годах, все равно первый этап после его ухода из жизни у близких — шок. А если смерть неожиданная, при трагических обстоятельствах, то человек вообще никак не может это осознать, принять то, что в этом мире он с погибшим уже не встретится. Второй этап переживания — агрессия. Она может выражаться в обвинениях: «врачи виноваты», «близкие не досмотрели». В общем, все, кто был в ближайшем окружении, все по очереди становятся виноватыми. Нужно понимать: эмоции — горечь, обиду, злость — носить в себе невозможно, поэтому нужен «козел отпущения», чтобы разрешить этой агрессии выйти. Потому что, если никто не виноват, куда все это выливать? Назначение виноватых позволяет человеку сбрасывать негатив. В это время близкие должны набраться терпения, не обижаться на несправедливые обвинения, понимать, что человек в неадекватном состоянии. Лучше пусть высказывает агрессию, чем носит ее в себе. Иначе она его спалит. Можно на обвинения говорить: «Да, вы так считаете, вам так кажется, потому что…». Но затыкать человека, запрещать ему высказываться не стоит. Хуже всего, когда виноватым человек назначает самого себя. Тогда агрессия направлена вовнутрь, и справляться с этим в одиночку практически невозможно.
Потом начинается стадия нежизнеспособного компромисса, когда человек решает: ну ладно, он(а) умер(ла), а как же я теперь буду жить? Он пытается построить жизнь без этого человека: без мамы, без мужа, без ребенка. Ему кажется, что он справится с жизнью… И он придумывает какие-то нежизнеспособные схемы. Почему нежизнеспособные? Потому что он еще целиком и полностью не прошел путь расставания с этим человеком, связки очень близки, и он пока фантазирует, как это может быть, но реальность все равно будет другой. После этого, когда он пробует жить так, как он придумал, и у него не получается, возникает четвертая стадия — депрессия. По сути это этап, когда рвутся эмоциональные связки с умершим человеком. Потому что все это время он был с тобой, все время вы шли рука об руку. Даже когда его не стало, эмоционально вы еще были вместе. Вы его не отпустили. Начинается стадия разъединения. Мы остались здесь, а он ушел. Это очень болезненный процесс. На этом этапе снижается аппетит, ухудшается сон, человек теряет в весе. Но, только прожив эту стадию, человек начинает реально понимать, что за болезнь забрала его близкого, что сделали или не сделали врачи и родня, начинает давать трезвую, рациональную, не окрашенную эмоциями оценку своим и чужим действиям.
Пятая стадия — стадия принятия потери. На стадии принятия человек воспринимает потерю как неизбежную реальность, осознает и осмысливает ее. Он принимает ситуацию и смиряется с утратой, какой бы она ни была. Начинается процесс душевного исцеления и возврата к обычной жизни. Процесс горевания длится около года, и все это время человеку очень нужна поддержка.
— Как психологи помогают человеку справиться с горем? Что мы можем взять на вооружение?
— Мы говорим человеку, что состояние, в котором он сейчас находится, не навсегда. Но этот год ему будет очень тяжело, очень плохо. Поэтому мы учим его пользоваться внешними ресурсами — помощью родственников, советуем не стесняться говорить о своих переживаниях вслух. Обязательно рекомендуем сходить к врачу. Потому что потеря близкого — сильный стресс, а значит, есть риск обострения хронических болезней и возникновения новых. Еще учим человека не отказывать себе в положительных эмоциях. Когда человек горюет, он думает, что не сможет хорошо жить и чему-то радоваться, что это по отношению к умершему — предательство. Но, если он будет закапывать себя в горе, у него может не хватить ресурсов, чтобы справиться с этим. Поэтому мы говорим, что он может в это время все-таки что-то и для себя делать, как-то себя радовать. Иначе человек потонет в отрицательных эмоциях. Положительные эмоции — это спасательные круги, которые ему надо предлагать, и это задача для окружения. Хотя зрелый человек, который хорошо себя знает, и сам себе должен помогать. Чему мы в принципе на консультациях и обучаем.
А вот когда человек отгорюет, выплачет свое горе, если у него возникнет страх перед болезнью, смертью, можно с ним отдельно работать. Если говорить про болезни, то мы должны сделать все, чтобы этого с нами не случилось, но внутренне быть готовыми к тому, что это может произойти. Эпизодически мы все заболеваем. Ну и что? Заболели, полечились, живем дальше. А если мы будем бояться болезней, то есть жить в постоянном стрессе из-за этого, то они не заставят себя долго ждать. Ведь болезни случаются не просто так, а из-за снижения иммунитета, когда мы очень волнуемся, когда мы истощены какими-то событиями и переживаниями. Человек может бояться сколько угодно, но точно не сможет прожить всю свою жизнь, ни разу не заболев. Наша задача — разумная профилактика. Но если все же случилось что-то острое, нужно позаботиться о том, чтобы это не перешло в хронику — вовремя подлечиться и жить дальше.
— С болезнями более-менее понятно. А как все-таки быть со страхом смерти? Что Вы говорите людям, которые жалуются Вам именно на него?
— При работе со страхом смерти очень важно позволить человеку выговориться, выразить все то, что происходит у него внутри, «встретиться со своим страхом»: рассказать обо всех опасениях, тревогах, переживаниях. «Проговоренный» страх теряет свою дезорганизующую силу.
Кроме того, человек часто стыдится своего страха, сдерживает свои эмоции, что еще более усиливает их. Поэтому важно понять, что говорить о страхе не стыдно.
Страх смерти является естественным состоянием человека. Он имеет огромное значение в нашем внутреннем опыте. Святой Августин отмечал, что душа человека рождается только перед лицом смерти. Психотерапевт Ирвин Ялом говорит о том, что «смерть есть условие, дающее нам возможность жить аутентичной жизнью». Иногда страх смерти сигнализирует человеку об избегании жизни, об отказе от реализации в ней каких-то важных потребностей, целей, смыслов. Но, наверное, как в случае любого страха, не имеет смысла говорить о страхе смерти вообще, каждый страх имеет свою историю, свою движущую силу, смысл и свой путь преодоления.
— Стоит ли подавлять в себе страх? Допустим, человек осознает, что он чего-то боится, но он себе говорит: «Это стыдно, это недостойно, я, например, мужчина, я вообще бояться ничего не должен». И он не размышляет о страхе, не переводит его в проблему, а просто загоняет его внутрь, старается не обращать на него внимания. К чему это приведет?
— Эта тактика приемлема на короткие периоды, а вот если смотреть на долгосрочные перспективы, она ни к чему хорошему не приведет. Потому что страх, если он есть, даже если человек не осознает его, будет влиять на то, как человек живет. Фактически страх будущего ворует у человека настоящее. Человек в настоящем дне не живет, он существует. Он не радуется тому хорошему, что с ним происходит сегодня, потому что все его мысли порабощены страхом будущего. Страх будет тормозить человека в его развитии по всем направлениям. От нереализованности начнет накапливаться неудовлетворенность, а она все-таки заставит человека разбираться с тем, что ему мешает жить полноценно. Гораздо продуктивнее тактика преодоления страха, когда ты отдаешь себе отчет: «Да, я этого боюсь. Но я буду с этим справляться. Что я могу для этого сделать?». Как тот солдат, которого спрашивают: «Чего у тебя коленки дрожат?» — «Да это бренное тело боится, оно ведь знает, что я сейчас в бой пойду». Я понимаю, что тело боится с жизнью расстаться, но я решаю, что это мой долг, иду и делаю. Так человек преодолевает страх осознанием. И в награду получает радость победы. Его страх рассыпается, человек точно знает: завтра встретившись с ним, он больше не будет его бояться. Этот опыт очень ценен. Человек овладевает стратегией преодоления. Когда в следующий раз он столкнется с чем-то новым, неизведанным, что будет вызывать у него страх, он будет знать, как осознанно с ним справляться.
Приведу такой пример. Практически каждый человек, который учится водить машину, боится. Реально страшно влиться в этот бурлящий поток движения на дороге, при этом еще не обладая достаточными навыками. Но эти навыки никогда не появятся, если ты не начнешь водить. И человек боится, потеет от страха, но садится за руль и ведет машину. А через какое-то время становится нормальным водителем. Так и с другими страхами. С ними можно справиться, только осознав их и преодолев.
Евангелие воспитывает в нас мужество
Может ли, должен ли страх завтрашнего дня присутствовать в душе и мыслях христианина? А если присутствует — ведь его так трудно избежать — то как с ним бороться? Об этом мы беседуем с настоятелем храма Святой Троицы в Хохлах, духовником московской Свято-Владимирской школы протоиереем Алексием Уминским.
— Отец Алексий, спасает ли вера от страхов? По Вашему пастырскому опыту, многие ли христиане без страха смотрят в завтрашний день? Или они больны страхом так же, как и обычные люди?
— Христиане тоже обычные люди, и они тоже боятся. Тем более что в современном мире причин для таких переживаний, наверное, больше, чем в прошлые времена. Ведь мы живем в очень напряженном информационном поле. Все новостные блоки в основном посвящены катастрофам, терактам, преступлениям, каким-то страшным происшествиям. То есть первое, о чем узнает человек в начале дня, — это то, что это ангел смерти проходит очень близко, рядом с ним, с его домом, с его ребенком. Кроме того, в социальных сетях огромное количество объявлений о том, что пропадают люди; о том, что люди не имеют денег на то, чтобы купить лекарства, оплатить операции и так далее. То есть новости не дают расслабиться. Человек постоянно чувствует себя под прицелом беды. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в последнее время паническое состояние все больше охватывает общество, и люди паникой заражаются. А страх рождает агрессию, желание найти причину этого некомфортного состояния в ком-то или в чем-то внешнем. Поэтому многие люди так агрессивно настроены по отношению друг к другу, так жестко реагируют на различия во взглядах на устроение государства. Одни боятся диктатуры авторитарного деспотичного правителя, другие — «пятой колонны», которую финансирует Запад, и поэтому мы, конечно же, должны сплотиться, встать дружными рядами и дать ей отпор. Противостояние, которое стало столь ожесточенным в социальных сетях, по большому счету исходит только из-за того, что в душах людей поселился страх перед завтрашним днем.
Следствием этого же страха является романтизация таких исторических личностей, как царь Иван Грозный и Иосиф Сталин. В людях растет тоска по чувству защищенности, они нуждаются в ком-то, кто мог бы о них позаботиться. Поэтому рождается желание видеть во главе страны сильных правителей, так называемую сильную руку, которая бы руководила государством. Эти процессы тоже идут из-за неуверенности в завтрашнем дне, невозможности почувствовать твердую почву под ногами.
— А психологи отмечают, что сейчас все больше людей, которые настолько боятся жизни как таковой, что впадают в состояние апатии, когда вообще всякая активность умирает. Они не живут, а доживают… Даже так бы сказала — отказываются от жизни.
— Да, это абсолютно точно! Уныние и апатия, безжизненность, неспособность принимать решения, неспособность взять себя в руки… Да, это тоже следствие страха перед будущим.
— К Вам часто люди приходят с подобной проблемой? О чем Вы с ними говорите?
— Вы знаете, люди с такой проблемой не приходят к священнику в принципе. Потому что зачастую они не осознают это состояние страха перед завтрашним днем как некую проблему. Это такое психологическое состояние, которое человек не всегда четко артикулирует. Для многих это некий фон жизни, с годами просто изъедающий человека, ввергающий его в уныние или повышенную раздражительность, в состояние, когда у человека все валится из рук. Это словно микроб, который поселяется в душе человека и разъедает его изнутри.
— И вот такой человек открывает Евангелие и читает: не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6, 34). Разве это не указание на то, что не стоит сильно беспокоиться о завтрашнем дне?
— Это разные вещи — не бояться и не заботиться. Евангелие предупреждает нас о катастрофах завтрашнего дня. Главы, говорящие о разрушении Иерусалима, о пришествии антихриста — ужасны. Вспомните: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои. Горе же беременным и питающим сосцами в те дни! (Мф. 24, 16–19). Эти слова не могут не поселить в душе человека тревожного ожидания. Понимаете, Господь предупреждает людей о том, что их ждет. И Он не обещает ни мира, ни благоденствия. Человек должен быть готов к испытаниям, к переменам в жизни, в том числе к гонениям, о которых предупреждает нас Священное Писание. Человек должен быть готов ко всему. То есть Евангелие не призывает нас к беспечности, к легкомысленному отношению к жизни. Есть такое прекрасное стихотворение Михаила Ломоносова:
Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,
Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!
Препровождаешь жизнь меж мягкою травою
И наслаждаешься медвяною росою.
Хотя у многих ты в глазах презренна тварь,
Но в самой истине ты перед нами царь;
Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!
Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен,
Что видишь, всё твое; везде в своем дому,
Не просишь ни о чем, не должен никому.
Так вот, христианин — это не тот человек, который никому ничего не должен, который ни за что в своей жизни не отвечает и который ни к чему не оказывается готов. Все ровно наоборот. Если мы посмотрим ту же главу Евангелия от Матфея далее, то увидим такие слова: Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам (Мф. 6, 33). О чем говорит Господь? О том, что человеку должно исполнить Заповеди блаженства, а они требуют колоссальной внутренней напряженности человека.
Смотрите: Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими. Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное. Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать и всячески неправедно злословить за Меня. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас (Мф. 5, 1–12).
Сколько напряжения в этих словах! О чем они? Они о мужестве! Евангелие прежде всего воспитывает в нас мужество. К мужеству призывает и апостол: Бодрствуйте, стойте в вере, будьте мужественны, тверды. Все у вас да будет с любовью (1 Кор. 16, 13–14). Евангелие постоянно предупреждает, что и нас не обойдут все беды, от которых страдает мир, в которые мир, собственно, и погружен — мир лежит во зле(1 Ин. 5, 19). Но христианская вера учит нас встречать все невзгоды мужественно, уповая на Господа, Который победил мир.
— Один из самых сильных страхов, с которыми сталкивается любой человек, — это страх смерти. Но христианство этот страх… упраздняет?
— Да, страх смерти — самый главный, самый первый. Он и охраняет человека, и дает силы действовать, и спасает. Но этот страх может и совершенно обессилить и обескровить человека, превратить его просто в дрожащего труса, а может сделать человека и подлецом. Апостол Иоанн Богослов говорит о том, что совершенная любовь изгоняет страх. (1 Ин. 4, 18). Но это не значит, что этого страха человек не испытывает. И мы по себе знаем, насколько это сильный страх — за себя, за близких. Конечно, он присутствует в нашей жизни. Но можно трястись от страха и не жить по сути, а можно мужественно помнить о своем смертном часе и жить так, чтобы смерть было встретить не страшно. Память смертная — это духовная наука, очень высокая, очень сложная. Помнить о своем смертном часе и не бояться его, преодолевать этот страх смерти, который совершенно естественен для каждого человека, — этому и учит нас наша вера.
— Батюшка, если человек замечает в себе страхи, это повод сказать об этом на исповеди? Являются ли такие страхи грехом маловерия, недоверия Богу?
— Не надо к этому относиться так буквально: раз я боюсь, значит, я маловерен. Ах, раз во мне есть такие переживания, значит, это недоверие к Богу. Мы же люди! А что, мы не помним, как Христос боялся смерти, не знаем, о чем Он молился в Гефсиманском саду? Если возможно, да минует Меня чаша сия (Мф. 26, 39). Ну так чего мы хотим от себя? Если мы просто попытаемся страх заговорить, как, знаете, зубную боль знахарки заговаривают, это будет ложь. Даже если мы будем исповедоваться в страхе как в грехе, мы не избавимся от страха, потому что это не совсем грех. Грех — это когда страх становится твоим руководителем, когда ты ему себя сознательно подчиняешь. Тогда, наверное, это грех и болезнь одновременно. Но не бояться человек не может.
— Говоря о страхах, мы не можем обойти тему страха спасительного и страха губительного. Как их различить?
— Да, существуют несколько разных страхов. Есть естественные страхи, когда человек боится, скажем, темноты, высоты, крови, крыс, боли и так далее. Это нормальные человеческие страхи, которые если и мешают самому человеку, то не отражаются на окружающих. А есть страх, который тоже гнездится глубоко в каждом из нас, — это страх за самого себя. Понять, что он в тебе есть, можно по таким вопросам: «А как же я?», «А что будет со мной?», «А что обо мне подумают другие?», «А как я выгляжу в глазах других?». И когда в основе страха вот это «я», и «мое», и «мне» — это ужасная вещь. С этим надо бороться, и этот страх уже можно считать грехом. Он может выражаться в совершенно простых, бытовых вещах, например, когда человек будет подхихикивать над подленькими шуточками, когда он будет предавать, когда будет делать подлости. Человек все время занят тем, что о нем говорят, как о нем думают. Поэтому он будет в глазах других стараться быть не тем, кто он есть на самом деле. Потому что быть собой ему страшно. Например, чтобы человек сам себе казался умнее, сильнее, выше других, что он будет делать?
— Унижать, высмеивать, обижать других людей.
— Правильно. Проявления этого страха можно заметить в человеке с детства, с юности, и, если тогда на них не обратить внимания, человек вырастет и будет так же самоутверждаться за счет других людей, стараться выглядеть лучше за счет этих самых других. А самое страшное для него — если кто-то узнает, кто он есть на самом деле. И тогда этот человек будет ненавидеть, порочить их, уничтожать тех людей, которые просто знают его подлинного. Человек, который, зная этот страх в себе, не борется с ним, становится способным на подлость, потому что вот это «а как же я?» будет его побеждать, парализовать и лишать возможности принимать правильные решения, а по большому счету лишать его жизни.
— А что надо сделать, чтобы победить этот страх?
— Прежде всего, не бояться быть самим собой. Умному человеку не надо же казаться умным? Сильному не надо казаться сильным. То есть, если я в какой-то момент начинаю понимать, что я хочу казаться умным, хочу казаться сильным, тогда я должен себе признаться: значит, я не такой. А как только я признаюсь, что я не такой, я с самим собой примирюсь, перестану себя таким бояться, приму себя таким, какой я есть. И только тогда у меня окажется возможность стать другим. Это принятие себя таким, какой я есть, станет отправной точкой для роста. Я могу быть плохим, но настоящим. Потому что быть хорошим и ненастоящим невозможно. Тому есть прекрасный пример из детской сказки про волшебника Изумрудного города. Помните, Страшила, у которого не было мозгов, Железный Дровосек, у которого не было сердца, и Трусливый Лев — как только они признались, кто они есть на самом деле, в их жизни что-то стало получаться, потому что они стали настоящими.
— А страх спасительный…
— Да, есть еще один страх — самый прекрасный, благородный и спасительный — это страх любви, когда человек боится потерять ближнего своего, когда человек боится за самых близких, любимых людей. И не только любимых, а даже незнакомых… В тот момент, когда человек думает не о себе, а о другом, этот страх его не уродует, а возвышает. Когда пожарный идет в горящий дом, чтобы кого-то спасти, когда случайный прохожий бросается в ледяную воду, чтобы вытащить утопающего, — ими движет страх, но страх за другого. Я недавно прочитал историю о том, как молодой человек, спасая тонущую девушку, сам погиб. О чем это говорит? О том, что эти люди испугались, но испугались за других. Этот страх заставил их полностью забыть о самом себе. И они совершили подвиг любви. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя (Ин. 15, 13). Вот страх Божий — это отдельная тема для разговора, но рождается он именно на этой почве — на почве любви к Нему. И это такая любовь, которая действительно побеждает всякий страх. А пример такой любви нам дает Сам Господь.
Журнал «Православие и современность» № 41 (57)
Источник: http://www.eparhia-saratov.ru/Articles/ne-bojjsya-svoego-strakha
(82)